Роковая молния - Уильям Форстен

Такое требование было несложно удовлетворить. Меркам потребуется около месяца, чтобы уйти в степи. Но тогда они могли выместить свой гнев на ком-то другом, а могли и просто передумать и вернуться. Нет, это вопрос принципа. Хорошо, что здесь не было Калина, — Эндрю был почти уверен, что тот согласился бы выполнить просьбу мерков.

— Нет.

Хага поежился, не зная, что сказать.

— Поворачивайте назад, уходите, откуда пришли. Эндрю замолчал, поскольку не имел известий о том, что происходит в пятистах милях к югу. Если запретить меркам двигаться на восток, они вполне могли свернуть к югу и пойти на Карфаген.

— Но учтите, Карфаген теперь тоже входит в наш союз.

— Это наши земли, — раздраженно бросил Хага.

— Больше не ваши, — резко возразил Эндрю, в то же время опасаясь перегнуть палку. Если загнать мерков в угол, они от отчаяния могут решиться на смертельный бой.

Хага хранил молчание, не сводя глаз с полковника.

— Мы согласны гарантировать вам проход по землям Руси, и по дороге вы можете пасти своих лошадей.

Эндрю быстро произвел кое-какие подсчеты и продолжил.

— К исходу шестидесяти дней вы должны быть к западу от реки, которую мы называем Нейпер, за городом Суздаль. Вы можете пасти лошадей, но ни одно здание не должно пострадать. Все города будут закрыты для вас. Если загорится хоть одно селение, мы снова начнем воевать. Если вы согласны, можете спокойно уходить. За пределами Руси вы вольны идти, куда вам вздумается, но Карфаген должен остаться цел, хотя вы можете пасти коней к западу от города.

Хага продолжал молчать, но тут раздался еще более сильный раскат грома, и мерк вздрогнул.

— И вот еще одно требование — освободить всех имеющихся у вас пленников. И впредь вы не должны посягать на свободу граждан Карфагена, Рима пли Руси Если вы не примете этих условий, война будет продолжаться, и я берусь предсказать ее результат. Могу добавить, что если вы примете наши требования, то, как только последний из вас переправится через Нейпер мы освободим всех пленников, а их у нас набралось около десяти тысяч.

Хага опустил голову.

— Мы согласны, — прошептал он.

— Поклянись своей кровью.

Хага удивленно поднял глаза. Но все же обнажил свой меч и рассек предплечье. Потом поднял лезвие меча, чтобы Эндрю смог увидеть кровь. Полковник обернулся к Марку.

— Не могли бы вы мне помочь?

Марк подъехал к Эндрю и своим мечом нанес небольшую рану на его руке. Кин поднял руку и продемонстрировал кровь ошеломленному мерку. Ни разу еще ни один скот не приносил клятву на крови.

— Мы по-прежнему ненавидим вас, — холодно произнес Хага.

— А мы — вас. И я не думаю, чтобы эта ненависть когда-нибудь иссякла. Но пока между нами заключен мир, и этого достаточно.

Хага кивнул.

— У тебя есть дух «ка», в тебе живет душа воина, несмотря на то, что ты скот.

— Я ничем не отличаюсь от своих товарищей; стоящих со мной рядом, — ответил Эндрю.

Хага обвел взглядом пространство за спиной Эндрю, усеянное телами мерков, и его глаза наполнились печалью.

— За эти три дня мы потеряли всех своих лучших воинов. Эта битва надолго останется в нашей памяти.

В сотнях тысяч юрт скоро будут оплакивать мертвых.

Хага резко пришпорил коня и галопом ускакал прочь.

Холодная капля дождя упала на лицо Эндрю, и уже через несколько секунд с юго-запада налетел ливень, скрыв дождевой завесой противоположный берег. Небо прорезали молнии.

«После битвы всегда идет дождь, — подумал Эндрю, оглядывая долину. — Возможно, небеса стремятся очистить землю, смыть с нее кровь, чтобы дать возможность взойти росткам новой жизни».

Он повернулся спиной к грозовому фронту и молча поехал в Испанию, к Кэтлин. Этой ночью они могли спать спокойно.

Война с мерками была закончена.

Глава 13

Сверху донесся колокольный звон, ему вторили колокола всех церквей Суздаля, главного города Руси. Эндрю Лоуренс Кин вышел из собора.

Торжественное шествие остановилось на главной городской площади. Вытянувшись по стойке «смирно», стояли в строю солдаты 35-го Мэнского полка, и рядом с ними бойцы 44-й Нью-Йоркской батареи. Эндрю спустился со ступеней и обменялся приветствиями с командирами полков. Он пошел вдоль строя, вглядываясь в лица людей. Были среди них его старые боевые товарищи, с которыми он прошел Антьетам и Геттисберг. Но очень много имелось новичков — русских и римлян, и многих, слишком многих не было в строю.

Он вспоминал всех ушедших: своего первого командира полковника Эстеса, своего брата Джона, бывших сослуживцев — Мэлади, Киндреда, Майну, список был очень длинным. Триста пятьдесят человек из шестисот, пришедших в этот мир вместе с ним, покинули его навсегда. Но их смерть не была напрасной. Сегодня он осознал это ясно, как никогда. Эндрю посмотрел на флаг Мэна, печаль и радость смешались в его душе, и он снова отсалютовал славному знамени. Эндрю подошел к строю 44-й батареи. Во главе нее стоял Пэт О'Дональд, за его спиной блестели отполированные стволы «наполеонов».

Пэт шагнул вперед и пожал руку Эндрю.

— Отличный день сегодня, дружище, славный день.

Эндрю улыбнулся, дружески похлопал Пэта по плечу и отправился дальше. Пэт вышел из строя и последовал за полковником. Напротив двух прославленных подразделений стояли представители всех семи корпусов, их боевые знамена гордо реяли в воздухе.

Эндрю пошел вдоль строя, поглядывая на флаги, глаза его светились от радости. Вот перед ним был 1-й корпус Барри, самое первое подразделение армии, «старая гвардия», как они себя называют. Три дня подряд они держали оборону на северном фланге под Испанией. Справа развевался флаг 1-го Суздальского полка, эти солдаты принимали участие в войне против тугар. Эндрю прошел еще несколько шагов. Вот 2-й корпус и Рик Шнайд, гордо стоявший перед своими людьми.

Эндрю помедлил, глядя на пробитый штандарт 1-го Вазимского полка, преследовавшая его фраза «Я не могу ждать еще пять минут» снова прозвучала у него в ушах. На выцветшем знамени золотом были вышиты слова его команды: «Отбейте пушки». Эндрю отдал честь этому знамени и пошел дальше.

Перед строем 3-го корпуса стоял Григорий, блестящие звезды генерал-майора впервые украшали его погоны. Русский офицер гордо отсалютовал приближающемуся полковнику.

— «О нас, о горсточке счастливых братьев», — процитировал Григорий, и Эндрю улыбнулся в ответ.

Следующим стоял 4-й корпус, и Пэт остановился, взглянув на боевое знамя увлажнившимися глазами, но на лице его сияла гордая улыбка. Дальше был 5-й корпус, его солдаты вели войну, о которой почти никто не знал. Далеко от Испании, к югу от Рима, они сдерживали натиск отдельных отрядов мерков, которые пересекли Внутреннее море, направляясь на север. Наконец Эндрю дошел до 6-го и 7-го корпусов. Перед строем стоял Винсент, теперь он смотрел на мир ясными сияющими глазами. Чудесный день, — произнес он после официального приветствия.