История великих путешествий. Том 3. Путешественники XIX века - Жюль Верн

Ваникоро окружен подводными рифами, между которыми удалось не без риска отыскать проход, приведший «Астролябию» в бухту Осили — ту самую, где побывал Диллон. Что касается места кораблекрушения, то оно находилось на противоположной стороне острова.

Получить какие-либо сведения от туземцев, людей жадных и недобросовестных, оказалось нелегко. Все же в конце концов один старик признался, что белые, высадившиеся на берег у деревни Вану, были встречены стрелами; завязалась битва, в которой большое число туземцев нашло свою смерть; что касается «мара», белых, то они все были убиты, и их черепа зарыли в землю в Вану. Остальные кости туземцы использовали для отделки стрел. Обещание дать кусок красного сукна заставило туземцев, после долгих колебаний, проводить французов к месту кораблекрушения. На расстоянии одной мили от берега, около Паиу и напротив Амби, прибрежных островов, в глубине какого-то подобия прохода среди подводных скал можно было различить якоря, ядра, пушки и множество других предметов, вид которых не оставил никаких сомнений в умах офицеров «Астролябии».

Судя по всему, было очевидно, что корабль пытался пройти за рифы, используя что-то вроде прохода между ними, но застрял и не смог сняться со скал. Экипаж, вероятно, спасся, высадившись на Паиу, и, по рассказам некоторых туземцев, построил там небольшое судно, между тем как второй корабль, засевший на скалах дальше от берега, погиб со всеми людьми.

Вождь Моембе слышал рассказы о том, что жители Вану подплыли к кораблю, чтобы разграбить его, но, встретив сопротивление со стороны белых, потеряли убитыми двадцать воинов и трех вождей. В свою очередь туземцы умертвили всех французов, высадившихся на берег; только двоих пощадили, и они прожили на острове в течение «трех лун».

Другой вождь, по имени Валико, рассказал, что один из кораблей в очень ветреную ночь сел на мель по ту сторону рифов, напротив Танема, и что почти весь его экипаж погиб, не добравшись до земли.

Множество «мара» со второго корабля обосновались на берегу и из обломков разбившегося о рифы корабля построили в Паиу небольшое судно. Во время их пребывания на острове то и дело возникали ссоры; пять туземцев с Вану и один с Танема были убиты, а также два «мара». Французы покинули остров по истечении «пяти лун».

Наконец, третий старик уверял, что человек тридцать матросов с первого корабля присоединились к экипажу второго и что все они уехали лишь по истечении «шести или семи лун».

Все эти показания, которые приходилось, можно сказать, вырывать силой, отличались друг от друга в подробностях. Последние версии, по-видимому, были ближе всего к истине.

В числе предметов, подобранных «Астролябией», были якорь весом примерно в 1800 фунтов, чугунная короткоствольная пушка, бронзовая мортира, медный мушкетон[728], свинцовые балластины и ряд других предметов; все они оказались в очень плохом состоянии и не представляли большого интереса.

Эти предметы, так же как и собранные Диллоном, находятся в военно-морском музее, размещенном в залах Лувра.

Дюрвиль не захотел покинуть Ваникоро, не воздвигнув обелиска в честь своих несчастных соотечественников. Этот скромный памятник был установлен на самом рифе среди купы мангровых деревьев. Он представлял собой сложенную из плоских глыб кораллового известняка четырехгранную призму высотой в шесть футов, на которой стояла четырехгранная пирамида такой же высоты, вырезанная из дерева; к ней была прибита небольшая свинцовая доска со следующей надписью:

Памяти

ЛАПЕРУЗА

И ЕГО СПУТНИКОВ

«АСТРОЛЯБИЯ»

14 марта 1828 г.

Как только покончили с этой работой, Дюрвиль стал готовиться к выходу в море. Было самое время, так как из-за сырости, вызванной проливными дождями, появилась сильная лихорадка, уложившая на койки не меньше двадцати пяти человек. Следовало торопиться, если командир хотел сохранить команду, которая была бы способна выполнять трудные маневры, необходимые для выхода через узкий, усеянный подводными камнями проход.

К тому же в последний день, проведенный «Астролябией» у Ваникоро, командир ее смог окончательно убедиться — если в этом еще была необходимость — в истинных настроениях туземцев. Вот как он описывает последние события этой опасной стоянки:

«Около восьми часов я очень удивился при виде шести пирог, подошедших к нам с Теваи; еще больше меня удивило, что три или четыре жителя Маневаи, находившиеся на нашем корабле, нисколько не испугались их появления, хотя еще несколько дней тому назад они говорили мне, что жители Теваи их смертельные враги. Я высказал свое недоумение людям с Маневаи, но они лишь рассмеялись и заявили, что заключили мир с жителями Теваи и что те везут мне кокосовые орехи. Но вскоре я увидел, что вновь прибывшие островитяне имели при себе лишь луки и стрелы, которые в любой момент могли быть пущены в ход. Два или три туземца с решительным видом взобрались на палубу и подошли к главному люку, чтобы заглянуть в кубрик и удостовериться в количестве больных. Злобная радость блестела в их глазах. В это время несколько человек из экипажа сообщили мне, что несколько туземцев с Маневаи, находившиеся на корабле, проделывали то же самое в течение последних трех-четырех дней. Гресьен, с утра следивший за их поведением, был уверен, что видел, как воины обоих племен встретились на берегу и о чем-то долго совещались. Подобные действия свидетельствовали о самых вероломных намерениях, и я считал, что нам грозит серьезная опасность. Я немедленно приказал туземцам покинуть корвет и вернуться в свои пироги. У них хватило наглости с гордым и угрожающим видом взглянуть на меня, как бы предостерегая от попытки заставить их силой выполнить мой приказ. Я удовольствовался тем, что распорядился открыть оружейный склад, обычно тщательно запертый, и с грозным видом указал на него пальцем, другой рукой указывая дикарям в сторону пирог; островитяне, внезапно увидев двадцать блестящих мушкетов, смертоносную силу которых они знали, пришли в трепет и освободили нас от своего зловещего присутствия».

Прежде чем расстаться с этими печальной памяти местами, приведем некоторые подробности о них, заимствованные из донесения Дюрвиля.

Группа Ваникоро, или Малликоло, или Лаперуза, как ее называет Диллон, состоит из двух островов — Решерш[729] и Теваи. Первый имеет в окружности не меньше тридцати миль, второй — не больше девяти. Оба острова высокие, покрыты почти до самого побережья непроходимым лесом и окаймлены кольцом подводных рифов окружностью в тридцать шесть миль, лишь в немногих местах прорезанным узкими проходами. Количество жителей, по-видимому, не превышает тысячи двухсот или тысячи пятисот человек. Поистине Лаперузу не посчастливилось, что он наскочил на рифы у берегов, населенных таким свирепым народом, между тем как на любом другом полинезийском острове он стретил бы совершенно иной прием.