Я слышу все… Почта Ильи Эренбурга 1916 — 1967 - Борис Фрезинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вы обязаны очень беречь себя, дорогая Любовь Михайловна, чтобы помочь читателям и почитателям Ильи Григорьевича (а их ведь миллионы!) возможно более правильно и многообразно понять его жизненный путь, неповторимое своеобразие его личности, его литературные и общественно-политические связи и отношения. Вы должны досказать многое из того, что сам он не мог или не успел внести в свои замечательные воспоминания — единственную книгу, масштабы и пафос которой оказались адекватными «Былому и думам» Герцена. Простите, бога ради, что осмеливаюсь выступать в такие дни с чем-то, похожим на «рекомендации» и «советы». Надеюсь, что Ваша чуткость позволит Вам не ошибиться в оценке моих самых дружеских «благих намерений», которыми вызваны эти строки.
Берегите себя, дорогая и глубокоуважаемая Любовь Михайловна!
Всегда Ваш
Ю.Оксман.ФЭ. 3824, 50–51.
571. Е.Я.Суриц (Москва)Дорогая Любовь Михайловна!
вся наша семья восприняла известие о смерти Ильи Григорьевича, как большое несчастье.
Его уход — горе не только для вас и его близких, по для многих и многих людей. Человек, который все видел, все знал и не боялся об этом говорить правду, так нужен был сейчас!
Эти слова я слышала от многих; от тех, кто пришел на кладбище, но остался стоять за кордоном дружинников…[1264] Примите наше скорбное сочувствие в связи с Вашей личной и нашей общей тяжелой утратой.
Лиля Суриц.ФЭ. 3825, 17. Елена Яковлевна Суриц (р. 1923) — искусствовед, дочь дипломата Я.З.Сурица, с которым ИЭ был дружен с 1930-х гг.
572. В.В.Лебедев и А.С.Лазо (Ленинград)ПРИСОЕДИНЯЕМСЯ К ГОЛОСУ ВСЕХ ЧЕСТНЫХ ЛЮДЕЙ И СКОРБИМ ВМЕСТЕ С ВАМИ = ЛАЗО ВЛАДИМИР ЛЕБЕДЕВ
Собрание составителя. Владимир Васильевич Лебедев (1891–1967) — художник; ИЭ был знаком с ним с 1930-х гг; А.С.Лазо — его жена, дочь героя Гражданской войны С.Г.Лазо.
573. Г.Пьовене (Венеция)ГЛУБОКО ПОДАВЛЕНЫ ГОРЯЧО ВАМ СОЧУВСТВУЕМ = ГВИДО МИМИ ПЬОВЕНЕ
ФЭ. 3828, 36. Гвидо Пьовене (1907–1974) — итальянский писатель.
574. Й.Ивенс (Париж)ПОТРЯСЕН КОНЧИНОЙ ИЛЬИ ПОСЫЛАЮ ВАМ И ВАШЕЙ ДОЧЕРИ МОЕ САМОЕ ГЛУБОКОЕ СОЧУВСТВИЕ МЫ ВСЕ ПОТЕРЯЛИ БОЛЬШОГО ДРУГА И БОЛЬШОГО ПИСАТЕЛЯ = ЙОРИС ИВЕНС
ФЭ. 3827, 35. Йорис Ивенс (1898–1989) — нидерландский кинорежиссер-документалист.
575. Л.Карденас (Мехико)Послу СССР в Мексике.
Уважаемый г-н посол и хороший друг. Примите мои соболезнования по случаю чувствительной утраты выдающегося советского писателя Ильи Эреибурга.
С сердечным приветом Ласаро Карденас.
ФЭ. 3827, 43. Ласаро Карденас (1895–1970) — президент Мексики в 1934-40 гг.
576. Н. и П.Кот (Париж)ПРИЕХАЛИ ИЗ ПЕРУ СЕГОДНЯ ГЛУБОКО УДРУЧЕНЫ ПОТЕРЕЙ НАШЕГО ЛУЧШЕГО ДРУГА И ТЕМ ЧТО МЫ НЕ С ВАМИ МНОГО ДУМАЕМ О ВАС И ЦЕЛУЕМ КРЕПКО = НИНА ПЬЕР
ФЭ. 3827, 52. Пьер Кот (1895–1977) — франц. полит. деятель, с которым ИЭ был дружен с 1930-х гг; Нина — его жена.
577. С.Тувим (Варшава)ВЫРАЖЕНИЯ ГЛУБОКОЙ БОЛИ И СОБОЛЕЗНОВАНИЯ ШЛЕТ СТЕФАНИЯ ТУВИМ
ФЭ. 3829, 8.
578. В.М.Инбер (Москва)ДОРОГАЯ ЛЮБОВЬ МИХАЙЛОВНА МЫСЛЕННО С ВАМИ ПОМНЮ ВСЕ = ВЕРА ИНБЕР
ФЭ. 3824, 24.
5 сентября 1967
579. Маревна (М.Б.Воробьева-Стебельская) (Англия)Дорогая Люба — очень печальную новость узнала я в <нрзб название издания> об Илье, а сегодня получила письмо от Жана, старшего внука, — и несколько статей из французских журналов — очень хорошо — писанные с душой и искренне.
Мы всё собирались поехать в Москву — и так и не собрались. А в 1962 году, когда я впервые в жизни увидела Ленинград и мою сестру, с которой рассталась, когда ей было 4 года, а мне 21/2 года — я хотела поехать в Москву и повидать вас обоих — мой срок поездки кончился (всего 12 дней) и деньги тоже. Это было грустно и противоречило моей надежде увидеть и прижать к сердцу старых друзей.
Надеюсь, что это маленькое письмо дойдет до Вас — и что дойдет до Вас и наша горечь и печаль о потере любимого нам обеим Ильи Эренбурга.
У меня есть два его портрета, написанные мною, — молодого с длинными волосами и другой — после нашей встречи в Лондоне уже послевоенный.
Есть у меня и портреты Пикассо — они висят вместе в комнате около портрета Rivera.
Дорогая Люба, прошу Вас — передайте, пожалуйста, от меня Ирине — я не знаю ее адреса — я хорошо о ней вспоминаю, как и о Кате[1265] и о Вас. — Скажите ей, что и я, и моя дочь Марика любим очень стихи Эренбурга — особенно «Бабий Яр». Марика знает их наизусть! Я уверена, что и после меня Марика будет помнить Илью и хранить о нем теплую память.
Ваша Маревна.ФЭ. 3826, 40.
6 сентября 1967
580. Н.Л.Манатти-Эренбург (Париж)Дорогие Люба и Ирина,
все время мысленно с вами…
Известие о смерти Ильи меня тем более поразило, что не подозревала, что он хворал. Не могу себе представить — не хватает воображения — как переносил Илья мысль о болезни, о лечениях, как допускал до себя врачей. Для него болеть было в 100 раз хуже, чем для других людей.
Он говорил мне по телефону[1266], что Люба была в лечебнице, о себе… ни слова.
С тех пор я беспокоилась о состоянии Любы. Запросила тебя, Ирина, когда писала тебе, но ответа не получила на свое письмо. Между тем мне решительно не у кого узнать, что у вас происходит. Теперь из газет узнала (потому, что жене покойного выражают сочувствие), что о Любином здоровье не следует беспокоиться. Хотя понимаю, что тяжелый удар ей нелегко пережить.
Одно могу сказать: такой всемирной симпатии, как Илья, никто никогда не пользовался.
По странной случайности Юра[1267], который был проездом в Париже, сидел у меня, и мы говорили о всех вас, не подозревая, что ночью скончался Илья. Газеты были этим полны, но мы не знали. Вместо ненависти к нему, у меня теперь появилась жалость. Конченый человек. Он очень болел сердцем (мы это скрывали от Жени[1268]). Уже 3-й год преподает политическую экономию в лицее в St. Etienne. Дети учатся и голодают.
Ваша Тося.ФЭ, 3928, 2.
581. Г.Эмин (Ереван)СКОРБЛЮ СМЕРТИ НЕЗАБВЕННОГО ЭРЕНБУРГА ОДНОГО ИЗ ВЕЛИКИХ НАШЕГО ВЕКА = ГЕВОРК ЭМИН
ФЭ. 3824, 22. Геворк Эмин (1919–1998) — армянский поэт.
7 сентября 1967
582. Шанталь Кенневиль (Монбар)Милая Люба,
Ты не можешь себе представить, как страшно я была поражена, когда в пятницу, около полудня, услышала сообщение о смерти Ильи. Мне это показалось невозможным. Ты, конечно, знаешь, что мы виделись в Риме в конце мая; Илья выглядел очень похудевшим, уставшим от разъездов и общественной деятельности, говорил чуть слышным голосом, но мне и в голову не могло прийти, что я его больше никогда не увижу. Разговор шел о тебе, Илья сказал, что его тревожит твое здоровье. И в «Юманите» сообщали о твоей болезни. В здешних газетах много говорилось о кончине большого писателя. В пятницу по радио Эльза Триоле и Арагон говорили о случившемся с глубоким волнением и скорбью. Я не знала, как связаться с тобой. Вот я и написала Эльзе, чтобы она передала тебе, что я разделяю твою боль и боль Ирины. Весь понедельник я была с вами, в ужасе от того, что это правда, что хоронят человека, который был воплощением жизни и ума, ума неподкупного и смелого.
А вчера я купила субботнюю «Юманите», там на двух с половиной страницах помещены почтительные и хвалебные статьи, и в них я нашла ваш адрес: улица Горького, 8. Я отправила коротенькую телеграмму, чтобы ты знала, что я с тобой. И вот теперь пишу письмо.
Я не выдержала и написала Эльзе Триоле, что эти почести вызывают у меня усмешку, когда я вспоминаю обо всех неприятностях, причиненных Илье (и тебе) французской полицией, начиная с высылки в Бельгию и Ла Панн (1921 г.) и до последнего времени, когда между нашими странами наконец-то установились почти нежные отношения. Давно пора!
Столько всего вспоминается, не одни лишь 1916-17 годы, но и 1924 год, когда мы так часто все вместе сидели в «Куполь», и перигорский ресторанчик в Лаванду (помнишь тот кагор?), и как Илья поранил глаз на острове Левант, и самый последний стакан — остатки бутылки чинзано в январе 1940 года. Затем наступило ужасное время. Мы встретились в 1946 году. Потом я лишь два-три раза видела Илью.
Как бы мне хотелось быть ближе к тебе, я подумала, может быть, ты захочешь вернуться во Францию. Ты сможешь жить у меня, поразмысли об этом хорошенько. Я надеюсь, что ты справишься с этим большим горем и быстро начнешь поправляться.
