Москва атакует - Кирилл Шарапов

– Готова? – спросил Сергей.

Ольга оглянулась и, не обнаружив поблизости лейтенанта, честно покачала головой.

– Не беспокойся, никто не готов, – поддержал стоящий в двух шагах Игорь, – кончилась наша мирная жизнь.

– Мы сами просились, дело сугубо добровольное, – отозвался Виктор. – А вот и Страх идёт.

– В машину, – жёстко скомандовал лейтенант, – через три часа мы должны быть во Владимире.

Все полезли в кузов. Через пару минут колонна тронулась. Шли соблюдая максимальный режим маскировки, водители не зажигали фар, а для того, чтобы видеть дорогу, использовали приборы ночного видения. В пять утра колонна вошла во Владимир. А ещё через час «Урал» остановился возле относительно новой семиэтажки прямо на окраине города. Ольга спрыгнула на землю, Сергей подал ей рюкзак и винтовку:

– Прощай, Гордая, береги себя, ты знаешь, что есть люди, которые тебя любят и ждут.

– Спасибо, Шар, и вы себя берегите, ребята, – ответила девушка и, закинув рюкзак на плечо, направилась к подъезду, возле которого курил какой-то капитан.

– Снайпер Ольга Курбатова, направлена в ваше подразделение на правах свободного охотника, – козырнув и вытянувшись по стойке смирно, отрапортовала она.

– Капитан Вадим Токарев, – козырнул в ответ Токарь, – рад знакомству, Оля.

– Только прошу без фамильярности, зовите Гордой или Ольгой, но не Олей или Оленькой. Хорошо? – нарушая субординацию, попросила она.

– Хорошо, Гордая так Гордая. Позывной в кассу, – ответил капитан. – Я смотрю, вы со своим инструментом? Пойдёмте в штаб, там сможете ознакомиться с картами местности.

– Я их наизусть выучила, мне бы лучше поговорить с человеком, который здесь каждый дом знает.

– Тогда вам повезло, вы разговариваете именно с таким, я вырос в этом районе. Только умоляю, дайте выпить кофе, всего двадцать минут назад вернулся из рейда, гоняли разведгруппу.

– Удачно?

Вадим покачал головой:

– Двоих убили, но трое ушли. Пойдёмте.

Он отшвырнул окурок и спустился в подвал, Ольга, подхватив чехол, направилась следом.

Владимир. Оксана Андреева и Нина Краснова.

26 июля 2015 г.

– Ты о Вадиме ничего не слышала?

Оксана отрицательно покачала головой:

– Я связывалась со штабом, когда погас свет, и спросила Калюжного, что да как, он сказал, Вадим на первом рубеже. Это всё, что я знаю.

– Плохо это, – помолчав, произнесла Нина, озвучив совершенно очевидный факт. – Его всегда посылают на передний край.

– Что делать? Судьба такая, – ответила Оксана и, подойдя к небольшому шкафчику, достала оттуда початую бутылку коньяка. – Выпьем за Вадима и Илью, ведь ты ещё и о нем беспокоишься.

– Конечно, беспокоюсь, – ответила двоюродная сестра Вадима, она приоткрыла дверь в соседнюю комнату, где, свернувшись клубочком под простыней, спала Алина. – Илья и к девочке хорошо относится, – добавила Нина. – Наливай.

– За то, чтобы всё у них было хорошо. Они сильные, подготовленные, и никаким москвичам их не сломить.

Девушки выпили по пятьдесят и закусили остатками какого-то паштета из сухого пайка.

– Кстати, откуда такой хороший коньяк? – вертя бутылку и разглядывая этикетку при тусклом освещении свечи, поинтересовалась Нина.

– Знакомый из поисковой службы подкинул, – пояснила Оксана. – Пару дней назад они город проверяли, очень много брошенных машин, водители погибли в эпидемию, вот и шмонают стоянки на предмет полезного. Нашли целую фуру с хорошим спиртным, он мне и презентовал по бутылке из всего, что нашлось. Есть виски нескольких сортов, абсент, ещё два вида коньяка, текила, водка «Абсолют». Пока допёрла до дому, чуть не надорвалась.

– Ну, коли ты такая богатая, давай ещё по пятьдесят, – предложила Нина.

– Давай, всё равно пока эфиров не будет, сейчас Калюжный пытается решить проблемы с вещанием, хочет, как в блокадном Ленинграде, установить на улицах громкоговорители, тогда можно будет читать новости в прямом эфире. Но когда это ещё будет? Город замер, все ждут бури и беспокоятся за тех, кто должен её встретить грудью. У меня вчера оператор, когда погас свет, взял мобильную камеру и запас аккумуляторов, закинул автомат на плечо, попрощался и пошёл в свою бригаду, тоже на передний рубеж. Сказал, будет воевать и снимать. Выживет, пустим в эфир его репортажи, нет – указал несколько мест, где будет оставлять флешки, чтобы я их забирала. Буднично так сказал, обыденно, равнодушно, словно в область поехал сюжет о свинопасах снимать и самое страшное, что ему грозит, – это в кучу дерьма вляпаться. Глядя на него, я поняла: ужасы последних месяцев сделали нас равнодушными к своей жизни и смерти, да и к чужой тоже. Мы прошли рубеж невозврата. Ещё накатим?

Нина посмотрела на пустую стопку.

– Давай, – решительно кивнула она. – За мир, за жизнь, за людей, которые смогут это пережить. И за тех, кто уже погиб.

Девочки помолчали и выпили, не чокаясь. Странный тост получился – и за живых, и за мертвых.

Оксана посмотрела за окно, там уже было серое небо, осаждённый город ждал новый день. Последний спокойный день.

Владимир. Рубеж обороны.

Вадим Токарев. 27 июля 2015 г.

Ночью никто не спал, все знали: утро будет уже не таким, как вчера и позавчера. Полученные радиоперехваты твердили об одном – в пять утра москвичи начнут. Двое пленных это подтвердили – лазили по брошенному кварталу, мины искали. В подвале было людно, человек сто расселись кто где, наверху остались только наблюдатели. Все знали, что москвичи начнут с артподготовки и авианалёта, нет нужды сидеть там. Если этот идиот Зеленцов решит двинуть танки, то их обнаружат намного раньше, чем те выйдут на ударную, бойцы успеют поднять наверх тяжёлое вооружение. Вообще, в последний день вся активность на рубеже обороны стихла, люди старались не выходить без нужды, чтобы не светить позиции, только снайперы-одиночки и разведгруппы уходили в свободный поиск. Возвращались они обычно не с пустыми руками, новостей было много, как и пленных, и перебежчиков. Эфир Оксаны натворил дел, запись убийства генерала Дугина ухудшила положение московской группировки. Сразу же после эфира взбунтовался танковый и мотострелковый батальоны, взбунтовались не по-детски, сев на машины, решили идти на Москву, но сначала придушить нового генерала и, конечно же, убийцу Дугина. Мятеж подавили кроваво, но на это ушла половина ночи. Было сожжено одиннадцать танков, восемь бээмпэ и четыре бэтээра, погибли около четырехсот человек с обеих сторон. К утру остатки мятежных батальонов, два бэтээра, одна бээмпэ и три старых Т-52 вырвались из кольца и сумели добраться до Владимира, где сдались добровольцам Топаза и Вадима. Ещё около тысячи человек тихо растворились в ночи вместе со стрелковым вооружением. В итоге группировка потеряла минимум полторы тысячи активных штыков.