Запах ночного неба - Энни Вилкс

дело. Вы умеете убеждать, и, думаю, я не первый человек, воззрения которого вы ломаете. Я бы хотела сказать вам, что со мной не выйдет, но уже вижу: получается. Если бы моя мама увидела меня такой, она бы плюнула мне в лицо.

Алана опустила голову еще ниже.

— Алана.

Кажется, он опустился рядом с ней. Слезы жгли глаза. Алана завесила лицо волосами, чтобы ему было не видно, и быстро-быстро заморгала.

— Зачем вам это? — вдруг загорелась она возмущением. — Чего вы достигнете, если переубедите меня?

Мужчина мягко притянул ее к себе, укрывая плечи плащом, и Алана подавила желание прижаться к нему еще сильнее. Плечи будто окаменели — но согрелись. Даор аккуратно погладил ее по спине через плащ.

— Я не хочу тебя изменять, маленькая. И переубеждать не собираюсь. Есть много вещей, которые обычны для меня и неприемлемы для тебя, но пусть это остается делом только моей совести. Тебе не нужно укладывать это в своей голове и принимать на себя часть ответственности просто потому, что ты была рядом и не помешала мне. Вот что происходит сейчас с тобой. Ты пытаешься оправдаться перед собой за то, в чем и так не виновата — и поэтому оправдываешь мое решение. Можешь продолжать считать меня чудовищем, но себя винить не стоит. Ты — одно из самых светлых созданий, что я видел за свою жизнь, и никогда бы не сделала ничего подобного, достаточно вспомнить Юорию.

Алана подняла на Даора заплаканные глаза. Он смотрел на нее тепло, и только где-то в глубине его глаз плескалось сочувствие, которого она не ожидала. Это ощущение — будто Алана знает, что с ним происходит, — удивило ее. Так Келлан описывал свой дар. Но Алана точно не была знатоком разума! Что происходило?!

— И оставь все, что касается твоей безопасности, мне, — продолжил Даор. — Когда речь идет о твоей жизни, нежелание причинить тебе моральные страдания не встает на первое место. Так будет всегда, но это не так ужасно, как кажется.

— Вот вы опять так говорите! — набросилась на него с обвинениями Алана. — Будто все уже для себя решили, будто мы связаны как-то и… останемся рядом очень долго.

Даор молчал, продолжая гладить ее по спине, не отрицая, но и не подтверждая слов Аланы. Слезы остывали на глазах. Сердце полнилось теплом и чем-то еще, сладким, острым, восхитительным, от чего хотелось вжаться в него крепче, спрятаться в нем от всех невзгод мира и только ощущать себя… любимой?

И снова Алане показалось, что это были не ее чувства.

— Вы что-то делаете со мной? — спросила Алана прямо.

— А что с тобой происходит?

— Я как будто ощущаю не себя, — призналась девушка. — Что это за заговор? Зачем это вам? Вы так хотите подчинить меня?

— Подчинить? — неожиданно рассмеялся Даор. — Выдумала же…

Даор коснулся ее лба в долгом поцелуе, и все внутри затрепетало желанием большего. Почти не владея собой, Алана потянулась к нему, блаженно прикрывая глаза… Не давая себе еще больше поддаться этому мороку, Алана вскочила. Даор поднялся вслед за ней.

— И я не маленькая, — невпопад сказала она. — И не девочка. Не нужно меня так называть. Мне меньше чем через месяц тридцать лет.

Даор улыбался.

— Я намного старше тебя.

— Я знаю человека, которому почти пятьсот лет. Это не мешало ему общаться со мной на равных.

Сказала и подумала: а сколько могло быть герцогу? Наверняка больше, чем Келлану.

— Спроси, — предложил герцог.

Куда исчезло возмущение? Почему это превратилось в игру? Так хотелось поддержать ее! Алана видела, что Даору нравится, что она больше не заискивает перед ним, и это было так приятно — нравиться ему. Понимал ли он, что с ней происходило? Наверно, у него был большой опыт в подобных победах…

— Не спрошу, — упрямо помотала Алана головой. — Даже если вы намного старше, это не делает меня ребенком.

— Согласен. Ты не ребенок. Уверяю тебя, в моем отношении к тебе мало отеческого.

Алана подумала, что ослышалась, так невероятно двусмысленно это прозвучало. И она не знала, что ответить. Что он и не похож на отца?

— Я пойду, — выдавила она из себя, наконец, протискиваясь мимо колючих зарослей. — Мне нужно поговорить с директором Робертом.

— Он не разрешит тебе покидать отряд в одиночку. И вряд ли поедет с тобой, посчитав твое желание недостаточной причиной, — заметил Даор.

— Откуда вы знаете?

— Несложно предположить.

Мимо нее, не замечая, прошли два коричневых воина. Алана отшатнулась с их пути, но они и сами изменили направление, словно обходя препятствие.

— Нас не видят?

— Как в караване, — улыбнулся Даор. — Я не люблю, когда кто-то подслушивает и подсматривает. Почти всегда, когда мы разговариваем, это так. Алана, с тобой могу пойти я. Я единственный, кому Роберт не запретит покидать отряд — и единственный, с кем он отпустит представителя белой крови. Ты же помнишь, он уверен, что у нас всего один Вертерхард.

— А ваша племянница тоже?..

— Нет, конечно. Только я. Ты так боишься меня расспрашивать, что я уже не знаю, что и думать, — словно дразня, проговорил он. Вдруг Алана поняла, что мужчина снова совсем близко, и дух захватило. — Тебе же интересно, я вижу.

— Это невежливо, — попыталась скрыть смущение Алана.

— Я переживу, — поднял брови герцог. — Ну что, едем?

Герцог Даор был прав: с ним безопасно. Алана знала это так же, как знала цвет неба и травы.

— Надо предупредить директора.

— Я ему скажу.

.

Когда они встретились у лошадей, и герцог подсадил ее в седло, Алана вдруг поняла, как выглядела для остальных ее инициатива. Уединиться вдалеке от отряда с мужчиной, который недавно… Замечательно. Просто замечательно.

Да и действительно: она согласилась провести с герцогом никак не меньше четырех часов, и в этот раз рядом не будет ни Роберта, ни кого-либо еще. Мысль о том, как мама отреагирует на подобную компанию своей дочери, отозвалась паникой где-то внутри, но потом Алана вспомнила, что все еще укрыта иллюзией, а значит, мама не узнает ни ее, ни ее спутника. Конечно, Алана собиралась рассказать своим родным, кто она, и шепотом поведать, что у нее все хорошо. Обнять Еву, успокоить маму… навестить могилы папы и