Его строптивая любовь - Ирина (Иринья) Коняева

Я не дала мужчине возможности и слова против сказать — развернулась и зашагала в сторону парка, он вынужден был последовать за мной, наверняка ругая про себя мои земные привычки, ведь любая эрмидская девушка и не думала бы спорить!

— О чём вы хотели поговорить? — спросила, когда мужчина перебесился и поравнялся со мной.

Молчит. Снова злится. Не нравится ему положение вещей, где юная девчонка задаёт тон беседы. А я, признаться, сама не знаю, что творю, и не понимаю, как лучше действовать. Потому «иду по приборам», как говорят на Земле. В моём случае — доверяю интуиции.

— Ты изменилась, Алессаль, — тихо произнёс отчим.

— Мне непросто в Эрмиде. Если честно, безумно тяжело. Я на индивидуальном обучении и меня гоняют в пять раз больше, чем остальных. Сплю урывками. Вот вы зовёте меня в городской дом, а я специально вечером немного поспала, чтобы полночи учиться в библиотеке, затем в планах ещё один короткий сон, тренировки и вновь целый учебный день. Некогда с подругами пообщаться, не то, что куда–то выйти. Сейчас погуляем, подышу воздухом и за работу, — закончила я нарочито бодро, потому что от усталости неожиданно не столько объяснила своё положение, сколько пожаловалась.

— Может, забрать тебя домой? Год проведёшь в Харраде, без спешки подтянешь необходимые знания, а в следующем году поступишь заново, — предложил Эрдрих.

— Спасибо большое за предложение, вы очень добры. Возможно, так и следовало поступить с самого начала, но уже поздно. Я подружилась с девочками, да и Эрмид узнаю здесь куда быстрее и полнее, чем это возможно на домашнем обучении.

«О, да! Что есть, то есть», — протянул ехидно Огонёк, впервые за долгое время проявляясь. — «Ни одного дня без приключения — вот твой девиз!»

Не стала отвлекаться и отвечать ему.

— И всё же подумай. Дом опустел, — с тоской проговорил мужчина.

Мы прогуливались по узким тропинкам меж деревьев, притом его светлость не мелочился и освещал наш путь сотней небольших магических сфер. От них шло ровное спокойное тепло, и я потихоньку расслаблялась, настраивалась на мирный лад.

— Ничего, летом мы с Рагнаром вернёмся и дома будет так шумно, что вы будете с грустью вспоминать тихие и уютные вечера без нас! — подбодрила отчима. — Как у вас вообще дела? Вы переехали в городской дом или ненадолго в столицу? — завела я светскую беседу, понимая, что готова болтать на любую отвлечённую тему, лишь бы не обсуждать то, что действительно важно.

— Твоя мама пропала, — вместо ответа и без предисловий сообщил лорд Фогрейв, останавливаясь и разворачиваясь ко мне, чтобы хорошо видеть эмоции на моём лице, но мне не нужно было играть — я так удивилась внезапной смене темы, что стояла с ошарашенной физиономией.

Спустя несколько мгновений дёрнулась, приходя в себя.

— Но вы ведь её чувствуете по этой вашей связи, да? Она жива–здорова? — напряжённо уточнила я.

И снова играть не приходилось. Не могла я к сайрене относиться холодно или безразлично, не могла воспринимать врагом на эмоциональном уровне. Слишком много противоречивых чувств. А разум… он всегда подключается чуть позднее. И это сработало в мою пользу. Его светлость поверил, даже головой кивнул неосознанно.

— Она в другом мире, как мне кажется, — тихо признался он.

— Я думала, портал на Землю открывается раз в пять лет или около того, — припомнила разговоры в Харраде, не желая выдавать, что уже владею куда более полной информацией о различных способах перемещения между мирами. Мало ли, чем чёрт не шутит, вдруг он с «матушкой» заодно. Ну, мало ли!

— Надеюсь, она в безопасности? — Голос зазвенел. Я переживала. Сильно переживала. И его светлость вновь кивнул своим мыслям, видимо, убедившись, что я ни о чём не знаю, искренне беспокоюсь о судьбе лжематери. Я же беспокоилась о своей безопасности, потому и разнервничалась.

— Надеюсь, да. Я не чувствую прямой угрозы. Большего, к сожалению, сказать не могу. Она слишком далеко, — со вздохом произнёс Эрдрих.

Моя подозрительность вновь подняла голову. Что–то слишком много эмоций для страшного–ужасного высокого лорда. Дракон, конечно, считает меня своей семьёй, но я всё же младшая, а значит, он должен подавать мне пример безукоризненного поведения — и владения своими эмоциями в том числе.

«Я становлюсь параноиком», — подумала, испытывая страстное желание закатить глаза. Огонёк тут же посчитал, что это хорошая идея продолжить беседу.

«И неспроста. Я уже и сам не знаю, что думать. Фогрейвы — благородное семейство, и Эрдрих наверняка достоин и высокого положения в обществе, и доверия. Однако с твоим прибытием в Эрмид всё перевернулось с ног на голову. Веришь, не веришь, но я нахожусь в состоянии глубокого шока от того, что тёмные столько лет спокойно себе жили среди эрмидцев, ничем себя не выдав!»

«А это так плохо?»

«Ну, не то, чтобы плохо, конечно», — смутился Огонёк, словно только вспомнив, что и я тоже тёмная. — «Но тревожит».

«Почему?»

«Тёмные расы — это особенная энергетика, Миа. Это хаос. Вы не выносите спокойную размеренную жизнь, для вас хуже неё ничего нет, вы вянете как цветы без влаги. Тёмным нужны приключения, интриги, войны. Постоянное движение. К слову, сейчас я понял, что ты этим сильно выделяешься на фоне подруг, нужно будет всерьёз поразмыслить».

«Но леди Ирис же как–то работает в академии. Каждый день на одном и том же месте. А тёмная повариха…»

«Миа, дорогая, о каком спокойствии может идти речь в академии магии? А если учесть наличие драконов, оборотней и жаждущих поскорее выйти замуж девиц — так здесь и вовсе…»

Огонёк не договорил. Лорд Фогрейв вновь решил взять быка за рога.

— Я всё–таки хочу, чтобы ты вернулась домой, Алессаль. Я не знаю, что случилось с твоей мамой, но тебя я должен сберечь, — произнёс он так, словно уже всё решил. — Завтра поговорю с ректором.

— Нет!

— Да, Алессаль, да. Мы уедем в Харрад и будем жить за