Таинственный пруд - Филиппа Карр

Пришло еще одно письмо от матери. Она выезжала в Лондон и должна была прибыть через два дня.

Матери не терпелось узнать обо всем происходящем в Лондоне. Я заметила ее внимательный изучающий взгляд. Она хотела понять, насколько далеко зашла моя дружба с Тимоти и счастлива ли я. Я не могла сказать ей чего-то определенного, поскольку и сама не знала… Я все больше задумывалась о Бене, и, как никогда, мне хотелось оказаться в Мэйнорли и помогать ему в предвыборной кампании.

Работа в миссии доставляла мне удовольствие, а ее польза была несомненна, но какую радость получала бы я, делая все то, что так ненавидела Лиззи, и в чем, видимо, Грейс старалась ей помочь. Я считала, что это, должно быть, исключительно интересная жизнь, но, возможно, все это объяснялось тем, что означало быть рядом с Беном.

Едва ли не самым первым, что сделала Амарилис после приезда моей матери, было приглашение Тимоти к обеду.

— Я знаю, что твоей матери хочется поскорее услышать подробности того, каким образом вам удалось спасти эту девушку, — сказала тетя Амарилис.

Конечно, матери было необходимо услышать историю Фанни.

— Ты отправилась в это ужасное место одна? таков был ее первый вопрос.

— Я не подумала об этом, я просто преследовала Фанни.

Мать пожала плечами.

— Это было глупо с твоей стороны!

— Но если бы я не пошла туда, кто знает, что произошло бы?

В конечном итоге все к лучшему, а Тимоти, как оказалось, не отставал от меня.

— Какая ужасная история! Эта бедняжка… убита?

— По крайней мере, придет конец этому монстру, — сказала тетя Амарилис. — Он виновен, сам признался, и его повесят!

— А это бедное дитя?

— Сейчас она в семье Тимоти.

Было ясно, что мать уже получила полный отчет о семействе Тимоти от тети Амарилис.

— Было очень мило с его стороны взять ее к себе! сказала моя мать. — Мне кажется, что он очень добрый человек: эта работа в миссии да и все прочее…

Ты же знаешь, Френсис: она говорит, чтобы люди зашли к ней, а потом запрягает их в работу!

— Я так рада, что Тимоти приходит к вам обедать, мне не терпится познакомиться с ним!

Когда появился Тимоти, с первого взгляда стало ясно, что они понравились друг другу.

— Я так много слышала о вас, — сказала мать, — и обо всем, что вы делаете для миссии. Мне хотелось бы узнать побольше об этой бедняжке, которую вы спасли.

За обеденным столом сидели, как обычно: дядя Питер на одном конце, а тетя Амарилис — на другом. Они сияли, как два божества, улаживающие противоречия мира. Я понимала: они приняли решение, что мне следует выйти замуж за Тимоти Рэнсона и зажить с ним счастливой жизнью! Отчего это так легко решать проблемы других людей? И почему так сложно решаются проблемы собственные?

Разговор шел почти исключительно о политике. Без этого в доме дяди Питера, конечно, не могли обойтись. Моя мать хотела знать, как идут дела у Бена. Я отметила гордость, с которой дядя Питер рассказывал о том, что у Бена прекрасные шансы одержать победу над конкурентом.

— Довольно забавно! — сказала мать. — Вы с Мэтью по одну сторону, а Бен — по другую?

— Это добавляет остроты соперничеству, — согласился дядя Питер.

— Большую пользу там приносит Грейс, — сказала тетя Амарилис.

— Она умная женщина! — признала мать. — Я всегда утверждала это, с того самого дня, как она пришла к нам. Ты помнишь этот день, Анжелет? И, насколько я понимаю, она присматривает за Лиззи, которой это очень нужно. Бедная Лиззи!

— Ей было бы лучше выйти замуж за кого-нибудь менее значительного, — сказала тетя Амарилис. — Ну что ж, по крайней мере, возле нее есть Грейс.

Так что с этим бедным ребенком, которого вы спасли? То, что произошло между ее матерью и отчимом — ужасно, не правда ли? И что теперь будет, по вашему мнению?

— Он получит то, чего заслуживает, — ответил дядя Питер. — Умышленное убийство! Тем не менее, это хорошая реклама для миссии, поскольку в то время, когда это случилось, девушка находилась именно там. Она наверняка разделила бы судьбу своей матери, если бы в этот момент была дома.

— И как это бедное дитя воспринимает случившееся? — спросила мать.

— Мы ей пока не сообщили об этом, — пояснил Тимоти, — а устроилась она очень хорошо. Не знаю, что будет, когда она узнает правду. Она была очень предана своей матери.

— Мы не хотели рассказывать ей, чтобы она не думала о том, что мать погибла, потому что она, Фанни, ушла из дома.

— Но она ведь действительно не виновата?

— Ну, вообще-то отчим не хотел, чтобы Фанни уходила. Ему нужны были те жалкие деньги, которые она зарабатывала как уличная торговка, чтобы ему хватало на джин. Вернувшись домой пьяным и обнаружив, что Фанни нет, он, очевидно, рассердился на жену и убил ее. В любом случае, — продолжал Тимоти, — рано или поздно это все равно случилось бы, отчим плохо относился к бедняжкам и до этого. — Он повернулся ко мне:

— Фанни начинает нравиться загородная жизнь! Когда я уезжал сюда, она занималась с гувернанткой. Фанни была несколько выбита из колеи, узнав, что Фиона, которая гораздо моложе ее, умеет читать и писать. Фанни захотела сама овладеть этим искусством.

— Значит, вы будете обучать ее? — спросила мать.

— Если она захочет этого! Моя сестра Дженни будет обучать ее профессии горничной или что-то в этом роде, — он опять повернулся ко мне и улыбнулся. — Мне хотелось бы, чтобы вы приехали в Хэмптон и посмотрели, как она там устроилась, — Он взглянул на мою мать. — Возможно, и вы приедете вместе с Анжелет, миссис Хансон? Моя сестра Дженни была бы очень рада.

— Не вижу к этому никаких препятствий! — ответила мать. — Мне кажется, это превосходная идея, я думаю, это доставит нам удовольствие, правда, Анжелет?

Улыбнувшись, я согласилась с ней. Все были довольны. Вечер шел в соответствии с планом.

Так моя мать, Ребекка и я отправились в Хэмптон в сопровождении Тимоти. Ребекка была в восторге. Она была уже хорошо знакома с Тимоти и считала его своим другом. Ее радовала перспектива поездки, хотя несколько печалило то, что с нами не было Патрика.

Риверсайд Мэйнор был красивым старым домом в стиле Тюдоров и, как можно было понять уже из его названия, стоял на реке. Здание было выдержано в черно-белых тонах, столь типичных для этого периода, с черными балками и белыми оштукатуренными панелями стен. Верхние этажи нависали над цокольным, а перед домом был сад, полный цветущих хризантем и георгинов. Весной наверняка здесь было еще красивей.

Мы вошли в типичный тюдоровский холл — с высоким сводчатым потолком, с толстыми дубовыми балками и стенами, покрытыми панелями из резного дерева, — где нас уже поджидала Дженнет Рэнсон. Она была высокой худощавой женщиной со сдержанными манерами, с резкими чертами лица, аккуратная, довольно молчаливая. Однако очень скоро выяснилось, что под этой внешностью кроется очень живое и сентиментальное сердце. Она внимательно взглянула на меня, и, по-моему, я сразу же понравилась ей. Это мне очень польстило.