Мирная стратегия. Дилогия (СИ) - Мадоши Варвара

– Худею, – объясняет он.

– Так сказали бы, я бы мороженое не брал, – проявляю лицемерную вежливость.

– Да ладно, – Григорий машет рукой. – Буду воспитывать силу воли.

Мы садимся за столик в ожидании заказа и Григорий доброжелательно глядит на меня из‑под очков.

– Так в чем, собственно, дело?

Рассказываю ему: и о внезапно изменившемся наборе подчиненных, и о фигне с исчезнувшими барами‑ресторанами. Тут нам как раз приносят еду: ну да, тут наверняка не готовят, а долго ли разогреть из полуфабрикатов!

Григорий, морщась, тыкает вилкой в свою парную рыбу. То ли мой рассказ ему так неприятен, то ли рыба настолько невкусная. Не удивлюсь, если и то и другое. Хотя вообще‑то правильно приготовленное филе лосося – это вещь. Но тут, похоже, за филе лосося выдают карпа или даже треску. Не редкость по нашему времени.

– А я им говорил, – заявляет Григорий в ответ на мои слова. – Говорил, что слишком грубо! Но меня разве кто‑то послушал?

– Значит, изменения санкционированы сверху? – я получаю подтверждение своей догадке.

– Не просто санкционированы. Когда санкционируют – это значит, что наши ребята что‑то предложили, а там одобрили или отвергли… Нет, это дело нам сверху прямо навязали. Я имею в виду, испытание этого дурацкого кулинарного симулятора!

– Что? – мне кажется, я ослышался.

– Ну, – вздыхает Григорий, – сделать так, чтобы в капсулах можно было еду пробовать – это же давняя мечта всей отрасли! Кто первым добьется, тот озолотится! В принципе, подвижки в этом направлении уже есть. Наесться, конечно, нельзя: нечем. Но создать достаточно плотные ароматы, которые дают иллюзию пищи, уже научились. И вот кому‑то взбрело в голову проверить, как оно пойдет. И вместо того, чтобы делать отдельную игрушку, навесили в эту дополнительным модулем.

– Бред, – растерянно говорю я. – Ну ведь бред полный!

Еще бы не бред – все, что я знаю об играх и их написании, противоречит тому, что я только что услышал!

Начать с того, что каждая игра строится по определенным законам. Для арены вроде мортал комбат они свои, для шутера свои, для РПГ тоже совсем отдельные, и ничего из этого с принципами стратегии не совпадает! То есть нет, есть некоторые общие принципы – например, крючок «усилие‑вознаграждение» (причем вознаграждение в игре должно быть, как правило, непропорционально затраченным усилиям), или вот система прокачки…

Но прикручивать к кризисной стратегии симулятор кухни… или чего там, ресторанной франшизы?.. Это надо было додуматься!

Вот прямо какой‑то альтернативно одаренный процесс мышления.

– Больше всего меня удивляет, как ваши ребята так быстро смогли это прописать, – выдавливаю я.

Потому что это второй огроменный такой вопрос: реализация. В смысле, те строчечки кода, которые меняют уже сложенный игровой мир.

Меня в принципе поражало, как быстро меняется игра и обстановка на станции, но я списывал все это на чудесные возможности особо мощной нейросети. Думал, у них там квантовый компьютер или еще чего. Однако это уже не чудесные возможности, а прямо чудеса. На виражах. В том смысле, что такие виражи, которые игра закладывает, бывают разве что на американских горках…

– Они ничего не писали, – признается Григорий. – То есть они адаптировали то, что уже спустили сверху, но по сути ничего не меняли.

Ничего себе.

– А сверху – это откуда? – спрашиваю я.

Григорий глядит на меня устало.

– Сверху – это сверху. Можно сказать, что с орбиты.

– Моих новых специалистов тоже сверху спустили? Зачем нужен был этот реткон?

– А вот тут не знаю, – Григорий разводит руками. – Зато я видел, вашу запись уже в кейсы забрали, кто‑то из прогеров, скорее всего, с вами на днях свяжется по этому поводу. Но я так подозреваю, это накладка произошла из другого сюжета. Видите ли, у всех игроков набор специалистов немного разный. В смысле, ключевые фигуры – этот, с рогами, девушка‑дерево, инженер‑гриб – у всех одинаковые, но по мелочи меняются. Мы отслеживаем эмоциональный отклик пользователей: для успеха игры нужно, чтобы команда, непосредственно окружающая игрока, воспринималась как живые люди и вызывала положительные эмоции. Может быть, там что‑то сбойнуло, и игра решила вас дополнительно протестировать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Может быть, – эхом откликаюсь я.

Хм, сколько же всяких вариаций они испытывают на этой игре? Впору в самом деле решить, что это масштабный проект Министерства обороны по подготовке самых настоящих менеджеров подобных закрытых объектов…

Так, стоп, об этом я уже думал. И успел решить, что быть такого не может: тогда виртуальную базу делали бы максимально приближенной к реальной, не вводили бы на ней всяких инопланетян.

– То есть, – говорю, – этот квест – действительно просто очередной квест? Нужно придумать, как заинтересовать инопланетян чужеродной едой?

– Да, наверное, – говорит Григорий. – Просто играйте, как играется… – затем без энтузиазма смотрит на свою тарелку, где осталось еще половина салата из брокколи. – Если заодно придумаете, как сделать съедобной эту гадость…

– Чуть обжарить и ложку бальзамического уксуса, – говорю я, даже не размышляя.

Григорий удивленно смотрит на меня, потом начинает широко, неудержимо улыбаться.

– Ну, нашла коса на камень! – довольно говорит он. – Все забываю, что вы у нас дипломированный кулинар!

Ну, что дипломированный кулинар – это громко сказано. Скорее уж, повар с дипломом. Который никогда по назначению не использовал.

Но именно потому, что этот диплом у меня есть, я представляю, какую трудную задачу поставила передо мной игра! Особенно если этот квест – «популяризация межпланетной кухни» – будет проходить не в рамках прохождения мини‑игр а‑ля «Собери космический мусор», а максимально приближенно к реальности. То есть – никаких готовых решений и полная свобода творчества.

Что‑то мне подсказывает, что так все и будет.

Даже голова кружится, когда я прикидываю, чего это стоит реализовать в рамках игры и сколько дата‑центров на это развитие сюжета пашут.

Хотя поиграть в такое – мечта. Я даже не представлял, насколько мечта, пока мне не предложили!

* * *

Однако когда я с утра возвращаюсь на станцию – то есть вхожу в капсулу и подключаюсь к игре, конечно – мне не дают так уж сразу заняться популяризацией инопланетных кухонь. Впрочем, оно и к лучшему. Накануне я намеревался честно поломать голову, как лучше подступиться к этому делу, но не смог. Упал на койку и уснул, как убитый, и даже Белкин, решивший почему‑то в три ночи потребовать новую порцию корма (игра не лучшим образом сказалась на его режиме) не сразу смог меня добудиться.

Наверное, сказался избыток впечатлений и решений, которые мне потребовалось принимать.

А с утра помимо ставшего привычным уже потока ежедневной рутины, из‑за которой толком вздохнуть некогда, меня ждет сообщение от Ардено Нолькарро.

– Я разгадал эту вашу загадку, – говорит он этаким высокомерным тоном по станционной связи. – Приходите, поговорим.

Предлагаю ему продолжить общаться по переговорному устройству – неохота тратить время на поездки туда‑сюда на самокате. Однако кальмар отвечает с присущей ему язвительностью:

– Выбирать время на свои дипломатические обязанности – тоже часть работы капитана станции. Пора бы уже вам уяснить, что не всегда все ваши собеседники будут вести себя как удобно вам!

Это что, завуалированное послание от разрабов? Потому что Нолькарро точно непись… ну, я так думаю. Сложно сказать, как я отличаю их от операторов – по живости реакции, должно быть? Потому что словарный запас и эмоциональность вполне достоверны, не катят.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Однако у неписей всегда есть что‑то эдакое, все равно чувствуется, что они говорят не совсем с тобой. Пусть даже скрипт у них адаптивный, способный реагировать не только на ключевые слова, но и на смысл фразы, а также подстраиваться под интонацию. Все равно какие‑то оттенки пролетают.