Кровавая луна (ЛП) - Несбё Ю

Харри сглотнул.

— Ага.

— Итак, когда я вам разрешу, вы оба войдёте спиной вперёд через дверь на крышу.

— Спиной вперёд?

— Так делают в тюрьмах строгого режима, верно?

— Ага.

— Тогда ты знаешь, как это происходит. Ты пойдёшь первым. Восемь шагов назад. Затем остановишься и опустишься на колени. Тот, кто будет с тобой, сделает четыре шага назад и тоже встанет на колени. Если всё не будет сделано в точности так, как…

— Я понял. Восемь и четыре шага назад.

— Хорошо, ты соображаешь. Я приставлю нож к твоему горлу, пока Александра идёт к двери с крыши. Твой коллега проведёт её до машины, и они уедут.

— А потом?

— Затем начнутся переговоры.

Наступила пауза.

— Я знаю, о чём ты думаешь, Харри. Зачем менять хорошего заложника на плохого? Зачем отказываться от молодой, невинной женщины, которой, как знают и полиция, и политики, вызовет гораздо больше сочувствия среди обывателей, чем стареющий полицейский-детектив мужского пола?

— Ну…

— Ответ прост: я люблю её, Харри. И чтобы убедиться, что она готова дождаться, пока я вновь стану свободным человеком, я должен продемонстрировать ей свою истинную любовь. Я думаю, что присяжные также увидят в этом смягчающее обстоятельство.

— Я уверен, что увидят, — сказал Харри. — Встречаемся через час?

В трубке снова раздался пронзительный смех.

— Ещё одна хорошая попытка, Харри. Ты же не думаешь, что я планирую дать тебе достаточно времени, чтобы предупредить группу быстрого реагирования и собрать половину всех сил полиции до обмена?

— Хорошо, но мы далековато. Сколько времени у нас будет, чтобы туда добраться?

— Я думаю, ты лжёшь, Харри. Я не думаю, что ты так далеко. Ты видишь луну с того места, где находишься?

Эйстейн быстро подошёл к окну. Кивнул.

— Да, — сказал Харри.

— Тогда ты видишь, что затмение уже началось. Когда луна полностью закроется, я перережу Александре горло.

— Но…

— Если расчёты астрономов верны, то у вас есть… дай мне взглянуть… двадцать две минуты. И ещё кое-что. У меня есть глаза и уши во многих местах, и если я увижу или услышу, что полиция предупреждена до вашего приезда, Александра умрёт. Всё, поторопись.

— Но… — Харри остановился и поднял телефон, чтобы сообщить остальным, что связь прервана.

Он взглянул на время. Хельге Форфанг дал им достаточно времени. Если бы они поехали по Третьему кольцу, то дорога до Института судебной медицины при больнице «Рикшоспиталь» не заняла бы больше пяти-шести минут.

— Все всё поняли? — спросил он.

— Частично, — сказал Эуне.

— Его зовут Хельге Форфанг, он работает в Институте судебной медицины и держит свою коллегу в заложниках на крыше. Он хочет обменять её на меня. У нас есть двадцать минут. Мы не можем связаться с полицией, а если свяжемся, то велика вероятность, что он это обнаружит. Нам нужно ехать туда сейчас же, но приехать могут только я и кто-то ещё один.

— Тогда я поеду, — твёрдо сказал Трульс.

— Нет, — столь же твёрдо сказал Эуне.

Остальные посмотрели на него.

— Ты слышал его, Харри. Он собирается убить тебя. Вот почему он хочет, чтобы ты был там. Он любит её, но ненавидит тебя. Он не собирается вести переговоры. Возможно, у него слабое представление о реальности, но он знает не хуже тебя или меня, что торг заложником не приводит к смягчению приговора.

— Возможно, — сказал Харри. — Но даже ты не можешь быть уверен, насколько он невменяем, Столе. Он может верить, что у него всё получится.

— Это кажется маловероятным, но ты планируешь рискнуть своей жизнь, рассчитывая на это?

Харри пожал плечами.

— Часы тикают, господа. И да, я думаю, что старый, никому не нужный детектив по убийствам вместо молодого таланта в области медицинских исследований — это плюс. Это простая математика.

— Именно! — сказал Эуне. — Простая математика.

— Хорошо, мы согласны. Трульс, ты готов идти?

— У нас проблема, — сказал Эйстейн у окна. Он что-то печатал в телефоне. — Я вижу, что вся дорога стоит намертво. Необычно для такого позднего вечера. Пишут, что Третье кольцо закрыто из-за дыма от горящего дома. Это означает, что все дороги поменьше битком набиты, и, как таксист, я могу гарантировать, что мы не доберёмся до больницы «Рикшоспиталь» за двадцать минут. И даже за тридцать.

Люди в комнате, включая Джибрана, переглянулись.

— Верно, — сказал Харри и взглянул на часы. — Трульс, не хотел бы ты злоупотребить своим несуществующим авторитетом полицейского?

— С удовольствием, — сказал Трульс.

— Отлично. Тогда давай пойдём в отделение неотложной помощи и реквизируем машину скорой с мигалками и сиреной, что ты скажешь?

— Звучит заманчиво.

— Стоп! — крикнул Эуне, ударив кулаком по прикроватной тумбочке, перевернув пластиковый стаканчик и выплеснув воду на пол. — Разве вы все не слышите, что я говорю?

ГЛАВА 52

Пятница

Сирены

Прим услышал, как в темноте ночи нарастает и затихает вой сирен. Скоро вся луна будет кроваво-тёмной, и небо будет освещено только жёлтыми огнями города внизу. Звучали не полицейские сирены, и не сирены пожарных машин, которые он уже слышал этим вечером. Это были звуки машины скорой помощи. Конечно, это могла быть машина, направлявшаяся в больницу «Рикшоспиталь», но что-то подсказывало ему, что это Харри Холе предупреждает о своём прибытии. Прим открыл сумку, в которой лежал полицейский радиоприёмник, и включил его. Вполне возможно, Харри сообщил своим коллегам, не говоря об этом ни слова по эфиру, ведь Прим был не первым преступником, имевшим доступ к полицейским частотам. Но что-то в мирной и спокойной атмосфере радиопереговоров подсказало Приму, что сейчас в городе не так много полицейских, которые были бы в курсе происходящего. Самым драматичным инцидентом этого вечера, по-видимому, стало обнаружение обугленных человеческих останков на горящей вилле в Гаустаде.

Прим поставил свой стул прямо за креслом Александры, так что они оба видели металлическую дверь, через которую должны были войти полицейский и его спутник. Он подумывал о том, чтобы позволить прийти только Харри, но не мог исключить, что потребуется ещё кто-нибудь, чтобы при необходимости увести её силой. Время от времени порыв ветра доносил запах дыма из Гаустада, расположенного где-то в полукилометре отсюда. Прим не хотел вдыхать этот запах. Он больше не хотел, чтобы в нём было что-то от Маркуса Рё. Он покончил с ненавистью. Теперь осталась только любовь. Ладно, её первой реакцией было отвергнуть его. Неудивительно. То, как он всё выпалил, естественно, вызвало у неё шок, а естественной реакцией на шок является бегство. Она думала, что они просто друзья! Может быть, она действительно верила, что он гей. Возможно, она приняла его действия за своего рода флирт, предлог для того, чтобы пригласить его прогуляться по городу и на вечеринки без каких-либо скрытых мотивов. Он отчасти подыграл ей, подумал, что, возможно, ей нужен был этот предлог, даже признался, что занимался сексом с одним мужчиной, не упомянув, что имеет в виду, что его насиловал его отчим. Они с Александрой так хорошо провели время! Очевидно, чтобы осознать, что он её любит, требовалось время, кольцо с бриллиантом появилось слишком рано. Да, любовь осталась. Но для того, чтобы у их любви был шанс, то, что держало её в тени, должно было исчезнуть.

Прим нащупал шприц во внутреннем кармане. После разговора с Харри, Прим показала его Александре и всё объяснил. Возможно, ей не хватало знаний в области микробиологии, чтобы стать идеальной аудиторией, но её медицинское образование делало её более компетентной, чем среднестатистический слушатель. Достаточно компетентной, чтобы понять, каким прорывом в паразитологии является создание паразитов, которые «работают» в десять раз быстрее, чем прежние и медленные. Но он не мог сказать, что услышал ожидаемые охи-ахи, когда рассказал, как модифицированные им паразиты гондии проникли в мозг Терри Воге менее чем за час. Без сомнения, она была слишком напугана, чтобы всё осознать. Вероятно, она считала, что её жизнь в опасности. И, да, так и было бы, если бы Харри Холе не был бы таким предсказуемым. Но Холе собирался поступить именно так, как приказывал он, Прим. Холе был старой закалки — для него женщины и дети были превыше всего. И он хотел приехать сюда вовремя. Прим наконец-то почувствовал радость, которой так не хватало, когда он поджаривал голову своему отчиму. Конечно, битва была проиграна. Александра отказалась от кольца, и Харри Холе раскрыл его. Но война ещё не окончена, и он победит. Первое, что нужно было сделать, навсегда устранить своего соперника. Именно таков закон мира животных, а мы, люди, в конце концов, являемся животными. И ему, конечно, придётся отправиться в тюрьму. Но с этого момента он научит Её любить его. И она полюбит его, потому что, когда Харри потерпит поражение, она осознает, что именно он, а не этот полицейский, её настоящий мужчина-самец. Это было так просто. Не банально, а просто. Несложно. Всего лишь вопрос времени.