Что ответить дарвинисту? Часть I - Илья Рухленко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На подобные высказывания Вам следует отвечать таким образом.
Прежде всего, Вам надо напомнить верующему дарвинисту, что его любимый естественный отбор – это просто автоматический процесс (преимущественного выживания более приспособленных). А не разумное существо, обладающее свободой воли. Поэтому естественный отбор не может просто остановиться и сказать:
– Хватит, ибо и так уже хорошо весьма.
То есть, естественный отбор не может сказать:
– Эта бабочка и так плодовита, поэтому сделаем ей яркую и заметную окраску, чтобы таких бабочек не стало слишком много.
Так может сказать только какая-нибудь разумная личность. А естественный отбор, как автоматический процесс, будет продолжать автоматически отбирать признаки, повышающие выживаемость особей, пока такие признаки будут появляться. То есть, если в популяции каких-то плодовитых белых бабочек в какой-то момент случайно появится бабочка с менее заметной окраской, то этот признак всё равно должен завоевать популяцию, потому что эта бабочка (и все её потомки) теперь станет менее заметной для птиц (в сравнении с конкурентками своего же вида), и при этом будет обладать столь же высокой плодовитостью, как и её конкурентки. В результате, белые бабочки этого вида через какое-то время будут (автоматически) заменены бабочками с менее заметной для птиц окраской. Просто потому, что такие бабочки, лучше сберегаясь от птиц, будут оставлять, в среднем, больше детей в каждом поколении, чем более заметные бабочки.
И если этого не происходит по факту, то значит, взятая нами на вооружение теория (эволюции под действием естественного отбора) просто не верна. Потому что если бы она была верна, то «эволюция более приспособленных» работала бы, а не стояла на месте тогда, когда она должна работать. Но эта (неисповедимая) эволюция почему-то сработала только в отношении березовых пядениц. Совершенно позабыв о тысячах других видов бабочек с яркой окраской.
Второе заявление, которое могут сделать люди, далекие от биологии – что окраска взрослой бабочки неважна, потому что основная гибель бабочек происходит на стадии яиц и гусениц (например, от болезней и паразитов), а не на стадии взрослой бабочки. Поэтому взрослые бабочки, в принципе, могут иметь любую окраску.
От подобного заявления очень хорошо помогает арифметика второго класса начальной школы. Просто приведите верующему дарвинисту два разных варианта расчета:
Вариант 1:
Допустим, взрослая бабочка откладывает 1000 яиц.
На стадии гусеницы гибнет 10 % будущих бабочек.
На стадии взрослой бабочки гибнет 90 % (от оставшегося числа) будущих бабочек.
Теперь считаем, сколько взрослых бабочек доживет до того момента, чтобы отложить свои яйца:
На стадии гусеницы гибнет 100 экземпляров, следовательно, бабочками становится 900 оставшихся экземпляров.
На стадии бабочки гибнет 810 бабочек. Следовательно, доживает до размножения – 90 бабочек.
Вариант 2:
Допустим, взрослая бабочка откладывает 1000 яиц.
На стадии гусеницы гибнет 90 % будущих бабочек.
На стадии взрослой бабочки гибнет 10 % (от оставшегося числа) будущих бабочек.
Теперь считаем, сколько взрослых бабочек доживет до того момента, чтобы отложить свои яйца:
На стадии гусеницы гибнет 900 экземпляров, следовательно, бабочками становится 100 оставшихся экземпляров.
На стадии бабочки гибнет 10 бабочек. Следовательно, доживает до размножения – 90 бабочек.
Итак, с помощью этих двух математических расчетов мы сейчас совершили потрясающее открытие – оказывается, «от перемены мест слагаемых, сумма не меняется» (С). То есть, не важно, сколько бабочек погибло на ранних стадиях развития от каких угодно причин. На нашу проблему это обстоятельство никак не влияет. А влияет на нашу проблему то, насколько сильно зависит от окраски бабочки процент уничтожения взрослых бабочек. И если разница в выживаемости бабочек именно по причине их разной окраски составляет, допустим, 10 % (как в том же исследовании с березовыми пяденицами) – тогда мы должны ожидать эволюцию этого признака в сторону менее заметной окраски всего за 100–150 поколений.
Ну и, наконец, «шедевр мысли» верующего дарвиниста может быть еще и таким:
– Если белая окраска так вредна, то почему же тогда эти бабочки еще не вымерли? Значит, белая окраска приносит бабочке какую-то пользу.
В этом случае нужно отвечать примерно таким образом:
Даже если предположить, что какую-то белую бабочку птицы выедают на 40 %, или на 50 %, или на 60 %, или даже на 70 %, то на самом деле, любая из этих цифр всё еще вполне может обеспечить не только устойчивое выживание этого вида бабочек, но даже его процветание. Здесь всё зависит от многих факторов – и от плодовитости бабочек, и от степени гибели яиц и гусениц, и от степени гибели куколок. Может быть, эту белую бабочку и надо сильно выжирать – иначе всё вокруг покроется сплошными слоями этих бабочек.
Действительно, если мы хотим, чтобы наша Земля не покрывалась слоями бабочек, тогда из того числа яиц, которые откладывает самка определенного вида бабочки, доживать до размножения должна, в среднем, только одна самка. То есть, если самка какой-нибудь бабочки откладывает, например, 500 яиц, то гибель особей этого вида за весь период от отложенных яиц до момента размножения должна составлять не менее 99.8 %. Иначе мы получим быстрое увеличение численности таких бабочек в природе.
В общем, то, что бабочка белая, и то, что она сильно выедается – еще не означает, что этот вид должен непременно исчезнуть с лица Земли. Бабочка может спокойно выживать вопреки своей окраске, за счет каких-то других приспособлений. Например, за счет собственной плодовитости.
А вот с точки зрения теории естественного отбора – белая окраска бабочки – это уже скандал. Потому что даже если взрослых белых бабочек птицы будут выедать всего на 2 %, а гипотетическую более тусклую (мутантную) бабочку этого же вида птицы станут выедать уже не на 2 %, а на 1 %… То даже этой 1 %-ной разницы в выживаемости (при прочих равных) хватит, чтобы полностью заместить белых бабочек на тусклых всего за 1000–2000 поколений. А что такое для эволюции 2000 лет? Это практически ничего.
Отсюда следует вывод, что если бы теория естественного отбора была правдой, тогда бы мы просто не наблюдали съедобных ярких бабочек. Однако мы их наблюдаем. И не просто наблюдаем, а наблюдаем в большом количестве, в самых разных родах и семействах. Как среди ночных, так и среди дневных видов.
В общем, заявления о том, что «окраска бабочки неважна для выживания вида в целом» (несмотря на хищническое давление птиц на взрослых бабочек) – это не профессиональные гипотезы, а просто ошибки, вследствие незнания либо основ самой эволюционной теории, либо арифметики.
Давайте, наконец, подводить общие итоги. Итак, установленный факт стремительной «эволюции березовой пяденицы», наложенный на факт массового существования в природе бабочек с яркой и хорошо заметной окраской – однозначно свидетельствует о том, что виды не могут изменяться. Точнее, они могут изменяться (в том числе, и под действием естественного отбора), но только в определенных рамках (внутривидовой изменчивости), которые эти виды, похоже, не переступают.
Впрочем, возможны еще два альтернативных (эволюционных) варианта выхода из выше озвученной дилеммы:
2. Виды всё-таки могут серьезно эволюционировать, но только не под действием естественного отбора, а под действием каких-то других сил. Например, вследствие разумного дизайна (модификации биологических таксонов).
3. Виды могут эволюционировать, в том числе, и под действием естественного отбора, но с того загадочного «момента X», с которого бабочкам вдруг понадобилось защищаться от хищников, еще прошло слишком мало времени. Поэтому многие яркие бабочки еще просто не успели сэволюционировать в нужном направлении.
Предложите Вашему верующему дарвинисту самому выбрать тот вариант, который ему больше нравится.
Понятно, что я сейчас озвучиваю совершенно антидарвиновские вещи. Во-первых, потому что «покусился» на самое святое – на идею изменяемости видов. А во-вторых, потому что свободно рассуждаю о наличии у биологических видов таких признаков, которые биологически не целесообразны. Для дарвинизма биологическая целесообразность строго обязательна – признак должен приносить пользу, или хотя бы не мешать.
