Призыв - Дэвид Гейдер

— Мэрик… — пробормотала она, печально покачав головой.

— Нет! Я не дам тебе умереть! И сам тоже не собираюсь умирать. Когда я отправился сюда, мне хотелось умереть. Думаю, я встретил бы смерть с радостью. Я считал, что мне больше незачем жить, но теперь все изменилось!

С этими словами он сильнее встряхнул Фиону, но она только с жалостью посмотрела на него:

— Мэрик… теперь уже слишком поздно.

— Я с этим не согласен. И Фиона — та, которую я знаю, та, что храбро противостояла своему поработителю, — тоже бы с этим не согласилась.

Он выпятил челюсть, упрямо глядя на Фиону, требуя взглядом, чтобы она не сдавалась, — словно мог подтолкнуть ее к действиям одной только силой воли. И эльфийка, вместо того чтобы сникнуть под этим взглядом, нехотя расправила плечи и кивнула. Мэрик увидел, как в ее глазах загорелась решимость.

— Будь по-твоему, — сумрачно сказала она.

— Хоть по-твоему, хоть по-вашему, — вмешался Дункан, — а только надо что-то решать, и поскорее. Порождения тьмы общаются друг с другом, и всякая новость расходится у них в мгновение ока. Не пройдет и двух минут, они будут кишеть тут сотнями.

— Тогда мы вернемся и будем драться! — объявила Фиона. Она высвободилась из рук Мэрика, и вокруг навершия посоха начал разрастаться, потрескивая, голубой ореол маской силы. — Мы сразимся с Архитектором, а если Женевьева, ее брат или Ута попытаются нас остановить — мы сразимся и с ними!

— Нет! — отрезал Келль с такой силой, что Фиона обернулась к нему, и глаза ее широко раскрылись от изумления.

Мэрик тоже опешил. Охотник смотрел вниз, в пещеру за подножием лестницы, где кишели порождения тьмы, и на лице его была мрачная решимость. Рука его так крепко сжимала рукоять висевшего на поясе кистеня, что костяшки пальцев побелели от напряжения.

— Вы должны выбраться на поверхность и предупредить орден. Серые Стражи должны узнать, что среди порождений тьмы произошли перемены. Услышать из первых уст, кто такой Архитектор и что он задумал.

— Но… — в смятении начала Фиона.

Охотник сунул руку за отворот куртки и достал сияющий камень, который они забрали из камеры. Яркое оранжевое свечение тотчас озарило подземный коридор. Келль повесил камень на шею:

— Я отвлеку порождений тьмы на себя. У меня достанет сил их учуять, и какое-то время я смогу ускользать от них. — Он повернулся и прямо взглянул на Фиону. Светлые глаза его были непреклонны. — Этого времени вам хватит, чтобы уйти.

Теперь на лице Фионы отразилась тревога, и она в поисках поддержки оглянулась на Мэрика и Дункана. Молодой Страж тоже встревожился, но Мэрику были слишком хорошо знакомы интонации, звучавшие в голосе Келля. Точно так же говорил Логэйн, сообщая, что надо без лишних споров совершить нечто чудовищное. Хуже того — король осознавал, что не в силах возразить Келлю.

— Так нельзя! — с отчаянием воскликнула Фиона. — Не делай этого!

— Надо было мне тверже стоять на том, чтобы мы повернули назад, пока еще была такая возможность. Я совершил ошибку.

Келль присел на корточки перед Кромсаем и погладил его по голове. Пес смотрел на него круглыми непонимающими глазами. Он чувствовал, что происходит что-то неладное.

— Возьмите его с собой, — проговорил охотник, и голос его вдруг сорвался от нахлынувших чувств. — Он прошел долгий путь и уцелел во многих боях. Я хочу, чтобы у него был шанс выжить.

В последний раз погладив пса, он поднялся и сурово кивнул Дункану:

— Поручаю тебе вывести отсюда короля Мэрика. Фиона тебе поможет. Я знаю, ты справишься.

Паренек в ответ лишь кивнул, не в силах сказать ни слова.

Келль протянул руку Мэрику:

— Ваше величество, я сожалею, что все обернулось таким вот образом. Вы славный воин… для короля равнинников, конечно, — прибавил он с сумрачной ухмылкой, словно намекая, что шутит.

Мэрик невесело усмехнулся в ответ и пожал протянутую руку:

— Храни тебя Создатель, Келль.

Не сказав больше ни слова, охотник повернулся и начал спускаться. На ходу он сдернул с пояса кистень, размоталась, брякнув, короткая цепь, и шипастый шар закачался в такт шагам. Мэрик уже слышал, как далеко в темноте зашевелились порождения тьмы. В воздухе разнесся едва слышный шепот, слитный гул, медленно нарастая, подступал к ним со всех сторон. Порождения знали, что беглецы здесь. Знали — и шли сюда.

Фиона бросилась к Кромсаю, хотела схватить его за ошейник, чтобы удержать, однако пес оказался проворнее. Громко и сердито гавкнув, он прыжками помчался вниз по лестнице. Охотник обернулся, с явной досадой глядя на приближавшегося пса.

— Нет! — властно прикрикнул он и показал пальцем на Фиону, Мэрика и Дункана. — Останешься с ними, Кромсай. С ними!

Пес низко опустил голову, в смятении прижав уши. Кромсай был умной собакой, но все же — только собакой. Келль сердито глянул на него, с каждой секундой злясь все сильнее.

— Останешься с ними, я сказал! — рявкнул он.

— Сюда, Кромсай, ко мне! — звала Фиона.

Испуганный тем, что обидел хозяина, пес распластался у ног, тычась носом в сапоги, жалобно заскулил. Келль взбешенно ухватил Кромсая за загривок, с усилием поднял, развернул и толчком направил вверх по лестнице.

— Пошел! Живо! Иди к ним!

Пес, однако, не подчинился и тут же бросился назад. Развернувшись, охотник с искаженным от муки лицом смотрел на огромного пса, который, припав к его ногам, скулил, точно потерявшийся щенок. Внезапно Келль шагнул вперед и ударил пса в бок ногой.

— Слушайся, кому говорят! — прорычал он.

Удар был сильный, и хотя Кромсаю случалось переносить и худшие испытания — все же он был боевой волкодав, и под шкурой его бугрились литые мускулы, — пес обмяк, оторопело завизжав, и эхо этого визга разнеслось по всему коридору. Фиона в ужасе прикрыла рот рукой, Мэрик онемел. Келль оглянулся на них, и в глазах его были мольба и нестерпимая боль. Затем он посмотрел на пса, который, дрожа от страха, скорчился у его ног, и разрыдался.

— Прости меня, прости! — проговорил он срывающимся от горя голосом.

Опустившись на колени, он обхватил руками голову пса и стал лихорадочно гладить густую шерсть. Кромсай взглянул на хозяина большими карими глазами и неуверенно завилял хвостом. Келль сквозь слезы с трудом ободряюще улыбнулся.

— Мне так совестно, старый мой друг, — прошептал он. — Сможешь ли ты меня простить?

Кромсай медленно поставил уши торчком и энергично замолотил хвостом по ступенькам. Келль мог бы и не задавать этого вопроса.

Слитный гул порождений тьмы неотвратимо приближался, и Мэрик слышал, как засуетились они у подножия лестницы. Времени у беглецов оставалось в обрез.