Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. Происхождение Руси и становление ее государственности - Борис Рыбаков

Во время самого похода произошла смена посадников, и сторонник Всеволода Петрила был устранен. Поражение, понесенное новгородцами в битве на Ждане-горе в 1135 г., еще более обострило недовольство Всеволодом, втянувшим Новгород в эту невыгодную войну.

К бурным 1135–1136 гг., которые иногда называли даже «новгородской революцией», относятся два очень важных документа, посвященных делам купеческих корпораций. Рассмотренные вместе с летописью, они могут отчасти помочь нам в выяснении княжеской политики в последние критические годы существования княжеской власти в Новгороде.

Оба документа подправлялись потомками в XIII–XIV вв., но первоначальное ядро их предположительно можно выделить.

В 1135 г. при посаднике Мирославе князь Всеволод составил «Рукописание», посвященное льготам и привилегиям купеческого братства при церкви Ивана на Опоках, построенной среди новгородского торга в 1127–1130 гг. Издавая этот документ, князь, очевидно, рассчитывал на поддержку купечества.

«Рукописание» отчетливо утверждает и защищает права богатого купечества, «пошлых купцов». При церкви Ивана на Опоках учреждался совет из трех старост. Купцы выбирали двух старост, а от «житьих» и «черных людей» был только один, да и то не выборный, а официальное лицо, боярин тысяцкий. Ивановскому братству давались самоуправление и суд по торговым делам, независимые от посадника. Стать членом гильдии мог богатый купец (или сын богатого купца), вносивший большой вклад в 50 гривен. В пользу Ивановского братства шли таможенные пошлины с воска, привозимого в Новгород со всех концов Руси. Гильдия имела свой общинный праздник 11 сентября, когда из общей казны тратили (очевидно, на устройство пира) 25 гривен серебра, зажигали в церкви 70 свечей и приглашали служить в церкви самого владыку, получавшего за это гривну серебра и сукно. Праздник братства Ивана на Опоках длился целых три дня. Такие совместные праздники членов купеческих гильдий или ремесленных цехов были характерны для всех средневековых городов Европы и Востока.

Тем временем в начавшейся феодальной раздробленности и распрях князей Новгород попытался сказать свое слово в общерусской политике — посадник Мирослав Гюрятинич ездил в Южную Русь мирить киевлян с черниговцами. Князь Всеволод, остававшийся в Новгороде, давал противоречивые рекомендации относительно того, с кем из соперников надо быть Новгороду в союзе.

Недовольство князем со стороны новгородских бояр возрастало одновременно с сознанием их собственного могущества. Кроме боярства и купечества, в Новгороде было еще две силы, на которые мог бы положиться князь в поисках опоры для своего пошатнувшегося престола, — церковь и «черные люди». С «черными людьми» у Всеволода были враждебные отношения, что и было ему потом поставлено в вину. Оставалась церковь, являвшаяся в Новгороде значительной экономической и политической силой. И вот создается второй документ Всеволода Мстиславича, в котором он частично зачеркивает привилегии, только что данные купечеству. Это — Устав князя Всеволода о церковных судех… и о мерилах торговых. Устав был обнародован таким образом: на заседание княжеского совета в присутствии бояр, княгини и архиепископа были приглашены десять сотских, бирюч и два старосты; один из них — иванский староста Васята. В Уставе очерчен круг людей, подвластных церкви, и состав тех преступлений, которые подведомственны церковному суду (развод, умыкание, чародейство, волхование, ведовство, ссоры между родными, ограбление мертвецов, языческие обряды, убийство внебрачных детей и др.).

Но начинается Устав с того, что князь определяет, кому он вверяет суд и мерила торговые: на первом месте оказывается церковь Святой Богородицы на Торгу, далее Софийский собор и епископ и лишь на третьем месте «староста Иваньский». Текст здесь неисправен — после упоминания о Богородицкой церкви написано: «В Киеве и митрополиту»; это явное недоразумение, т. к. в Киеве не было такой церкви, а новгородская божница в Киеве носила имя Михаила. После уточнения некоторых экономических деталей (какие оброчные статьи получают иванский поп и сторож) говорится, что старосты и торговцы должны управлять «домом святого Ивана», «докладывая владыке», т. е. дела купеческой корпорации ставятся под контроль новгородского архиепископа.

Церковь Богородицы на Торгу была заложена князем Всеволодом вместе с владыкой Нифонтом в 1135 г. Зимою Нифонт ездил в Киев: Устав Всеволода, пожалуй, правильнее датировать началом 1136 г., когда и церковь на Торгу уже была построена и владыка вернулся из своей дипломатической поездки. Новый документ (если только он верно понят нами) укреплял связи князя с церковью и ее влиятельным главой — архиепископом, но должен был вызвать недовольство новгородского купечества, корпоративная церковь которого — Иван на Опоках — оказалась отодвинутой на второй план, а на первое место выдвинулась новопостроенная Богородицкая церковь, созданная князем и владыкой.

Дальнейшие события показали, что князь просчитался: 28 мая 1136 г. по приговору веча (с участием псковичей и ладожан) Всеволод был арестован и вместе с женой, детьми и тещей посажен в епископский дворец, где 30 вооруженных воинов стерегли его (а заодно, может быть, и владыку?) два месяца. В июле Всеволода выпустили из города, предъявив ему обвинения: 1. «Не блюдет смерд». 2. Зачем в 1132 г. польстился на Переяславль? 3. Зачем первым бежал с поля боя в 1135 г.? 4. Зачем склонял к союзу с Черниговом, а потом велел разорвать этот союз?

С этого времени вольнолюбивый Новгород Великий окончательно становится боярской феодальной республикой. Красочность записей

1136 г., сделанных в летописи, как предполагают, ученым, математиком Кириком, показывает события 1136 г. особенно выпукло, но, как мы видели, приход новгородского боярства к власти фактически совершился раньше. После изгнания Всеволода, нашедшего приют у «младшего брата» Новгорода, во Пскове, в Новгород был приглашен Святослав Ольгович из Чернигова. Кипение страстей в Новгороде продолжалось — то новгородцы сбросят с моста какого-то боярина, то архиепископ откажется венчать нового князя и запретит всему духовенству идти на свадьбу, то какой-то доброхот изгнанного Всеволода пустит стрелу в Святослава, то какие-то мужи новгородские тайно пригласят Всеволода опять вернуться к ним. Когда же тайное стало явным, «мятеж бысть велик в Новгороде: не восхотеша людье Всеволода». Бояре — друзья Всеволода — или бежали к нему во Псков, и их имущество подвергалось конфискации, или платили огромную контрибуцию. Очень важно отметить, что 1500 гривен, собранные с «приятелей» Всеволода, были розданы купцам, чтобы они могли снарядиться на войну с Всеволодом.

Последние князья Новгорода (быть может, за исключением Мстислава Удалого) являлись, по существу, наемными военачальниками. Новгород Великий в XII–XIII вв., управляемый боярами, был ареной напряженной классовой борьбы. Обособление его от власти киевского князя сказалось в том, что боярское правительство все чаще стало принимать участие в усобицах в других землях, а это сильно ухудшало положение и крестьян и городского люда, на плечи которых ложилась вся тяжесть междоусобных войн, разорявших страну и затруднявших подвоз хлеба из более хлебородных земель.

Восстание 1136 г. было далеко не единственным. В 1209 г. вспыхнуло восстание против посадника Дмитра Мирошкинича. Его сокровища были разделены восставшими «по зубу, по 3 гривне по всему граду».

В 1229 г. «простая чадь» Новгорода возмутилась против архиепископа Арсения и тысяцкого Вячеслава. «Възмятеся всь град», — пишет летописец и рассказывает далее, как народ прямо с веча двинулся с оружием против боярских и владычных дворов. Был поставлен другой архиепископ, и в числе его помощников оказался оружейник Микифор Щитник.

Богатый ремесленно-торговый город, столица огромной земли, границы которой терялись у берегов Ледовитого океана, Новгород на протяжении XII — начала XIII в. быстро рос, развивался, расширял свои торговые связи, создавал своеобразную культуру.

Наиболее близкой аналогией Новгороду в Западной Европе является Флоренция, богатая торгово-аристократическая республика, внутренняя история которой тоже полна борьбой феодальных партий, борьбой бедных горожан с ростовщиками и патрициями.

История Новгорода не была так трагически прервана татарским нашествием, как это случилось с Киевом, Черниговом и другими городами- Новгород успешно отбился от немецких рыцарей и легче, чем другие земли, перенес утверждение татарского ига, но и на Новгороде тяжело сказались первые десятилетия татарского владычества на Руси.