Двойник для шута - Виктория Угрюмова

— Прошу прощения, — повторил он еще раз. — Но я имел в виду именно то, что сказал. Убийцы Терея подлинные — и один из лучших воинов не смог сохранить жизнь, сражаясь с ними. Вы же, господа, славитесь своим интеллектом, а отнюдь не боевым мастерством. И никак не можете претендовать на звание магов. Насколько мне известно, вы ученые?

— И что из того? — спросил Крыс, начиная постигать смысл слов герцога Дембийского.

— Из этого со всей очевидностью следует, что противник был слабее вас. А татуировка на предплечье этого человека обозначает, что он принадлежит к высшей касте — к магистрам либо сановникам.

— Вы знаете иерархию бангалорцев? — изумился Сивард.

— Нет, но я знаком с татуировками. Их очень легко читать, и они далеко не так бессмысленны, как кажется на первый взгляд. Итак, с вашего позволения, я продолжаю. Двое, занимающих высшие посты, сдаются практически без боя: всю работу выполняют убийцы Терея. Они, как всегда, великолепны, а наши потери, соответственно, очень и очень велики. Это притом, что их нападение не являлось неожиданностью. Что же делают магистры? Один безропотно погибает от удара в живот, и его телом занимаются лекари Тайной службы; второй оказывается плененным и даже не пытается освободиться. Вслушайтесь, как он мычит. Ему страшно. Пристало ли магистру испытывать такой страх?

— Так ты хочешь убедить нас?.. — начал шут. — Ты утверждаешь…

— Я утверждаю, господа, что нас примитивно обманули. Вместо настоящих магистров нам подсунули их копии — возможно, они действительно похожи как две капли воды. Но это простые люди, а если и маги, то начинающие. Наверное, об этом знали только шестеро: двое убийц Терея, двое подлинных бангалорских магистров и эти — подменыши.

— Что же он молчит, песий хвост? — обозлился Сивард. — Если это правда, что же он мне душу выматывает?!

— Если это правда, — вмешался Аббон Флерийский, — то он так же лишен возможности что-либо объяснить, как давешний похититель Террил, помнишь?

— Снова печать молчания?

— Именно она. Но придется попытаться ее сломать. Хоть что-то же нужно делать!

— Боюсь, это бесполезно, — пожал плечами князь Даджарра. — И в свете последних событий меня больше интересует следующее: кто является родственником исчезнувшего Эрлтона, о котором упоминал Коротышка Ньоль-ньоль, и кто является магистром Ордена Черной Змеи — архонт Тиррон или другое лицо? Интересно, что оно думает по поводу этих событий?

— Кстати, — сказал Сивард. — Герцог, похоже, абсолютно прав. Татуировка не настоящая: это какой-то хитрый рисунок, но краску можно стереть, если растворять ее не водой, а крепким вином.

— Как ты догадался? — спросил Теобальд.

— А никак. Просто налил себе стаканчик… то да се…

— Прошу прощения, герцог, — деликатно кашлянул Шовелен, выводя своего собеседника из глубокой задумчивости.

Они с Аластером сидели на террасе, среди настоящих зарослей тропических растений, посаженных в огромные каменные вазоны. В этих рукотворных джунглях стоял низенький широкий столик, уставленный закусками и напитками, и такие же приземистые просторные диванчики, обитые мягким бархатом. В лазуритовой чаше в форме раковины журчал крохотный фонтан, своим пением успокаивая и разум, и сердце.

Командир гвардейцев вскинул голову и посмотрел на Шовелена немного виновато:

— Простите, граф. Кажется, я задумался. Это крайне неучтиво с моей стороны, и я еще раз прошу меня извинить.

— Что вы, — развел руками Шовелен. — Может, вы просто хотите остаться в одиночестве? Тогда я немедленно покину вас.

— Нет, во всяком случае, не сейчас.

— Тогда я бы хотел узнать одну вещь, которая меня крайне удивляет.

Герцог сделал приглашающее движение рукой.

— Отчего ни император, ни вы до сих пор не приняли решение высадить на Бангалор войска и захватить столицу? Ведь при тех возможностях, которые есть у Великого Роана, подобное нерешительное поведение может быть истолковано как угодно. Признаюсь, что я до сих пор ломаю голову над этим вопросом — и не нахожу ответа. Или я сделал преждевременные выводы? Но мне показалось, что, так или иначе, все сходится на архипелаге — все проблемы оттуда.

— Вы абсолютно правы, граф, — пророкотал Аластер. — Действительно, речь постоянно заходит об этом грешном кусочке земли, с которым у меня лично связаны самые неприятные ассоциации. Но постарайтесь понять нас: если даже кто-то там на самом деле стремится уничтожить императора, а он достиг бы своей цели, если бы не существование двойников, то мы не имеем никакого права подвергать риску и убивать ни в чем неповинных людей. Если мы сейчас атакуем Бангалоры, то армия архонта обязана будет встать против нас с оружием в руках. И мы должны будем уничтожить ее. Это самая горькая перспектива, которая только может быть.

— Но император в опасности!

— Император — это еще не весь мир, — тихо ответил герцог. — Вот в чем заключается его бремя. Никто не должен — расплачиваться за чужие преступления — это непростительная ошибка. Когда суд рассматривает дело и, случается, осуждает невиновного, это уже катастрофа. Если же мы убьем тысячи и тысячи людей в отместку за покушение — то мы будем еще худшими злодеями, чем тот, кто посягает сейчас на жизнь государя. И зачем тогда все это? Зачем притворяться тем, кем ты не можешь, не в состоянии быть на самом деле? Поверьте, граф, не использовать силу подчас сложнее, чем бороться, будучи слабым. Вы меня понимаете?

— Кажется, да. И я преклоняюсь перед вашим мужеством, герцог. Перед вашим и перед мужеством государя.

— Он великий человек, — улыбнулся Аластер. — Вы это сами почувствуете, служа при дворе. И уверяю вас, что он еще более велик, чем это можно предположить, глядя на то, что происходит на глазах у всех, — ведь всегда существует и оборотная сторона зеркала.

— Что же вы будете делать с вашим врагом?

— Искать. А когда найдем, тогда и придумаем, как пресечь дальнейшие попытки покушения на государя.

— А как здоровье… ну, вы понимаете?

— Он умер, — опустил глаза Аластер. — Единственное, что меня утешает, что мальчик ушел тихо, без мучений и боли. Просто заснул и уже не проснулся.

Сивард маялся бессонницей. Шел четвертый час утра, и нужно было думать о начале нового дня, а он все еще не расстался со старым.

Как бы ему ни хотелось возразить Аластеру, упрекнуть его в излишней подозрительности, но все говорило о том, что герцог, как всегда, оказался прав. Двое бангалорцев снова ушли от преследователей, подставив вместо себя ничего не подозревающих людей. Или подозревающих, но какое это имело значение.

Начальник Тайной службы уже сгрыз себе ногти на правой руке и теперь приканчивал левую. Он рвал и кусал пальцы с такой яростью, что в нескольких местах прокусил себе руку до крови. Однако это не помогало.