Воспоминания о будущем. Новые горизонты - Александр Петрович Петров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они живут на острове. Он ближе всех к Глубокой Воде. Рядом другой остров, где живёт другая семья их племени. Вокруг — Мелкая Вода, 2–3 роста человека. Между островами есть тропинка, шириной в рост человека, а глубиной меньше чем по колено. Многие острова соединены так. По этим тропинкам они ходят друг к другу, по ним к ним приходят Чужаки-с-Юга. Когда-то они жили там, южнее, на больших островах. Но, когда его дед был ещё ребёнком, пришли Чужаки. Они убили всех мужчин, разрушили Священную Пещеру, а тех, кто остался, выгнали сюда, и обложили данью. Каждый год, когда ветер угоняет дождь на север, за нею приходят Чужаки. Глубокая Вода. Можно уплыть туда. Там так-же есть Суша. Он её видит каждый день. Далеко, скалы и лес. Но они боятся Глубокой Воды. Боятся её и Чужаки. Только Народ Рыбы Ку не боится Глубокой Воды. Сейчас он смотрел туда, куда уходит спать Светило. Оттуда прилетает Птица До, принося счастье и жизнь. Но с ней приходят и дожди.
Он слез с камня и тихо пошёл по деревне. Всё спокойно, все работают. Эти двое ушли с подростками за плодами Дерева А. Вышел за деревню. Жители шли с добычей. Несколько несли корни на носилках, сплетённых из веток и камыша, другие несли плоды Дерева А. Все получат свежие шарики, поедят, и пойдут снова за добычей. Его беспокоили непонятные знаки. Птицы До прилетали с кольцами на лапах. Их почитали, дети кормили рыбой, а подростки помогали ловить Зверей Ра. Так что они не просто подходили к ним. Могли покопаться в улове детей, выбирая самую вкусную рыбу. Эти кольца из неизвестного им камня видели все. Они не мешали Птице До. Но что это был за знак?
В деревне зашумели.
— Чужаки, Чужаки. К нам плывут Чужаки.
— Кто? Народ Рыбы Ку?
— Нет, дедушка, другие. У них большие лодки.
— А откуда плывут?
— С заката.
Он поспешил на берег. Там уже стояли все, кто был в деревне. Со стороны ближайшего острова были заметны две лодки, но большие, не те, что у Народа Рыбы Ку. Над ними что-то висело. На лодках были люди, но странные, в странных одеждах. Лодки причалили. Из них выпрыгнули люди. Кто-то стал толкать лодки к берегу, другие прошли несколько шагов в их сторону и остановились, закрывая себя круглыми крышками из дерева, как на кувшинах с ядрами Дерева А, только большими. Из-за них вышел человек в длинной, почти до земли одежде, с палкой, на которой была разноцветная тряпка. Эту палку он воткнул в берег, и что-то непонятное сказал своим. Те четыре раза громко крикнули. Его люди отступили, испугавшись крика. Так кричали люди Рыбы Ку, когда нападали на их деревню. Но эти не нападали. Тот, что был в длинной одежде, пошёл к ним и стал что-то говорить. Он не понимал ни чего, потому знаками пригласил его к костру.
Старик сидел в кресле-каталке и дремал. Ему не было дела до всего происходящего вокруг. Он был во власти своих воспоминаний. С трибуны его племянник произносил речь. А он вспоминал, как это начиналось. Сначала была ВОЛНА. Она уничтожила всё на берегу. По улицам портового города плавали мусор и трупы, корабли были выброшены на берег или затоплены. Пусан обезлюдил. Вода ушла, но пришёл ХОЛОД. Продовольствие быстро заканчивалось. Кто мог — уехал, кто не мог — объединялись в банды. Потом он связался с Хелен Стромбир из России. Что мог предложить ей инженер-корабел. На полуразрушенной верфи были недостроенные корабли, в порту — полузатопленные, или выброшенные на берег. Но за зерно он нашёл то, что заинтересовало их. Он с семьёй уже жили на верфи, как и ряд семей сотрудников. Расчистили площадку, достали ликвид. К третьему рейсу ГРУЗОВИКА I кто-то проболтался, и к ним приехали за «налогом». Вооружённые и наглые. Всё, что от них осталось, досталось им.
На их верфи строился балкер-зерновоз. 95 % готовности на стапелях. Предложили его. Авансы поступали в срок, достаточно, чтобы прокормить рабочих. Доделали, обклеили какими-то схемами, пластиком, керамикой. Переделали ряд отсеков. Он помнит тот день до мелочей. Прилетел грузовой самолёт, тот самый, что возил авансы. Разгрузился в порту, на их зерновом терминале, сел на корабль. Пилот вылез, вытащив с собой огромный ящик. Занёс его внутрь корабля. Его самолёт был уже прикреплён к палубе. Потом произошло то, что заставило всех забыть о зерне. Он завёл двигатели, прогудел, и поднялся из воды. Повисел минут 5–6, и улетел. И это 30 000 тонн, с грузом 130 000 тонн. Но Хелен успокоила их. И ОН привёз зерно, на их корабле. Потом пришли коммунисты.
— Дедушка. Надо бутылку разбить.
Он встал, поддерживаемый внуками, подошёл к трибуне, дёрнул за верёвочку-стопор. Бутылка освободилась, и по дуге полетела в борт. Удар, и на борту пятно пены. Все радостно закричали, раздались аплодисменты. Его отвели и снова усадили в кресло, укрыли пледом.
— Дедушка. Тебе не холодно? Ветер с моря.
— Хорошо. Тёплый ветер, значит, будет тепло.
Судно пошло вниз по слипу. Загудел гудок завода. Ему ответил гудок балкера, готовившегося отплыть заказчику на Гавайи. Он приветствовал своего собрата.
Пришли коммунисты, и установили новые порядки. Но народ их принял. Хотя, больше он принял спокойствие и стабильность. Но у них было мало продовольствия, а у него много зерна. Сколько он провёл в тюрьмах и на допросах! Сколько Первых Секретарей он пережил. Но зерно поставлялось в обмен на корабли, и коммунисты уступили. Завод и верфь остались за ним. Ему приходилось отдавать половину зерна как налог, но он напряг и власти. К нему вели все захваченные корабли. Балкеры, танкеры, сухогрузы, лайнеры. Что-то он ремонтировал и продавал, другое разбирал на конструкции по заказу, или на метал. Рядом с ним выросли другие производства. Не все всегда были востребованы, но все жили за счёт его заказов. Власти это понимали и не лезли. Теперь Первый Секретарь местной партийной ячейки — его племянник, и он на хорошем счету у Великого Кормчего.
