Упрямица - Ширл Хенке

– Никто не осмелится казнить австрийского эрцгерцога, – сказал он равнодушно, без всякого сожаления к жертве предстоящей расправы.

– Хуарес осмелится, и вы, и ваши боссы прекрасно это понимаете. Но при чем тут я? Мне пора возвращаться домой.

– Наши с вами общие дела еще не закончены, Ник.

– Не понимаю.

– Напомню. Где истинный Лусеро Альварадо?

– Не знаю. Наверное, растаял в воздухе.

– За голову Лусеро Альварадо, прозванного Эль Диабло, генерал Диас назначил приличную награду. Нику Фортунато весьма опасно появляться в Соноре под личиной Альварадо. Считайте, что в память о больших заслугах мистера Фортунато перед республикой я и решил предупредить его и заехал ненароком в госпиталь в Чиуауа.

– Может быть, он уже получил свою пулю? – неуверенно произнес Ник.

– Надеюсь.

– Хотя ему всегда дьявольски везло.

– Боюсь, что так, – подтвердил Маккуин.

Мерседес наблюдала через окно кухни, как Инносенсия подобострастно схватила Лусеро за ногу и попыталась поцеловать его пыльный сапог. Он уже вывел своего громадного черного коня из стойла во двор и был готов к отъезду.

– Дура! Неужто она надеялась, что найдется какой-то глупец, согласный повесить себе камень на шею? – Ангелина говорила со злобой, но в глубине души немного сочувствовала заплаканной красотке. – Лусеро нет дела ни до кого, даже до своей матери. Да упокоит Господь ее душу! – Старуха осенила себя крестным знамением.

– Мы ее похоронили вчера? – спросила Мерседес и тотчас осознала, насколько она сама обезумела. Чувство времени совершенно покинуло ее. Тревога за Ника заняла все ее мысли. Отсутствие вестей от него настолько пугало ее, что она ощущала себя как бы замурованной в подземелье.

Но, слава Богу, хоть наконец отбывает Лусеро. Если бы братья встретились в Гран-Сангре, кровь неизбежно бы пролилась. Желая законному мужу смерти, а его сводному брату – выжить, она вновь, пусть даже в мыслях, совершала тяжелейший грех. Но сколько же за ней этих грехов?

Все слуги в доме уже знали, что человек, покидающий сейчас гасиенду, не тот, кто появился здесь год тому назад. Даже малолетняя Розалия. И никто не думал о хозяйке плохо. Все обитатели Гран-Сангре молились о благополучном возвращении Николаса.

«Я так же унижаюсь перед Господом ради Ника, как Инносенсия – ради Лусеро», – подумала Мерседес.

Она восстановила в памяти утреннее прощание с Лусеро. Готовый к отъезду, обвешанный целым арсеналом оружия, он вошел в кабинет, где она трудилась над очередными счетами. Застигнутая врасплох, Мерседес нащупывала рукоять пистолета у себя в кармане.

– Стрельбы не предвидится, – заявил он со свойственной ему дьявольской усмешкой. – Я пришел сказать тебе последнее «прости»!

Волчьи глаза Лусеро уже не выглядели такими хищными. Мерседес уловила какую-то странную потерянность в его взгляде. На какой-то очень краткий момент он стал похож на Николаса. «О Боже, как я запуталась в этой паутине!»

Не отдавая себе отчета в своих действиях, она привстала, закрыв руками, как бы защищая, округлившийся живот. В ее глазах читался безмолвный вопрос: «Ты снова вернешься, чтобы изгнать Ника из Гран-Сангре?»

– Тебе незачем так беспокоиться о своем любовнике и его дитяти, – равнодушно произнес Лусеро. – Я покидаю свой дом навсегда. А после того, как избавлю императорскую казну от нескольких тонн серебра, я вообще окажусь по ту сторону экватора. Там, куда в скором времени попадет Максимилиан, серебро ему не понадобится.

– Не могу пожелать тебе удачи в таком деле. И в жизни тоже. – Жестким был ее ответ, но он с трудом ей дался. Слишком был похож этот ненавистный ей человек на любимого Ника.

– Ты категорична, как всегда, моя маленькая Мерседес, – усмехнулся он. – И верна долгу.

– Как видишь, нет, – произнесла она покаянно. – Я влюбилась в мужчину, который не был тобой, моим законным супругом.

Ей показалось, что у него на лице промелькнуло сочувственное выражение.

– О Боже, какой грех! Что будет делать бедная грешница, когда вернется Ник?

– Не знаю… – честно призналась она. – Ты прав. Мы ведь даже не имеем права пожениться. Если только…

Он тут же подхватил ее мысль.

– Если я не окажу вам услугу и не сдохну? – Лусеро расхохотался. – Нет, я не настолько великодушен, птичка моя! Я рассчитываю прожить долго. А Ник – он примирится с жизнью во грехе. Ему плевать на правила, внушенные тебе в детстве монахинями.

– Ему и мне решать эту проблему… Не тебе…

– Ты права. Жаль только, что ты не была такой тогда, четыре года назад.

– Что бы изменилось?

– Я бы взял тебя с собой в Аргентину.

– Я бы не поехала с тобой. Я не твоя женщина. Я бы скоро наскучила тебе. Прощай, Лусеро.

– Я облегчаю твою жизнь, Мерседес? – спросил он. Куда подевалась его вечная насмешка?

– Может быть…

– Спасибо за искренний ответ.

Но была ли она искренна, напутствуя это чудовище, этого дьявола в образе человеческом на исчезновение из мира живых?

Их последнее свидание уже осталось в прошлом.

Теперь Мерседес наблюдала и слушала, как унижает себя Инносенсия во дворе гасиенды на глазах у всей прислуги.

– Возьми меня с собой! Разве я буду тебе обузой, милый Лусеро?

– Тебе нечего делать в Аргентине! Там полно таких же грудастых сучек, как ты, и стоят они дешево.

– Я не отпущу тебя, Лусеро!

– Как ты это сделаешь, Сенси? Советую – найди мне замену. Если не мой братец, то кто-нибудь другой на тебя клюнет.

Он пришпорил коня, и Сенси осталась лежать в пыли.

Но скоро она встала на четвереньки, потом выпрямилась, отряхнула юбки. Слезы мгновенно высохли. Ее темные глаза излучали ненависть.

– Ты пожалеешь, что бросил свою Сенси… очень пожалеешь!

Грегорио Санчес был удивлен приходом любовницы хозяина в конюшню сразу же после поспешного отбытия владельца гасиенды.

– Неужто у тебя так свербит, что ты захотела переспать с конюхом, едва сеньор выехал за ворота?

Сенси проигнорировала оскорбление.

– Ты, деревенский олух, слышал когда-нибудь о командире контргерильи по прозвищу Эль Диабло?

– Ну?

– Лусеро Альварадо и есть тот самый Эль Диабло, за которого хуаристский генерал Диас на юге обещал награду. Ты можешь описать его приметы. Он направился в Дуранго, а оттуда в Мехико. Свяжись с республиканцами в Сан-Рамосе. Я знаю, что ты один из них.

– Ты известная врунья, Инносенсия.

– Когда-нибудь и врунья говорит правду. Поторопись за наградой!

24

Николас едва смог подняться с одеяла, раскинутого на холодных камнях. Доктор Рамирес оказался провидцем. Путешествие по мексиканским плоскогорьям было еще ему не по силам. Мучаясь от боли в спине, он стал собирать свои пожитки. Опасаясь бандитов, ожесточенных пеонов, грабителей-янки, проникающих с севера, бывших дружков из контргерильи или еще черт знает кого, кто с охотой перерезал бы ему горло, Ник, как опытный солдат, устраивал себе ночлег не в укрытых от ветра глубоких расщелинах, а на холоде, под звездами, на плоских скалах. И расплачивался за безопасность, выдерживая леденящий холод перед рассветом.