Полное собрание сочинений. Том 19. Июнь 1909 — октябрь 1910 - Владимир Ленин (Ульянов)

Возьмите 3-ью четверть 1905 года. На первом плане в политической истории закон 6 августа (так называемая булыгинская Дума). Суждено ли этому закону воплотиться в жизнь? Либералы думают, что да, и постановляют вести линию своего поведения соответственно такому мнению. В лагере марксистов обратный взгляд, не разделяемый теми, кто, объективно, проводит взгляды либерализма. События последней четверти 1905 г. решают спор.

По цифрам, относящимся к целым четвертям года, кажется, что в конце 1905 г. был один подъем. На деле их было два, отделенных небольшим ослаблением движения. В октябре было 519 тыс. стачечников, в том числе 328 тыс. чисто политических, в ноябре 325 тыс. (в том числе 147 тыс. политических) и в декабре 433 тыс. (в том числе 372 тыс. политических). В исторической литературе высказан взгляд либералов и наших ликвидаторов (Череванина и компании), по которому в декабрьском подъеме есть элемент «искусственности». Статистика опровергает этот взгляд, показывая как раз в этом месяце максимум числа чисто политических стачечников: 372 тыс. Понятны те тенденции, которые заставили либералов прийти к определенной оценке, но с чисто научной точки зрения нелепо считать в какой бы то ни было мере «искусственным» движение такого размера, что в один месяц число чисто политических стачечников составило почти 9/10 всего числа стачечников за целое десятилетие.

Возьмем, наконец, два последних подъема весной 1906 и весной 1907 гг.[67]. Их общим отличием от январского и майского подъема 1905 года (из которых первый тоже был сильнее второго) является то, что они идут по линии отступления, тогда как первые два шли по линии наступления. Это отличие характеризует вообще два последние года рассматриваемого трехлетия по сравнению с первым годом трехлетия. Следовательно, точной оценкой повышения цифр в указанные периоды 1906 и 1907 гг. будет та, что эти повышения знаменуют приостановку отступления и попытку отступающих снова перейти в наступление. Таково объективное значение этих подъемов, ясное для нас теперь с точки зрения окончательных результатов всего «трехлетия бури и натиска». Первая и вторая Думы представляли из себя не что иное, как политические переговоры и политические демонстрации наверху по случаю приостановки отступления внизу.

Отсюда ясна вся близорукость либералов, видящих в этих переговорах нечто самодовлеющее, самостоятельное, независимое от того, долго ли протянется и к чему поведет та или иная приостановка отступления. Отсюда ясна объективная зависимость от либералов тех ликвидаторов, которые, подобно Мартову, с презрением говорят теперь об «ожиданиях романтиков» во время отступления. Статистика показывает нам, что дело шло не об «ожиданиях романтиков», а о фактически имевших место перерывах, приостановках отступления. Не будь этих приостановок, событие 3-го июня 1907 года, исторически совершенно неизбежное, поскольку отступления оставались отступлениями, имело бы место раньше, может быть, целым годом, или даже более чем годом раньше.

Рассмотрев историю стачечного движения в связи с главными моментами политической истории, перейдем к изучению соотношения экономических и политических стачек. Официальная статистика дает по этому вопросу интереснейшие данные. Возьмем сначала общие итоги по отдельным годам рассматриваемого трехлетия:

Первый вывод отсюда тот, что экономические и политические стачки находятся в самой тесной связи. Они вместе поднимаются и вместе падают. Сила движения в эпоху наступления (1905 г.) характеризуется тем, что политические стачки как бы воздвигаются на широком базисе не менее сильных экономических стачек, которые, даже взятые отдельно, далеко оставляют позади цифры за все 10-летие 1895–1904 гг.

При упадке движения число экономических стачечников падает быстрее, чем число политических. Слабость движения в 1906 и особенно в 1907 г. характеризуется, несомненно, отсутствием широкой и прочной базы экономической борьбы. С другой стороны, более медленное падение числа политических стачечников вообще и особенно небольшое падение этого числа с 1906 по 1907 г. указывает, видимо, на знакомое уже нам явление: передовые слои с наибольшей энергией стараются приостановить отступление и превратить его в наступление.

Этот вывод вполне подтверждается данными о соотношении экономической и политической стачки по различным группам производств. Чтобы не пестрить статьи цифрами, ограничимся сопоставлением металлистов и текстильщиков по четвертям 1905 года, причем на этот раз возьмем сводку официальной статистики[68], относившей за этот год смешанные стачки к политическим, как было уже указано выше.

Различие между передовым слоем и широкой массой выступает отчетливо. У передовиков с самого начала чисто экономические стачечники в меньшинстве, как и в течение всего года. Первая четверть и в этой группе характеризуется, однако, очень высоким числом (120 тыс.) чисто экономических стачечников: ясно, что и среди металлистов немало таких слоев, которые надо было «раскачать» и которые начинали движение с предъявления чисто экономических требований. У текстильщиков мы видим в начале движения (I четверть года) громадное преобладание чисто экономических стачечников, которые оказываются в меньшинстве во II четверть года, с тем, чтобы опять получить большинство в III четверть. В последнюю четверть года, во время апогея движения, у металлистов число чисто экономических стачечников равняется 10 % общего числа стачечников и 12 % всего числа металлистов; – у текстильщиков чисто экономические стачечники за тот же период составляют 30 % общего числа стачечников и 25 % всего числа текстильщиков.

Совершенно очевидно теперь, какова именно взаимозависимость экономической и политической стачки: без их тесной связи действительно широкое, действительно массовое движение невозможно; конкретной же формой этой связи является, с одной стороны, то, что в начале движения и при втягивании новых слоев в движение чисто экономическая стачка играет преобладающую роль, а с другой стороны, политическая стачка будит и шевелит отсталых, обобщает и расширяет движение, поднимает его на высшую ступень.

Было бы чрезвычайно интересно проследить детально, как именно в течение всего трехлетия втягивались в движение новички. Данные об этом в основном материале есть, ибо сведения получались на карточках о каждой стачке отдельно. Но обработка этих сведений в официальной статистике очень неудовлетворительна, и масса богатейшего материала, имеющегося в карточках, пропала, не войдя в обработку. Некоторое приблизительное представление дает следующая таблица о числе случаев стачек в процентах к числу заведений различных размеров: