Нежный плен - Роберта Джеллис

— Осторожнее! — закричала она. — Не испугайте его и не пораньте слишком сильно! Ах, бедняжка Брайан! Он ничего не понимает. Если бы только я могла помочь ему понять все!

— И хорошо, что не понимает. Тогда бы он причинил себе гораздо больше вреда, нежели я.

Егерь повеселел. Он уже придумал средство, которое должно было отлично сработать и не опасное для Брайана.

Эдвина ждала, нервно покусывая пальцы. Через несколько минут послышался громкий визг. А еще спустя две-три минуты появился егерь, с трудом волоча тушу собаки. Эдвина вскрикнула. Шея, грудь, ноги Брайана были в крови, голова безвольно свисала вниз.

— Вы убили его! — закричала Эдвина.

— Глупенькая! Я лишь оглушил его и сделал три тонких надреза в шкуре. Я чуть не утопил его в крови зайцев! Поспешим, пока он не очнулся. Этот бык даже не узнает боли и слижет всю кровь с превеликим удовольствием!

Они вошли в замок и направились наверх, в комнату Джоанны. Егерь медленно волочился позади служанки и пыхтел, поднимая Брайана по ступенькам лестницы.

— Миледи! — воскликнула Эдвина. — О, миледи, Брайан ранен! Я думаю, он умирает! Госпожа, взгляните на него!

Но Джоанна даже не повернула головы.

— Брайан умирает, миледи! — пронзительно завыла Эдвина.

Ужас в ее голосе, порожденный явным провалом последней надежды Эдвины, сделал свое дело. Джоанна медленно подняла голову. Егерь, пошатываясь, вошел в комнату и опустил пса, который уже пришел в себя и тихо скулил, испуганный необычным ощущением того, что его несли на руках. Оказавшись на полу у ног Джоанны, Брайан жалобно взвизгнул. Джоанна уставилась на его окровавленное тело, заметила трогательные, тщетные — по причине того, что егерь наступил ногой на ошейник — попытки собаки подняться…

— Нет! Нет! — закричала Джоанна. — Он — все, что у меня осталось! После Джеффри…

Последние слова уже перешли в надрывное завывание, но от такой реакции госпожи Эдвине захотелось вдруг танцевать и петь. Вместо этого она сказала абсолютно твердым голосом:

— Давайте вымоем Брайана и позаботимся о нем, миледи. Возможно, нам удастся спасти его. Вы сходите за вашими мазями, а я принесу воду.

Джоанна неуверенно поднялась на ноги. Брайан страдальчески взвыл. Это егерь тайком наступил второй ногой на ухо пса. Возвращенная к жизни жалостью и ужасом, Джоанна бросилась к сундуку, где хранились лекарства. Егерь опустился перед псом на колени, якобы успокаивая его, пока Джоанна обрабатывала раны. На самом деле он с трудом удерживал животное, готовое вскочить от радости. Бедный Брайан! Придя в крайнее замешательство от тупой боли в своей глупой голове, он заскулил и завыл.

Джоанна долго смывала кровь, прежде чем увидела раны. Она была ошеломлена: неужели три небольших, хотя и длинных, пореза могут вызвать такое обилие крови? Не придав этому излишнего значения, Джоанна ничего не сказала. Пока она зашивала раны, Эдвина позаботилась о других мерах предосторожности, в результате которых (после того, как она накормила Брайана хлебом, размоченным в молоке) пес погрузился в настолько глубокий сон, что и ухом не повел, когда его позвала хозяйка, что не на шутку встревожило Джоанну и не позволило ей вновь впасть в состояние забытья. Она села на пол, положила тяжелую голову собаки на свои колени и заплакала. Джоанна оплакивала Джеффри, ее слезы лились, не переставая, пока она не уснула сама.

На следующее утро к Брайану вернулось его прежнее чудесное самочувствие, чего скрыть было уже невозможно. Когда Джоанна подошла к столу во время завтрака и поела, хотя и немного, опасения Эдвины, что госпожа снова уйдет в себя, полностью рассеялись. Джоанна снова вернулась в реальный мир. Наконец она заметила вытянувшееся, грустное лицо Эдвины, тусклые, покрасневшие глаза сэра Ги, беспокойные взгляды слуг.

Годы матушкиной тренировки дали знать о себе. Что бы ни случилось, ответственность за замок, за все земли Элинор, а теперь и за владения Джеффри, полностью лежат на ней, Джоанне. Без головы тело умирает. Эту заповедь вбили ей в голову, как только она начала понимать слова.

Исполненная осознанием долга, Джоанна попыталась вернуться к обычным делам. Когда утомительный день закончился, она заставила себя лечь в пустую постель, чтобы, проснувшись, начать очередную безнадежную борьбу. Утром пришло письмо от матушки. Ее нежность, такая редкая в периоды спокойствия, мало утешила Джоанну. Эдвина со страхом наблюдала за госпожой. Известие о необходимости выкупа графа Солсбери и двойной сумме за выкуп мужа, казалось, совсем не отразилось на Джоанне.

Однако к полудню Джоанна решила, что уже не в силах выносить горе. Она ушла в свою комнату, строго-настрого приказав не беспокоить ее несколько часов, в желании убежать от нежных забот, которые лишь усиливали ее боль. По привычке она села за пяльцы и взяла иголку. Джоанна как раз принялась за работу, когда в комнату влетела Эдвина. Ее глаза были широко раскрыты, она дрожала всем телом.

— Миледи! — закричала она. — Здесь Тостиг! Тостиг и Роджер из Хемела! Пойдемте! Пойдемте же быстрее!

На какое-то время Джоанну словно парализовало. Затем она подняла на служанку глаза и спросила шепотом:

— Как они выглядят?

— Оба ранены, вид у них печальный, но не… не… Ах, боюсь обнадежить вас, но, госпожа, дорогая, они не так уж и печальны, как следовало бы ожидать! Пойдемте же! Пойдемте быстрее!

В одно мгновение Джоанна вскочила, опрокинув и пяльцы, и столик с шелками, и стул. Она стрелой промчалась через женскую половину и слетела вниз по крутой лестнице, спотыкаясь и придерживаясь за стену.

— Он погиб?! Он в самом деле погиб?! — закричала Джоанна через весь зал, боясь задать вопрос, на который действительно желала получить ответ.

Тостиг повернулся в сторону Джоанны и, пошатываясь, направился к ней. Он потерял два стоуна веса, лицо его осунулось и посерело, глаза светились лихорадочным блеском.

— Не знаю… — просипел Тостиг. — Он не погиб на поле сражения.

— Что ты имеешь в виду?! — воскликнула Джоанна.

— Я хочу сказать, что осмотрел сам каждое тело… все тела без исключения, покоившиеся на том поле… Среди них милорда не было.

Джоанна пошатнулась, и Эдвина поддержала ее, обняв за талию.

— Ты уверен в этом? — спросила Джоанна дрожащим голосом. — Ты в этом абсолютно уверен?

Тостиг, казалось, не на шутку испугался.

— Я не понимаю вас, миледи. Конечно, уверен. Я не позволил бы мародерам, опустошающим поля сражений, и пальцем тронуть милорда!

— Присядьте, госпожа, присядьте! — проворковала Эдвина, пододвинув Джоанне кресло. — Я принесу стул Тостигу. Вы же видите: он едва держится на ногах. Да и сэру Роджеру тоже необходимо отдохнуть.