На морских дорогах - Константин Бадигин

Мы, люди с «Павлина Виноградова», находившиеся в шлюпке, буквально доживали последние минуты. Мы не вели наблюдения за горизонтом. Услышав гудок, встрепенулись, кто мог, приподнялись и стали взывать о помощи. Все были подняты на борт парохода. Состояние спасенных было очень тяжелым. Особенно болели опухшие ноги.

Шлюпочным аварийным запасом нас снабдили американцы. Шоколад, молочные таблетки, колбаса оказались совершенно непригодными в пищу и только усиливали жажду…»

* * *

Мы заканчивали погрузку паровозов в трюмы. Погода стояла дождливая, и моряки сидели на теплоходе. Неожиданно подъехала машина закупочной комиссии, и мичман Подковкин вошел в каюту. Меня приглашал уполномоченный закупочной комиссии по западному берегу Леонид Алексеевич Разин.

Вопросы погрузки в разговоре не затрагивались, дело было более деликатным. Леонид Алексеевич предложил принять на судне приезжающего в Портленд Стеттиниуса, заместителя президента Рузвельта по вопросам ленд-лиза. По ленд-лизу мы получали паровозы, самолеты, новые пароходы и теплоходы, военные корабли, ледоколы, продовольствие, разные стратегические товары.

Эдуард Стеттиниус, возглавлявший управление «Ленд-лиз корпорейшн», был верным помощником президента Рузвельта и твердо проводил политику помощи Советскому Союзу. Кроме всего прочего, благодаря благожелательному отношению Стеттиниуса мы получили по ленд-лизу несколько десятков транспортных судов и ледоколы.

Я решил угостить Стеттиниуса русским обедом: борщом и пельменями. К обеду в изобилии готовилась разнообразная закуска.

Гостей я принимал в кают-компании, вмещавшей четырнадцать человек. Со Стеттиниусом пришли американцы – военные и в штатском. Были наши товарищи из закупочной комиссии.

Я встретил Стеттиниуса у трапа, представился ему, показал теплоход, рассказал, как мы перевозим паровозы. Похвалил Менли Гарриса, предложившего хороший способ крепления паровозов.

Стеттиниус – среднего роста человек, с приятным располагающим лицом – живо интересовался всем, что я ему показывал.

Когда мы пришли в кают-компанию, там было все готово к обеду. Наша буфетчица в кружевной наколке и белоснежном фартуке ждала гостей.

Обед прошел оживленно, товарищи из закупочной комиссии между тостами рассказывали о своих делах, о неполадках в доставке и погрузке. Даже сами тосты имели деловой оттенок. Стеттиниус обещал все исправить и дать соответствующие указания. Он был веселым и благожелательным. Сидевший рядом с ним секретарь что-то записывал в блокнот. Однако «министр от ленд-лиза» старался свернуть разговор на другие темы и часто обращался ко мне с разными вопросами, больше относящимися к плаванию во льдах.

– Если мы в два раза увеличим вам поставки во Владивосток, справится ли порт с таким количеством груза? – неожиданно спросил он меня.

– Справится, – смело заявил я. – Давайте больше.

– Хозяин плохо угощает гостей, – сказал кто-то. – У мистера Стеттиниуса пустая рюмка.

Мне пришла мысль угостить Стеттиниуса полярным коктейлем. Пожалуй, это было лучшее, что я мог предложить, если говорить о полярной экзотике. Когда, прозябнув до костей, надо было погреться, коктейль действовал безотказно.

Помешивая коктейль, подошел к Эдуарду Стеттиниусу:

– Надо выпить, пока не осядет смесь, – вынув ложку и подавая стакан, сказал я. – Прошу вас, мистер Стеттиниус, этот коктейль приготовлен по рецепту двух полярных капитанов – Белоусова и Бадигина.

Министр поднялся с места, поклонился, принял стакан и осушил до дна…

На следующий день я навестил по делу начальника таможни, и он мне сказал:

– По секрету, капитан, мистер Стеттиниус велел снабжать ваше судно как можно лучше. Чем вы ему так угодили?.. Нельзя ли мне попробовать ваш полярный коктейль?

Вечером ко мне зашел офицер конвойной службы США. Вид у него был взволнованный. Он снял фуражку и вытер платком пот.

– Капитан, я хочу вам рассказать об одном чрезвычайном происшествии.

– Я слушаю.

– Три дня назад в Портленд пришел советский пароход. – Старший лейтенант назвал судно и фамилию капитана. – На палубе у него был воздушный шар.

– Воздушный шар?!—удивился я.

– Японский воздушный шар, – уточнил американец. – Японцы летом посылают такие шары при попутных ветрах, и они летят на нашу землю. На шарах подвешена взрывчатка с автоматическим взрывателем. Когда шар летит над океаном, взрыватель не действует: мала температура. Если шар попадет на землю, то на солнце температура быстро поднимется, и взрыватель сработает. Несколько раз воздушные шары были причиной пожаров. Это диверсия. Мы раньше не предупреждали советских капитанов об этой японской выдумке и делали ошибку. И вот ваш капитан увидел у берега США снижающийся в море воздушный шар. Вообразив, что нужна помощь людям, попытался взять его на палубу. Это ему удалось, и он привез нам японский подарок. Хорошо, что в море было холодно и взрывчатка не успела взорваться на палубе советского судна…

Я поблагодарил за сообщение. Теперь, если увижу такой воздушный шар, буду обходить его подальше.

На этой стоянке в Портленде я познакомился с Иваном Ивановичем Афанасьевым, знаменитым капитаном «Старого большевика», и с капитаном Анной Ивановной Щетининой.

Помню, Анна Ивановна рассказывала о своих злоключениях на терпевшем бедствие пароходе «Жан Жорес». Во время рейса из Америки, когда до Акутана оставалось еще 500 миль, на «Жане Жоресе» лопнула палуба по передней кромке комингса третьего трюма.

Если «Валерий Чкалов» переломился порожний, то на «Жане Жоресе» был полный груз муки, что осложнило бы положение. В условиях штормовой погоды Анна Ивановна сумела прийти в Акутан и там заварить трещину. Героическая женщина!

Рейсы с паровозами продолжались. Штормы сменялись штилевыми погодами, а штилевые погоды штормами. Паровозы благополучно доставлялись во Владивосток.

Мы часто устраивали тренировки, чтобы в случае необходимости отразить нападение на судно. Звенели колокола учебной тревоги. В море сбрасывалась бочка с деревянным щитом. Пушки направлялись на сброшенные предметы, и через несколько минут от бочки и щита оставались лишь мелкие щепки. Или выстреливали в небо ракету; разорвавшись, она выпускала небольшой парашют. Стрельба по таким парашютам стала излюбленным способом тренировки моряков нашего теплохода.

Осенью 1944 года я узнал, как прошла навигация в Арктике. Ледовые условия оказались весьма и весьма сложными. В Карском море продолжали действовать вражеские подводные лодки. И все же десятки судов шли из портов США в Арктику, и большая часть из них благополучно доставила грузы по назначению. Зимовавшие на Диксоне пароходы благополучно выведены на запад.