Золотой след (ЛП) - Эшли Кристен

— Рок, — позвал он, но она взяла какую-то пластиковую штуку, наполненную желтой жидкостью для посуды, и стала крутить губкой по кастрюли. Чего она не сделала, так это не ответила.

— Рок, — снова позвал он, она сполоснула кастрюлю и положила ее в сушилку для посуды.

Лейн подошел к бару, отделяющему кухню от гостиной.

— Сладкие щечки, посмотри на меня, — тихо приказал он.

Она выключила воду, наклонилась, схватила кухонное полотенце и повернулась, вытирая руки полотенцем. Ее глаза остановились на нем, брови поползли вверх.

Лейн произнес:

— Косгроув получил предложения из трех колледжей, которые хотели видеть в своих рядах Джаспера. Но он ни словом не обмолвился об этом.

Ее брови опустились, губы приоткрылись, на лице отразилось беспокойство, она бросила полотенце на стойку позади себя.

Лейн продолжал:

— Пришло время мне снова сосредоточиться на Ратлидже, но у меня нет для этого времени, потому что я должен работать, чтобы оплачивать счета. Я также должен присматривать за домом Габби, чтобы поблизости не появлялся Стью. Понятно, что этот ублюдок ушел от нее, Колт копается в его дерьме, но завтра она поедет к себе домой, мои парни завтра поедут к ней, поэтому я должен быть в курсе, что происходит у нее дома. Я также должен уделить внимание всему, что касается Косгроува, потому что он облажался не только с Джасом, но со своим сыном и женой, а он относится к тем людям, которые не видят своих недостатков и не понимают, что сами навлекли на себя все это дерьмо, он считает, что виноваты другие и хочет, чтобы они заплатили. Думаю, заставит он заплатить за все свои неудачи Пейдж и Сета, Джаса или тебя. А также у меня нет ничего на Гейнса, кроме номера его машины и где он живет или не живет, но я знаю, что нужно прекратить его деятельность. Оба моих сына занимаются этим делом, а тут еще и Ратлидж, продажный полицейский, выставляющий Департамент полиции в не лучшем свете, надеюсь, что довольно скоро шеф полиции все же вытащит голову из задницы и поймет, что происходит, вмешается в это дело и все испортит, потому что он стал шефом полиции не потому, что был хорошим полицейским, а потому, что хорошо играл в политику. Но мои сыновья и моя женщина стоят на первом месте. Ты хочешь, чтобы Гейнс, Трипп и Джас серьезно увязли во всем этом дерьме, я обязан прикрывать их спины.

Она уставилась на него, и он понял, что она больше не злится, но она тоже не была готова пропустить это мимо ушей.

Поэтому Лейн продолжил, его голос стал мягким.

— Я люблю тебя, детка, и часть того, почему я люблю тебя, заключается в том, что ты беспокоишься обо всем этом и пытаешься все это дерьмо как-то исправить. В другое время дерьмо, которое ты выкинула сегодня, казалось бы смешным. Но сегодня, потому что у меня нет времени прикрывать тебя и своих сыновей, да еще успевать делать все то дерьмо, которое мне необходимо сделать, смешным оно мне не кажется. Я собирался пробить номера Гейнса сегодня днем, но не смог, потому что примчался сюда. — Выражение ее лица полностью изменилось, глаза стали полуприкрытыми, губы мягкими, Лэйн понял, что достучался до нее. — Итак, помогай мне так, чтобы твоя помощь действительно мне помогала. Будь рядом и будь умной. Это единственные две вещи, которые ты должна делать, достаточно простые для тебя, но для меня они будут много значить.

Как только он закончил говорить, Рокки спросила:

— Ты любишь меня?

Лейн повернул голову в ее сторону.

— Что?

— Ты сказал, что любишь меня, — произнесла она.

Лейн уставился на нее, ответив:

— Ну... да.

— Ты любишь меня, — прошептала она, ее глаза все еще прикрыты, но смотрели напряжено, и Лейн почувствовал, как сердце опять замерло.

— Детка, как ты думаешь, что мы здесь делаем? — прошептал он в ответ.

Она качнула головой.

— Ты же тогда разлюбила меня? — тихо спросил он.

— Нет, — прошептала она, и прозвучало это так, будто она изо всех сил пыталась вымолвить только это слово, но Лейну было наплевать, потому что это единственное слово значило для него все.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Это чувство определенно взаимно, дорогая.

Она выдержала его взгляд в один удар, два, три удара сердца, затем глубоко вздохнула, ее глаза наполнились слезами, она сначала опустила глаза вниз, потом перевела взгляд в сторону.

Лейн обошел бар, подойдя к ней, заключив ее в объятия. Рокки не сопротивлялась, обняла его за талию и прижалась, повернув голову, щекой к его груди.

Он опустил подбородок, коснулся губами ее волос.

— Это, — сказал он, — данная минута — ответ не только на твои молитвы, Рокки.

Он услышал, как у нее перехватило дыхание, она содрогнулась всем телом от новой волны слез, крепче обняла его, вжавшись.

Он поднял руку, вытащил из ее волос заколку из хвоста, затем провел пальцами по всей длине, слушая, как она тихо всхлипывает.

Когда ее слезы утихли, он прошептал:

— Мама сегодня готовит говяжью вырезку.

Она откинула голову назад, чтобы посмотреть на него снизу вверх заплаканными глазами, с ресницами, покрытыми водостойкой тушью. Они не слиплись от ее слез, и по ее щекам не текли черные струйки от туши.

— Говяжью вырезку? — тихо спросила она, точно зная, что это означает. Лейну нравилась говяжья вырезка Веры, и Рокки она нравилась. Она поняла, Вера не стала бы готовить вырезку, если бы продолжала свои нападки на Рокки.

— Мы поболтали с матерью, — пояснил Лейн, она еще сильнее прижалась к нему, опустила голову, прижавшись лбом к его груди.

— Мне нравится вырезка Веры, — прошептала она ему в грудь.

— Я принесу домой мороженое.

Голова Рокки снова дернулась назад, на секунду она выглядела испуганной, затем тихонько хихикнула.

— Ты невозможен. — Все еще шептала она, он ухмыльнулся.

— Обещай мне, что ты закончишь со своим дерьмом, я буду смотреть, как ты ешь рожок, потом позже смотреть, как обхватишь мой член рукой и будешь облизывать его в качестве расплаты, что я спас твою задницу от тюрьмы. — Мягкое выражение тут же исчезло с ее лица, она начала отстраняться, но его рука выскользнула из ее волос, крепко обняв ее двумя руками. — Обещай мне, Рокки.

Она попыталась отвести глаза, посмотрев вниз, но он знал, что если она пообещает, то выполнит, поэтому она пробормотала:

— О, хорошо.

— Обещаешь? — уточнил Лейн.

— Да, — отрезала она.

— Все?

Она склонила голову набок.

— Что все?

— Больше никакого глупого дерьма.

Она высвободила руки из его объятий и положила ладони ему на грудь, повторив за ним:

— Больше никакого глупого дерьма.

— И ты съешь десерт сегодня вечером, — настаивал он.

— Хорошо, — отрезала она.

— И съешь меня позже.

— Отлично! — повторила она, все еще огрызаясь и все еще не имея этого в виду, и он улыбнулся.

— Не притворяйся, что тебе это не нравится так же сильно, как мне, свитчикс.

— Эм, я думаю, тебе это нравится больше, чем мне, Лейн.

В этом она не ошибалась.

Он не ответил, приказав:

— Теперь поцелуй меня на прощание, я должен вернуться в офис и пробить номера этого мудака, а тебе нужно тащить свою задницу ко мне домой, дав моей матери шанс.

— Ты пропустил еще одну вещь, которую тебе нужно сделать, и это перестать командовать мной.

Он продолжал улыбаться.

— Детка, что плохого в том, что я только что сказал?

— Та часть, где ты командуешь мной мне не подходит.

Лейн все еще продолжал улыбаться.

— Перестань жаловаться и поцелуй меня.

— Лейн...

— Сладкая попка, поцелуй меня.

— Если ты так занят, может тебе стоит...

Лейн заставил ее замолчать, поцеловав.

Рокки была раздражена, но все же... она ответила на его поцелуй.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

* * *

Плечи Лейна были прижаты к изголовью кровати, ноги подняты и раздвинуты, ступни стояли на матрасе, руки находились в волосах Рокки, глаза были прикованы к ее губам, работающим с его членом.