Всемирная история: в 6 томах. Том 4: Мир в XVIII веке - Коллектив авторов

Стремление Российской империи к созданию единой заокеанской компании как эффективного инструмента укрепления своего положения в северной части Тихого океана питалось и соображениями внешнеполитического характера. В Петербурге считали вполне реальной угрозу российским владениям в данном регионе со стороны других государств — Англии, США и Испании. В этих условиях появление действенной монопольной организации, обладавшей внушительным экономическим потенциалом и находившейся под непосредственным контролем правительства, несомненно затрудняло чужеземное проникновение в те районы Северо-Западной Америки, которые петербургский двор считал сферой своих государственных интересов.

Декабрьская жалованная грамота стала на исходе XVIII столетия заключительным аккордом затянувшейся процедуры конституирования Российско-американской компании. Образование ее закономерно вытекало из традиционного направления внешней политики империи Романовых. Эта тенденция подразумевала, по словам ленинградского историка С.Б. Окуня, реализацию грандиозного плана экспансии, который предполагал «дальнейшее закрепление России на западном побережье Северной Америки, включая Калифорнию, на Гавайских островах, в южной части Сахалина и в устье Амура. Эти колонии, вместе с Камчаткой, Аляской и Алеутскими островами (…) должны были превратить ее в полновластного хозяина всего северного бассейна Тихого океана».

К оптимальному решению этой задачи в Петербурге шли исподволь, на основе тщательного анализа ситуации, при деятельном участии Коллегии иностранных дел, Коммерц-коллегии, Совета при высочайшем дворе и ряда других. Вместе с тем, на протяжении кратковременного царствования Павла I в целом сохранялась определенная преемственность в проведении курса американской политики, общие контуры которой были очерчены еще при Екатерине II. В частности, зафиксированная в 1799 г. июльским указом и жалованной грамотой императора линия южной границы сферы деятельности РАК на протяжении 80-90-х годов неоднократно фигурировала в официальных документах. Правда, в период Нутка-зундского кризиса петербургский двор временно согласился с притязаниями пиренейской монархии на побережье Америки до залива Принс-Уильям (русские обычно именовали его Чугацким).

Речь шла об обширной территории между 61° и 55°20′ с.ш., которую правительство Карла VI вслед за вступлением на престол этого монарха (декабрь 1788 г.) поспешило объявить принадлежащей Испании. Уже в середине апреля 1789 г. министр по делам Индий Антонио Вальдес довел до сведения первого министра графа Флоридабланки монаршее повеление обратить внимание российских властей на поступившие из-за океана вести о том, что «некоторые русские мореплаватели и первооткрыватели обосновались в местах, уже давно открытых и исследованных испанцами, именем короля вступившими во владение ими». Далее предлагалось предупредить правительство Екатерины II, чтобы «в случае, если в те моря и к тем берегам направятся другие российские первооткрыватели или мореплаватели», они не пытались «поселиться в указанных местах, находящихся под испанским господством».

Флоридабланка не замедлил выполнить полученное предписание, причем облек его в более конкретную форму. 23 апреля 1789 г. он направил посланнику в Петербурге Мигелю де Гальвесу инструкцию потребовать от петербургского двора, чтобы командирам судов, отплывающих с Камчатки для открытия новых земель, было отдано распоряжение не посягать на владения Испании «и не заходить дальше залива, именуемого Принс-Уильям».

3 июня Гальвес передал требование мадридского кабинета главноначальствующему Коллегии иностранных дел вице-канцлеру И.А. Остерману. Последний, выслушав это сообщение, сделал вид, будто крайне удивлен, и дважды переспросил, действительно ли русские обосновались в регионе, куда еще до них проникли испанцы, а затем заявил, что никакими сведениями о тех краях не располагает. Тогда посланник сослался на составленную в России в 1787 г. «Генеральную карту», где были обозначены новейшие российские открытия в Западном полушарии. Вице-канцлер промолчал, и после короткой паузы пообещал доложить обо всем императрице. Две недели спустя Остерман уведомил испанского дипломата о том, что государыня поручила ему информировать Гальвеса: участникам экспедиций, отправляемых к американским берегам, якобы уже давно приказано не основывать поселений на землях, захваченных другими державами.

Впрочем, когда следующим летом мадридское министерство предложило Екатерине II заключить договор о границе российских и испанских владений на побережье Тихого океана, в Петербурге отказались закрепить достигнутую годом раньше устную договоренность формальным актом, базирующимся на нормах международного права.

Однако за исключением указанного десятилетия 1789–1799 гг. правительственные круги России исходили из ее неотъемлемого права на территорию Северо-Западной Америки севернее 55° (точнее, 55°20′) — начального пункта, достигнутого в ходе Второй Камчатской экспедиции А.И. Чириковым.

Таким образом, учреждением РАК был брошен прямой вызов Испании и другим соперникам России на северо-западе Америки, юридически закреплены пределы территориальных притязаний Российской империи в данном регионе, сделана заявка на расширение ее владений за счет «ничейных» земель южнее 55-й параллели. «Россия, — резонно отметил Н.Н. Болховитинов, — стала не только европейской и азиатской, но и в какой-то мере американской державой».

ТРОПИЧЕСКАЯ И ЮЖНАЯ АФРИКА

В XVIII в. абсолютное большинство народов Тропической и Южной Африки не имели письменности. Основными местными источниками по их истории служат данные так называемой устной исторической традиции, материалы археологических раскопок и лингвистических исследований. Письменные источники по этому периоду принадлежат в основном перу европейцев. В изучении истории этой части мира в последние годы преобладает цивилизационный подход и теория раннего государства, ведется поиск новых источников.

Основное содержание истории Тропической и Южной Африки XVIII в. по-прежнему составляли процессы, завершившиеся уже к тому времени в большей части мира — миграции, этно- и политогенез.

МИГРАЦИИ И ЭТНОГЕНЕЗ

В XVIII в. в Тропической и Южной Африке продолжались миграции народов, говоривших на языках банту. В этот период банту продолжали перемещение из района современной Танзании дальше к югу тремя путями: на территорию современной Замбии; на территорию современного Зимбабве через Малави и на территорию современной южноафриканской провинции Квазулу-Натал через Мозамбик.

Именно с банту связано распространение на большой части континента земледелия и орудий железного века. Банту были высокоорганизованными народами с развитой социальной иерархией и вождями, и именно они дали начало первым государственным образованиям на юге Африканского континента. Их отношения с жившими там издавна саанами (бушменами) и койкой (готтентотами) были сложными: они сосуществовали, обменивались различными товарами и продуктами, смешивались и перенимали языки друг друга, но они и воевали. Отступление родственных саанам народов из Восточной Африки, а затем на запад на территории Южной Африки было связано с продвижением на юг лучше вооруженных и организованных банту.

В части Тропической Африки, простирающейся широким поясом с запада на восток континента от Атлантического океана до Эфиопии и называемой Суданом, не было единых потоков крупных миграций. Отдельные группы двигались хаотично, селясь в местах, которые можно было защитить и где имелась вода. Местами разнообразие языков здесь так велико, что жители деревень, расположенных в нескольких сотнях метров друг от друга, не понимают языка соседей. Особо следует упомянуть миграции народа фульбе или пель, пришедшего в Западную Африку из района Африканского Рога. Фульбе расселились на территории более десятка современных африканских государств, наибольшее количество — на территории нынешних Нигерии, Камеруна, Мали, Нигера и Сенегала. В XVIII в. они создали мусульманское государство на плато Фута-Джаллон горной системы в Гвинее, водоразделе рек Сенегал и Гамбия.

«Африка». Карта P. Бонна. 1780 г.

С миграциями в Африке были тесно связаны процессы этногенеза. В XVIII в. большое воздействие на эти процессы оказали такие факторы, как работорговля, формирование раннегосударственных образований и появление европейцев.

Одним из результатов трансатлантической работорговли явилась дестабилизация и дробление этнических групп в районах, служивших источниками поставки рабов. В Западной Африке это районы верхнего течения реки Вольта и слияния рек Нигер и Бенуэ, т. е. территории от современной Нигерии до Буркина-Фасо, а в Центральной — район среднего и нижнего течения реки Касаи — притока Конго, на территории современной Демократической Республики Конго. Арабская работорговля в Северо-Восточной Африке оказала такое же воздействие на южные районы современного государства Судан, а в Восточной — на восточную часть современной Демократической Республики Конго, между озером Танганьика и рекой Луалабой — другим притоком Конго. В то же время необходимость сплочения для защиты от работорговли или стремление участвовать в ней в качестве посредников способствовала консолидации некоторых прежде разрозненных кланов в сплоченные и хорошо организованные группировки, как это произошло с народом ньямвези на территории современной Танзании и яо на территории современного Мозамбика.