Крейсер. Дилогия (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

— Догадалась.

— Карлайл хотел поговорить с ним без свидетелей. Кто же мог подумать…

— Да, отцеубийство практикуется не так часто.

— У нас есть запись…

— Потом дадите посмотреть. — Аврора могла бы и сама скачать, но она так вымоталась за этот день…

— Как прикажете, тэра.

— А пока — расскажите.

— Карлайл начал его упрекать, Алиент пришел в ярость, а когда Карлайл сказал, что откажется от него…

— Второй случай оказался последним?

— Второй? — переспросил мужчина и тут же осекся. Он вспомнил… — Простите.

— Не за что просить прощения. Вы не находите, что в этом есть страшная ирония? Первый раз он отказался от дочери — и Дина умерла. Второй раз отказался от сына — и умер сам.

Начальник охраны замешкался, не зная, как реагировать на слова, произнесенные жутким тоном живого компьютера.

— Тэра…

Аврора взмахнула рукой.

— Не важно. Оставьте меня наедине с… дедом…

— Как прикажете, тэра…

Аврора подождала, пока закроется тяжелая дверь. И обернулась к гробу.

Подошла. Откинула тяжелую стеклянную крышку.

Бальзамировщики постарались на славу. Карлайл выглядел почти живым. Будто спал. И все же…

Аврора вздохнула. Странное ощущение. Он говорил, двигался, она помнила его живым — а его уже нет. И не будет.

Что-то самое важное ушло… а она чувствует себя виноватой?

Аврора не знала.

— Старый интриган… Все-таки равновесие восстановилось, правда?

Она коснулась пергаментной щеки, осторожно провела по ней пальцем…

Холод и грим.

Пустота.

— Когда-то ты отказался от Дины. И тебя пощадили. Но не в этот раз. Не в этот. И все же… Если бы не я — ты был бы еще жив. Я стала спусковым крючком. Но виновна ли я в твоей смерти? Не знаю… — Аврора помолчала. — Я не чувствую себя виноватой. Все случилось так, как должно. Как определили звезды. И все же… Я не Видрасё. Я не Висен. Я Аврора Иридина Вайндграсс. Ты не стал мне дедом. Я не стала тебе внучкой… Но что я испытываю?

Ответ нашелся несколько секунд спустя.

Сожаление о несбывшемся.

Аврора наклонилась и коснулась поцелуем лба покойного.

— Я, Аврора Иридина Вайндграсс, от имени своей матери прощаю тебя. — Слова падали тихо, но Авроре казалось — они нужны. Необходимы. И будут единственно верными. — Я отпускаю твою душу странствовать по звездным дорогам до тех пор, пока последняя труба не призовет к ответу всех мертвых. Пусть твой путь будет ровен и легок. Звездный луч тебе под ноги, Карлайл Видрасё. — И уже совсем тихо, так, что не услышал даже Интаро, уже несколько секунд стоявший в дверях: — Прощай, дедушка.

Выпрямилась. Тряхнула волосами…

Интаро кашлянул, обращая на себя внимание.

— Да?

— Ты закончила?

Аврора кивнула. Опустила крышку гроба. И сделала шаг назад.

— Надо поспать. Завтра тяжелый день.

— Да.

Аврора прошла мимо него, как мимо дерева. Даже не дотронулась. Интаро обдало запахом свежести. И он еще раз подумал, что завтра вечером… после похорон и оглашения завещания.

Так было принято в НОПАШ.

В конце концов, все, кто заинтересован в завещании, будут на похоронах. Потом все пойдут на поминки, а заинтересованные лица — ненадолго в кабинет. Там нотариус огласит волю покойного.

А вечером…

Вечером Интаро сотрет с ее лица эту гримасу безразличия!

Аврора лежала в кровати. Смотрела через окно на звезды. И думала, что до эвакуации у нее есть еще одно незаконченное дело.

Она должна найти и убить Алиента Видрасё. Можно не слишком мучительно. И обязательно своими руками.

Круг замкнулся. Но Аврора знала, что не должна оставить Карлайла неотомщенным.

Жестокий, старый, больной…

И все же, все же…

Девушка не знала, что это сказывался голос крови.

Эрасмиус задавал привязку по крови на себя. Но ведь часть крови была и Иридины. И… неожиданно отозвалась.

Аврора приняла Карлайла Видрасё как своего. И готова была мстить за его смерть.

Кровь — она ведь от двух родителей… а люди не боги. Даже Эрасмиус Гризмер не смог предусмотреть всего.

Аврора лежала на кровати, глядела в звездное небо и думала, что у жизни странное чувство юмора. Жестокое, страшное, но справедливое.

И после просмотра записи она уверилась в этом еще больше.

Прощай, Карлайл Видрасё…

Похороны она почти не запомнила. То есть разум привычно фиксировал происходящее, тело двигалось, она что-то говорила, принимала соболезнования, в том числе и от президента НОПАШ, и от сенаторов, а внутри было что-то подозрительно похожее на боль.

Аврора не осознавала, что это замолчавший голос крови. Карлайл умер — и от нее словно оторвали кусок.

Она никогда еще не теряла близких…

Откуда это?..

Я смерти никогда в лицо не видел.

Я убивал. Но не возненавидел…

Держись, девочка…

Она смотрела, как исчезает в пламени гроб с телом, как закрывают заслонку, слышала музыку… кажется, Интаро поддерживал ее под локоть. А девушка думала, что полжизни бы отдала за Рона. Чтобы он хоть на миг оказался рядом, улыбнулся, блеснул синими глазами: «Мы живы, малышка, мы еще живы! Ты ведь не плачешь, правда, Ледяной Навигатор?»

Аврора помотала головой — и, только слизнув солоноватую капельку с губы, поняла, что действительно плачет.

Она терпела, когда урну с пеплом замуровывали в стену семейного склепа. Терпела, когда пришлось покидать кладбище под прицелом камер инферов. Она даже никого не убила. Хотя очень тянуло.

Ее терпение иссякло в доме, где она на пять минут покинула всех, заперлась в туалете и принялась жадными глотками пить воду из-под крана, наплевав на косметику.

В черную дыру все!

Она тоже живая!

Впрочем, из дамской комнаты она вышла абсолютно спокойная и равнодушная. И с таким же видом проследовала в кабинет.

Там ее уже ждали.

Нотариус.

Интаро Висен.

Пять человек, которых она не знала.

Нотариус бросил на нее взгляд и кивнул.

— Все. Можем начинать.

Аврора уселась на диван. Ей было плевать на завещание. Но… не устраивать же скандал? Карлайл умер, но игра продолжается.

Нотариус прокашлялся. Вскрыл конверт.

— Я, Карлайл Анадиомен Видрасё, находясь в здравом уме и твердой памяти… Моей троюродной сестре, Мелинде Кристал Дженкс я оставляю принадлежащие мне рудники на Атормее-2 и любимый ею гарнитур с земными сапфирами…

Толстая тетка прикладывает платочек к сухим глазам, в которых прыгают циферки…

— …Моему племяннику Тарсу Дженксу я оставляю двести тысяч галактов…

Такой же полноватый парень расплывается в довольной улыбке и поспешно возвращает скорбное выражение на лицо.

— …Моему дворецкому Леригу Радесу я оставляю пятьдесят тысяч галактов…

Пожилой мужчина сморкается в платок, никого не стесняясь.

— …Моей экономке Фелисии Графе я оставляю пятьдесят тысяч галактов…

Вторая тетка плачет от души. Кажется, она была привязана к Карлайлу? Не важно. Уже ничего не важно…

— …Моей племяннице по линии бабушки со стороны отца, Дамарис Винарт, я оставляю своих скаковых лошадей, а также сумму пятьсот тысяч галактов, которая будет положена на счет и должна расходоваться только на содержание конюшен…

Миниатюрная брюнетка не выглядит расстроенной. Наоборот.

Аврора напрягает память и вспоминает. Дамарис Винарт — крупнейшая коннозаводчица на планете. Славится на весь НОПАШ. Но денег много не бывает. И лошадей тоже.

— …Моей внучке Авроре Иридине Вайндграсс, в настоящее время — Висен, я оставляю все, что мне принадлежит. С тем условием, чтобы она выделяла деньги на лечение своего дяди, Алиента Видрасё. Если же упомянутая Аврора не сможет по каким-либо причинам вступить в права наследования — все деньги переходят к ее детям, в случае если будет доказано их генетическое родство с ней и со мной.

Аврора едва не фыркнула. Ну да. Деньги — ей. А если она не может стать наследницей — ее детям.