Лазоревый грех - Лорел Гамильтон

Она повернулась к Дамиану. Он прижался ко мне поплотнее, как собака, которая боится удара, но не побежал. Белль тронула его за лицо. Он вздрогнул, стараясь не встречаться с ней глазами, но когда она присела возле меня и ничего с ним не случилось хуже, чем ощущение силы на коже, он медленно поднял глаза. В них читалось ошеломление, удивление, и за всем этим — триумф.

Белль отдернула руку, будто это ее обожгло.

— Дамиан из моей линии, но не из твоей, Жан-Клод. Не твоей силой от него отдает. — Она посмотрела на меня, и что-то в этом красивом и чужом лице было такое, чего я не поняла. — Отчего в нем ощущается твоя сила, Анита? Не его в тебе, но твоя в нем.

Я не знала, будет ли толк от правды, но от лжи бы его точно не было.

— Ты поверишь мне, если я скажу тебе, что сама до конца не знаю?

— И да, и нет. Ты говоришь правду, но уклончиво.

Я проглотила слюну и глубоко вдохнула. Мне очень не хотелось, чтобы Белль узнала ответ. И еще меньше мне хотелось, чтобы его узнал Совет в целом.

Она глядела на меня, и глаза ее расширялись. Пылающая сила ее как-то стала уходить, втягиваться обратно в тело Мюзетт, и теперь передо мной стояла прежняя Мюзетт, только с медовыми глазами.

— Как-то он стал твоим слугой. В наших легендах говорится, что такое бывало. Одна из причин, по которым мы когда-то убивали некромантов на месте.

— Как хорошо, что нет возврата к старым добрым временам, — ответила я.

— Возврата нет. Но когда мы думали, что ты — слуга Жан-Клода, в этом не было ничего страшного, поскольку твоя сила шла от него. — Она покачала головой, и мелькнула тень черных волос на белых, темный призрак на окровавленной белизне. — Сейчас я уже и не знаю. Oui, от тебя ощущается сила Жан-Клода, но в Дамиане — только твоя сила. И она же ощущается и в леопардах. Никогда у некроманта не было подвластного зверя.

Она покачала головой:

— Жан-Клод со своей новой слугой и ее слугами сумели остановить меня. Если бы здесь была моя плоть, а не только дух, я думаю, это вас бы не спасло.

— Конечно, — согласился Жан-Клод. — Твоя красота покорила бы нас.

— Без фальшивых комплиментов, Жан-Клод. Ты знаешь, как я их не люблю.

— Я не знал, что этот комплимент фальшивый.

— Я не так уверена, что моя красота покорила бы кого-нибудь из вас. Вот эта, — она кивнула на меня, — как-то сумела отрезать меня от леопардов, и как-то ты отрезал меня от вампиров, происходящих от тебя.

У меня слегка участился пульс: оказывается, я даже не чувствовала ее попыток подчинить себе Менг Дье или Фауста. Они стояли как можно дальше от места действия, одетые в черную кожу телохранителей. Хотя оба они казались настолько миниатюрными по сравнению с остальными, что были неуместны. Менг Дье была испугана, Фауст — нет. Это могло значить все — или ничего.

— Но в этой комнате не каждый вампир происходит от тебя, Жан-Клод. Поскольку я здесь не во плоти, ты можешь не допустить меня к тому, что твое, но не к тому, что было изначально моим.

Я боялась, что поняла ее правильно, и надеялась, что это не так.

Белль Морт пронеслась мимо нас во вспышке силы, обдувшей нас вихрем. Она шла к Ашеру. Его она создала сама, и он был старше Жан-Клода. Он ничего не должен был Жан-Клоду, кроме тех обетов, которые вампир приносит своему Мастеру города. И еще любви, быть может. Но не знаю, достаточно ли будет любви, чтобы спасти его. Я в любовь верю, но я верю и в зло. Ни любовь, ни зло не побеждают все, но зло большего добивается обманом.

Глава 47

Волки выбрали этот момент, чтобы появиться из дальней портьеры. Их приход прекратил на миг все действия, потому что число наших телохранителей удвоилось. Мне не надо было видеть лица Белль — или Мюзетт, — чтобы знать, как ей это не понравилось. Ее эмоции выразились во внезапном напряжении плеч, слабом сжатии кулаков. Вдруг я поняла, что вижу Мюзетт, выходящую из Белль, как вмерзшая мушка из тающего льда.

Едва я увидела Джейсона в наряде, состоящем в основном из темно-синих полос, закрывающих примерно столько же, сколько и наряд Натэниела, я сообразила, что до сих пор здесь не было ни одного волка, кроме Стивена, который приехал с Микой из моего дома. Я знала, что Ричард задерживается, но не заметила, что и других волков нет. Обычно возле Жан-Клода всегда было несколько волков. Джейсон с улыбкой шагал вперед в черных сапогах выше колен, но что-то было такое в его глазах, какое-то небольшое предупреждение, которого я не могла понять. Я ожидала, что он тоже будет в гриме, как Мика и Натэниел, но грима на нем не было. Как и ни на ком из волков-мужчин.

Появился Ричард. Его легко было заметить на фоне черной кожаной одежды членов стаи. Я знала, что он состриг волосы, но не представляла себе, как это выглядит пока его не увидела. Понимаю, что парикмахер сделал все, что мог, но мог он немного. Волосы пришлось остричь машинкой, оставив меньше дюйма каштанового. В таком виде они казались темнее, в них не было золотых и красных нитей. И еще Ричард стал замечательно похож на своего старшего брата Аарона и на отца. Сходство было всегда но теперь они стали как клоны.

Одет он был в черный смокинг с густо-синей рубашкой и соответствующей бабочкой. С этой стрижкой, в этом консервативном костюме, он смотрелся просто неуместно.

Мы встретились глазами, и шок от того, насколько он по-прежнему красив, заставил меня вздрогнуть с головы до ног. Волосы теперь не отвлекали взгляда, и нельзя было притвориться, что скулы у него не резные, и ямочка на подбородке не смягчает мужественность лица. Плечи широкие, талия не изящная, но узкая. Ничего изящного в нем не было — он был сложен как атлет, а не как танцор.

По бокам от него шли Джемиль и Шанг-Да, его Хати и Сколль, персональные телохранители Ульфрика. У Джемиля были черные кожаные полосы вместо рубашки, обыкновенные кожаные штаны и низкие ботинки. Ярко-красные бусины, вплетенные в тугие косички, играли алыми капельками на фоне смуглого тела и черной кожаной одежды. Мы встретились взглядами, и от него тоже исходило какое-то предупреждение, как от Джейсона. Что-то здесь было не так — помимо того, что тут уже творилось. Но что?

Шанг-Да выглядел неловко без своего обычного костюма, но черная кожа шла к его высокой фигуре, как пошли бы любые доспехи. Шанг-Да был самым высоким китайцем из всех, кого я знала. И с виду он был внушителен по любым меркам. Еще он был воин, и защита своего Ульфрика была его занятием. Он здорово меня недолюбливал, потому что от страданий, которые я принесла Ричарду, он не в силах был его защитить. Ни хрена не могут сделать телохранители насчет эмоциональных стрессов. Шанг-Да старался не смотреть мне в глаза.

Джейсон двинулся ко мне, стараясь раскачиваться пособлазнительнее. По профессии он стриптизер, и потому соблазнительные покачивания ему удаются. Язык его тела говорил о сексе, в глазах же было что-то иное, а когда он дошел до меня, то закинул руку мне на плечи, прижался ко мне, но шепнул мне на ухо не милую пустяковину, а предупреждение: