Дорогой сновидений - Юлиана Суренова

— В этом вся Гештинанна, — мрачно пробормотала Нинти. — Чуть что — сразу в сторону. И одни мысли — о легенде. Будто она и не живет вовсе, лишь наблюдает за происходящим… И, ведь самое такое, это же не страх. Во всяком случае, мне так кажется. А… — она поморщилась. — Брезгливость, что ли. Она словно боится, вляпавшись в грязь, запачкаться. Что же до Кигаль… — она оглянулась, словно проверяя, что богиня смерти действительно ушла, а не стоит, став невидимкой, прислушиваясь к их разговору. — Она никогда не пойдет против Нергала, не станет с ним сражаться, даже если иного способа его остановить не будет, возможно, даже выбирая смерть… и уж точно — худой мир любым сражениям с ним… — она думала, что, заинтересованный ее словами, Шамаш спросит о причинах столь странного поведения старшей из его сестер, всегда казавшейся такой властной и грозной. Но тот молчал, опустив голову на грудь, размышляя о чем-то своем. А уже подобранные, подготовленные слова рвались наружу, не желая, так и не прозвучав, кануть во мрак пустоты. — Я не знаю точно, — продолжала она, — но, кажется Нергал имеет над ними какую-то особую власть. Возможно, знает их тайну. Или еще что-то… Во всяком случае, все говорит за то, что дело не в простом безразличии к делам смертных…

— Нинти…

— Нет, Шамаш, действительно, спроси у сестры. Тебе-то она скажет.

— Зачем? — устало взглянул на нее колдун, не понимая, к чему вообще весь этот разговор.

— Неужели тебе не интересно узнать, что происходит между ней и Нергалом? Мне уже начинает казаться, что все дело в чувствах, которые не угасли. Несмотря ни на что…

— Остановись, — прервал ее колдун. — Что бы там ни было, это их личное дело.

— Я понимаю, — кивнула Нинти. Ей самой было бы неприятно, если бы кто-то стал судачить о ней и Ларсе. Но, с другой стороны, она была не властна над своим любопытством. — Просто… Я подумала… Может быть, все дело в чем-то…Что можно исправить… А Кигаль с Гешти слишком горды, чтобы просить о помощи.

— Нинти, — вмешался в их разговор Лаль, — давай оставим проблемы Кигаль на потом. Они могут и подождать. А вот если Шамаш хочет спасти эту маленькую смертную, то ему действительно следует поторопиться.

— Но я именно об этом и думаю…! - воскликнула богиня врачевания, а затем, в какое-то мгновение осознав, что в своей спешке несется, как говорят торговцы, впереди дозора, не давая другим ничего объяснить и уж тем более сделать, покраснела, словно горизонт на заре. — Прости, — чувствуя, что ведет себя глупо, шепнула она. — Я… Я просто хотела помочь… Люди этого каравана не безразличны мне, когда и они внесли свою часть в спасение Керхи.

— Да. Если бы не они, я б не стал вмешиваться ни во что происходившее в твоем городе, зная, что перемена судьбы редко дает спасение, но всегда является шагом навстречу новым бедам… Однако, сейчас разговор не о городе.

— Конечно, — вздохнула богиня врачевания, смирившись с тем, что все, что ей было дано сделать, она уже сделала. — Только… Шамаш, ты хочешь, чтобы я пошла с тобой? — она храбрилась, однако же, охвативший ее душу страх был слишком силен, чтобы она смогла его скрыть.

— Нет, — он улыбнулся ей. — Спасибо тебе. Ты и так очень мне помогла.

— Тогда… Хочешь, я побуду пока в караване, дождусь твоего возвращения здесь? Ну, мало ли, если моя помощь еще понадобится…

— Нинти, тебе не о чем беспокоиться, — не спуская с нее взгляда открытых, как широкие небесные просторы, и таких же ясно-голубых глаз, проникновенным голосом промолвил Лаль. — Поверь мне, я действительно хочу помочь девочке. Она — такое милое, светлое создание! Если бы я только смог сопротивляться власти Нергала! Но он — великий бог, а я — всего лишь маленький божок, которого некоторые смертные и богом-то не считают… А тебе лучше вернуться в свой город. Кто знает, каким будет следующий шаг Губителя.

— Шамаш? — богиня врачевания в нерешительности взглянула на повелителя небес. Действительно, она уже начинала беспокоиться о своей Керхе.

— Ступай, девочка, — тихо проговорил колдун…

…- Жалеешь, что обратился к ним за помощью? — проводив Нинти взглядом, спросил Лаль. — Да, проще все делать самому, никого не прося, ни от кого не завися. Один всегда и во всем… Никто не предаст, никто не осудит. И ничьи слова не потревожат души сомнениями…

— Что дальше? — опустив голову на грудь, глядя куда-то в сторону, словно в пустоту, спросил Шамаш.

— Давно бы так! А то все разговоры, да разговоры, — проворчал Лаль, затем встрепенулся, собрался, обращаясь в движение: — Идем. Я отведу тебя к Куфе.

Он взмахнул рукой и тотчас мир внутри шатра затрепетал, заскользил, теряя очертания, открывая взгляду еще один полог, доселе пребывавший невидимым оку, за которым была не снежная пустыня, и даже не земля вовсе, а совершенно иной мир, же бескрайний и загадочный.

Караванщики, решившие, что перед ними явились просторы божественных небес, пали ниц, читая молитвы, повинуясь не разуму и даже не вере, но слепым чувствам, которые повелевали словно хозяин над рабами, не терпя прекословия и не допуская ни тени сомнений.

— Зачем? — повернувшись к Лалю, спросил колдун, понимая, что бог сновидения сделал все намеренно и вряд ли из-за простого желания показать свою власть над смертными.

— У нас нет времени прощаться с ними, — холодно ответил тот, — объясняя перед уходом что, как и зачем. Пусть верят и ждут. Разве не таков их удел?

Шамаш качнул головой, однако не стал возражать. Он уже подошел к тонкой грани, отделявший один край мироздания от другого, но тут на его пути выросла тень.

— Господин… — призрак летописца древнего времени склонился перед богом солнца в низком поклоне, застыл в смиренном покорстве, будто не замечая, что преграждает небожителю дорогу.

— Шамаш, поторопись, — крикнул из-за грани Лаль.

— Не надо, господин, не делай этого! — взмолился призрак.

— Но я должен.

— Не верь богу сновидений! Он обманет! Его стремление помочь Тебе — лишь обман!

— Шамаш, не медли! — голос Лаля звучал все более напряженно, вбирая в себя дыхание заплутавшего среди бескрайних просторов ветра. — Этот смертный… вернее, уже мертвый просто боится меня…

— Да, боюсь! — воскликнул призрак, о небывалой смелости которого, однако же, свидетельствовало то, что он не испугался не просто вступить в разговор небожителей, но встал на пути исполнения Их планов. — Боюсь, потому что знаю, что было когда-то, и предчувствую, что все может повториться! Господин, — он устремил на бога солнца умоляющий взгляд, — остановись! Прошу Тебя, молю! Ты нужен мирозданию!