Гитлер: мировоззрение революционера - Райнер Цительманн

получу усердное чиновничество, прежде всего там, где нет конкуренции, например на транспорте и т. д.»[1232] Гитлер выступал, следовательно, за обобществление некоторых отраслей экономики, но при определенных условиях и предпосылках. По-прежнему — и это становится ясно из только что процитированной речи — сомнения Гитлера относительно «полного обобществления» вытекали из его социал-дарвинистских воззрений, которые он переносил и на экономическую жизнь. Страх, что всеобщее обобществление устранит движущую силу конкуренции и тем самым одну из причин экономического прогресса, заставлял его и дальше занимать позицию против всеохватывающей национализации всех средств производства[1233].

Гитлер продолжал придерживаться своей тактики: сначала попытаться «заполучить» частную экономику для реализации своих проектов и, если не удавалось ее «убедить», дело — как он часто выражался — брать в свои руки, т. е. реализовывать с помощью создания государственных компаний. Другой пример, кроме создания заводов «Герман Геринг», — основание завода «Фольксваген» с помощью ДАФ. Этому также предшествовала ожесточенная борьба с промышленностью. Гитлер видел в автомобиле средство передвижения будущего, но только при условии, что удастся производить дешевый и, таким образом, доступный для широкой массы «народный автомобиль». Поэтому он сразу загорелся идеей конструктора Фердинанда Порше сконструировать такой автомобиль, но поставил условием значительное снижение конечной цены (которую Порше, сильно ужавшись, определил в 1550 рейхсмарок): «Должно быть возможным, — объяснил он конструктору, — подарить немецкому народу автомобиль, стоящий не больше, чем раньше средний мотоцикл»[1234]. Этот замысел был вполне реализуем как технически, так и экономически, но натолкнулся на отрицательную позицию частной экономики. Компании автомобильной промышленности саботировали проект с самого начала, поскольку опасались, что вырастят себе конкурента и поставят под угрозу сбыт существующих — более дорогих — моделей. С 1934 по 1938 г. действовавший по поручению Гитлера конструктор Порше «вел со всей германской автомобильной промышленностью тайную подпольную борьбу»[1235].

В разных речах, особенно на ежегодных автомобильных выставках, Гитлер критиковал германскую промышленность, не осознавшую, что автомобиль, если он действительно собирается стать транспортным средством будущего, должен быть не люксовым объектом для немногих, а доступным для широкой массы предметом потребления. Когда Гитлер наконец увидел, что ему не удалось «убедить» частных предпринимателей, он в рамках Четырехлетнего плана назначил «генерального уполномоченного» по автомобильному транспорту и основал завод «Фольксваген», который теперь, под руководством ДАФ, занялся реализацией проекта. На Международной автомобильной и мотоциклетной выставке 17 февраля 1939 г. Гитлер объявил, что пришел к выводу, «что в конце концов промышленность по собственной инициативе не может прийти к такой организации производства. Поэтому я решил для реализации всех этих задач назначить в лице полковника фон Шелля генерального уполномоченного, который в рамках Четырехлетнего плана будет издавать обязательные к исполнению всеми органами распоряжения»[1236]. В своей биографии Порше Квинт пишет: «То, что „Фольксваген“ стал автомобилем КДФ, что, в конце концов, Трудовой фронт в одиночку взял на себя строительство и финансирование завода и тем самым патронаж над всем автомобилем, что партайгеноссе Лей, чертовски мало понимавший в автомобилях, стал патроном этого авто, а его помощник д-р Лафференц с этого момента играл решающую роль во всем планировании, т. е. что государство в такой радикальной форме завладело идеей „Фольксвагена“, — все это результат трех с половиной лет интенсивных усилий поставить на колеса фольксваген с помощью германской автомобильной промышленности, которая через свой имперский союз pro forma — поскольку инициатива исходила от Гитлера, фюрера государства, и невозможно было открыто сказать нет — это приветствовала и поддерживала, но на самом деле по мере сил стремилась помешать»[1237].

Конфликты с частнокапиталистическим предпринимательством, которые мы подробно описали на примере споров с черной металлургией и автомобильной промышленностью, вели к усиливавшейся радикализации позиции Гитлера. В связи с разговором с Геббельсом о проблеме увеличения производительности предприятий Гитлер объяснил 14 февраля 1942 г., «что тут надо действовать непреклонно, что весь производственный процесс надо подвергнуть новой проверке и что предприниматели, не желающие подчиняться данным нами инструкциям, должны терять свои предприятия без учета того, что они при этом погибнут экономически»[1238].

По-прежнему оставаясь — по названным причинам — противником «полного обобществления», Гитлер, однако, больше не исключал национализацию важных отраслей промышленности, например «анонимных акционерных обществ», энергетики и других ключевых отраслей промышленности. 24 марта 1942 г. он заявил за столом: «Частную собственность как отдельное имущество обязательно надо защищать! Когда кто-то вкладывает часть результата своего труда в семейное имущество, то это нечто естественное и здоровое. Если это имущество состоит из фабрики, то эта фабрика — если семья происходит из здорового корня, наверняка лучше управляется одним из членов семьи и тем самым успешнее для всей народной общности, чем государственным чиновником. Поэтому он, Гитлер, решительно выступает за сохранение частной промышленности. Но так же решительно он против анонимного частного владения акцией. Не делая для этого ничего, акционер получает больше дивидендов, если рабочие акционерного общества прилежны, а не ленивы, или если во главе предприятия стоит гениальный инженер, или если спекулянт ведет дела акционерного общества. Если акционер настолько хитер, что анонимно участвует в нескольких акционерных обществах, то он извлекает чисто спекулятивную прибыль, не опасаясь потерь, которые он в ином случае не смог бы компенсировать. Он, Гитлер, всегда отвергал и боролся с этими спекулятивными доходами, получаемыми без труда. Если такие доходы кому-то и причитаются, то только всему народу, поскольку рабочие и инженеры, зарабатывающие эти повышенные доходы акционерного общества, иначе не получали бы зарплату, соответствующую их трудовому вкладу. Анонимные общества с привлекаемым капиталом должны поэтому быть отданы в руки государства, которое может выпускать государственные ценные бумаги с единообразной выплатой и определенным государственным процентом для тех, кто ищет экономичное вложение для своих сбережений»[1239].

Выводы, которые здесь делает Гитлер, по сути дела логично вытекают из его рассуждений в речи перед Дюссельдорфским промышленным клубом в 1932 г., разве что он, во-первых, счел бы неуместным делать эти выводы перед предпринимательской публикой и, во-вторых, возможно и сам еще не был готов додумать следствия из его посылок до конца. Вспомним: тогда Гитлер решительно отвергал легитимацию частной собственности ссылкой на то, что она всегда уже существовала. Единственная легитимация, которую он допускал, это результаты либо неравенство результатов. Рассуждения во время застольных бесед почти ровно 10 лет спустя суть лишь логические выводы из этой аргументации. Ведь тот, кто стрижет купоны, рантье, т. е. акционер, не может связать свою прибыль с личной работой на компанию, в которой он участвует. Иначе обстоит дело в семейном предприятии, где, хотя бы на поверхности, прибыль владельца выглядит наградой за его работу и готовность рисковать. Но вся тенденция современного капитализма ведет к крупным