Убиение Андрея Киевского. Дело Бейлиса – "смотр сил" - Назаров Михаил Викторович

Но самый крупный промах, который делают мои противники, состоит в том, что они говорят: или Бейлис, или Вера Чеберяк[ова]. Почему? А если и Бейлис и Вера? Почему не так? Это вполне возможно... Что касается того, что пальто [Андрюши] могло остаться у Чеберяк[овой], то я вижу здесь значительную долю вероятия. Это могло быть, и может быть, это и есть тот ключ тайны, который нам даст возможность уразуметь событие. Что здесь было много неправды со стороны Веры Чеберяк[овой], что в том, что она сказала до сих пор, много неправды, это вполне очевидно. Почему? Да потому, если у нее оказалось пальто, то это при ее репутации, которая была здесь отмечена, было очень опасно, особенно при еврейских розысках, а проф. Сикорский указал нам на то, что розыск у евреев стоит высоко, что нет выше тайной полиции, как еврейская тайная полиция...

Вдумаемся в обстоятельства дела... Репутация Веры Чеберяк[овой] нам ведь только теперь стала известна, а ведь Менделю Бейлису... она была известна давно... Конечно теперь, зная Чеберяк[ову]... мне казалось бы, чего же проще было направить обвинение прямо на Веру Чеберяк[ову]. Нет, так не было сделано. Вера появилась последнею по очереди. Испробовали всевозможные средства: и обвинение какого-то Кучеренко, явно несостоятельное, и обвинение Мифле, и Луки Приходько... Это какой-то {97} винегрет, из которого выхода нет. Но вот, когда пытались сначала подкупить Веру Чеберяк[ову], потом ее застращать... когда ее буквально пустили по мiру, когда мужа ее уволили, когда их выгнали из квартиры, когда добились того, что она, в конце концов, заявила себя свидетельницей против Мифле, когда это не помогло, и когда ей было обещано, что она кровавыми слезами будет плакать, тогда было предъявлено обвинение против нее. Вот в этом-то я и вижу доказательство виновности Бейлиса. Если Мендель Бейлис и его советники, помощники и сотрудники... сделали этот рискованный ход, поставили, так сказать, последнюю карту, то это потому, что им некуда было деваться, потому что это был единственный путь к спасению. Но почему же они щадили ее раньше? Да потому, что есть связь между Верой Чеберяк[овой] и Менделем Бейлисом...

Теперь возвращаемся к обстоятельствам настоящего дела... Гласный суд тем и велик, что он дает не писаные протоколы... а дает живых людей. И вот перед вами была Александра Приходько. Вы видели ее, эту страдалицу, которая плакать не может... И вот вам Бейлис. Посмотрите на него и припомните Файвеля Шнеерсона, припомните хорошенько наружность Шнеерсона и сопоставьте Менделя, Файвеля и Александру Приходько, и тогда только вы оцените протест г. Зарудного в самом начале этого дела, когда он просил занести в протокол то, что я осмелился назвать Файвеля Шнеерсона, то, что я дерзнул покуситься на Файвеля Шнеерсона... Теперь вы понимаете почему. Да потому, что Файвель Шнеерсон имеет огромную роль в этом деле. И если г. Зарудный так... проговорился, то только потому, что есть правда на этом свете... Шнеерсон бежал во время обыска у Менделя Бейлиса. Почему?.. Файвель Шнеерсон отказался от того, что он знает Шулхан Арух, а ведь мы теперь знаем, что это есть сокращенный катехизис, что это есть конспект Талмуда, есть такое учебное руководство, которое всякому еврею в той или иной мере известно... Вам было указано и г. прокурором, и моим предшественником, что он не говорил о своем знакомстве с Андрюшей и его родными, что он не говорил о своих посещениях Слободки... И мы {98} видим, что в то время, как Пинька отказывается от знакомства с Андрюшей, Бейлис тоже отказывается, Файвель Шнеерсон также, и Арендарь там на Слободке тоже отказывается от знакомства, по крайней мере от посещений Андрюши [удостоверенных свидетелями. – И.Г.]... Вот этот признак еще раз свидетельствует, что здесь участвуют евреи, а не еврей. Здесь участвуют евреи, но этого мало, ведь Мендель Бейлис обвиняется вовсе не в том, в чем нас хотят уверить, то есть в совершении преступления ритуального, относящегося ко всему еврейству. Нет, он обвиняется в изуверском деянии. Это то же самое, если бы было на суд поставлено дело по обвинению наших хлыстов или скопцов... разве бы мы, русские, считали себя солидарными с ними, разве мы стали бы опасаться, что в случае их осуждения, будем осуждены и мы? Конечно, нет. Мы считали бы: попался, ну ответ и держи... Но чтобы вся Россия считала себя запятнанной деяниями подобного рода, этого нельзя предположить, ведь это ни с чем не сообразно. Почему же все евреи считают себя солидарными? Ведь это не мы их считаем солидарными, а они сами показывают это... Из всего этого мы можем заключить, что тут участвует не один человек, что мы стоим перед всемiрным кагалом, перед его средствами. Почему? Да потому, что они чувствуют себя солидарными, чувствуют себя затронутыми... Уразуметь ход событий другим путем никакая логика допустить не может...

Во все времена еврейство умело если не сооружать, то пользоваться такими военными машинами, которые наиболее способны поражать врага. В наши дни есть страшное орудие, совершенно неодолимое, это типографский станок... С этим орудием бороться нельзя, или можно бороться только таким же типографским станком. И вот, Александра Приходько имела несчастье встретить на своем пути такой типографский станок... в образе редакции "Киевской Мысли". Это здешняя главная иудейская газета. И уже с первых шагов... нарвалась на Барщевского. И с того момента эта несчастная мать замученного Андрюши не переставала находиться под особым наблюдением "Киевской Мысли"... А другой сотрудник "Киевской Мысли", Бразуль, пошел много дальше. Тот рассуждал руководить прокурорским надзором и следственной властью... как же он полагал, ведь в делах уголовных иногда на полчаса поспешить с раскрытием какого-нибудь факта, значит все дело погубить, как же он полагал, распубликовывая во всеобщее сведение в газетах обо всем этом деле?.. Когда же здесь {99} допрашивались г. Лашкарев и г. Фененко [246], то мы убедились, что он действительно имел в виду направлять их и превратить их в орудие еврейских целей. Вы ведь знаете, он женат на еврейке!..

Вот наряду с Бразулем стоят... еще несколько сотрудников той же газеты, а главное – ежедневный ее номер... который в самом скором времени привел к тому, что едва началось это дело, как уже камнями закидали, издевались и позорили Александру Приходько за то, что она будто бы является убийцей собственного ребенка. Кто создал ей такую репутацию? "Киевская Мысль". Всякий человек, который бережет себя и честь своей семьи, должен остерегаться иудейских газет... И эти люди, которые считают себя нашими учителями, наставниками общественного мнения... не сознают всего ужаса того, что ими было содеяно. Это люди, которые, как Бразуль, хотели превратить настоящее дело в орудие собственного прославления и собственного обогащения. А ведь мы знаем, хотя бы из показания полковника Иванова, что Бразуль единовременно получил 3000 рублей, а между тем здесь перед нами он казался безсребренником и требовал, чтобы мы почтили его высокую благотворительную деятельность...

[После краткого перерыва Шмаков продолжает.]

Господа присяжные заседатели! В больших и сложных уголовных делах нередко приходится останавливаться с недоумением перед обстоятельствами, которые никак нельзя объяснить по данным дела. Это особенно усматривается в делах, где участвуют люди хитрые, коварные, осторожные! Это прежде всего, конечно, отличает дела с участием евреев. Дела о ритуальных убийствах продолжались веками, выработалась целая система приемов крайней предусмотрительности, масса навыка и стремлений всего еврейства скрывать малейшие следы и всемерно препятствовать ходу правосудия. Вот почему в делах, подобных настоящему, требуются особые приемы для того, чтобы открыть истину. В науке при таких условиях делается следующее: если передо мной известная сумма явлений, которые я не могу объяснить себе... тогда я делаю предположение, или... допускаю гипотезу. Если мое предположение верно, то оно окажется верным во всех разветвлениях и последствиях... Наоборот, если мое предположение неверно, то оно будет сейчас же встречать затруднения, создавать новые вопросы и приводить меня в тупик, доведя меня до полной несообразности. Таким образом в данном случае... если мы спросим себя, что нужно было для Бейлиса и его соучастников прежде всего, то конечно, – отнести место совершения преступления как можно дальше от завода [Зайцева], переправить через Днепр. Вот почему явилось сказание о том, что это преступление совершено в Слободке. Но нужно было труп Ющинского доставить в пещеру. И вот появляется Клейман, сотрудник "Киевской Мысли" Ордынский и прачка Симановская [Симоненкова. – Ред.], и начинается новая сказка о том, что Приходько на извозчике в мешке везли Андрюшу Ющинского. Точно на Слободке нет Днепра – ведь Слободка окружена рекой со всех сторон, – точно нет места, где этот прах можно было бы скрыть, и понадобилось везти на извозчике за несколько верст, точно можно уверить извозчика, что больного везут в мешке. Но раз они попали на этот путь, им ничего не оставалось больше, как продолжать выдумывать несообразности. В этом заключается проклятие неправды, что она сама себя карает, что она не может {100} выдержать пытливого взора исследователя и что так или иначе истина должна выйти наружу. Точно также и относительно, положим, защиты Бейлиса, будто к нему нельзя было послать за молоком. Это имеет отношение к тем двум евреям, которые к нему приезжали. Начинается ряд свидетельств о том, что у него коровы нет... Оказывается, что в данном году, в 11-м, у него почему-то коровы не стало [247]... Я обращаю внимание ваше на этот мелкий факт, но для нас он является немаловажным, почему именно вдруг обратили внимание на то, с какого месяца и в каком году у Бейлиса не было коровы, – это представляется чрезвычайно странным. Но этого мало. Оказывается, что вопрос о корове не имеет для Бейлиса существенного значения, так как установлено показанием полк. Иванова, что отец Файвеля Шнеерсона приезжал в конце февраля. А из справок... вы знаете, что Израиль Ландау 11 марта прибыл, а 15 марта через несколько дней после совершения преступления уже переехал русскую границу. Так что эти два человека были там... А так как отец Шнеерсона хотя и не духовное лицо, а вроде духовного, он резник иудейский и притом человек начитанный и происходящий из знаменитого рода, то очень может быть, что он был одет по старозаветному еврейскому порядку и что он мог действительно обратить на себя внимание детей...