Спецназ ГРУ: Пятьдесят лет истории, двадцать лет войны... - Сергей Козлов

Оценив обстановку и свои возможности, я и Олег Г. Обратились к командиру одного из подразделений Российской армии Сергею К. с просьбой дать нам несколько БТР для выдвижения в район перевала Шар-Шар. Рискуя очень многим, Сергей выделил нам три БТР-80, СПГ-9 (станковый противотанковый гранатомет) и 82-мм миномет с одним обязательным для нас условием – «присутствовать лично и не допустить каких-либо потерь».

Бронегруппу первоначально предполагалось использовать лишь для выдвижения в район боевых действий и огневой поддержки. Старшим бронегруппы был назначен Игорь В. На случай самых непредсказуемых обстоятельств наша группа имела санитарный вертолет Ми-8тс на одной из баз ВВС, подлетное время которого составляло около одного часа. Там же имелись и боевые вертолеты Ми-24, но их боевое применение санкционировалось на уровне министра обороны.

Оставив часть своей РГ на базе для связи с центром и вертолетами, прихватив необходимые средства КВ– и УКВ-радиосвязи, наша группа в составе трех человек (я, Олег Г. и Юра П., нештатный водитель нашего видавшего виды уазика) возглавила колонну бронегруппы.

Совершив марш в 100 км, колонна прибыла в Дангару, один из райцентров Кулябской области, где, встретившись с председателем райисполкома и начальником милиции района, мы уточнили обстановку в районе перевала, находящегося в 26 км от райцентра. Перевал удерживали около 40 боевиков, вооруженных легким стрелковым оружием и подствольными гранатометами. О наличии у противника противотанковых средств, что нас больше всего интересовало, информация отсутствовала. Попытка отбить перевал у противника не предпринималась никем. На полпути к перевалу, в кишлаке Себистон, к нашей колонне присоединились около 20 бойцов НФ на автомобиле МАЗ и «бронеавтомобиль» Камаз с 23-мм пушкой на самодельной (как и броня) турельной установке.

Как следовало из разговора с Рахмоновым и предрайисполкома Камилем Абдукадыровым (по местному – «раисом»), в районе перевала находится радиолокационный пост ПВО, с которого нас должны поддержать огнем БМП-2 кулябского мсп 201 мсд, но еще утром, позвонив в штаб дивизии, мы поняли, что это маловероятно.

На исходный рубеж прибыли часа в четыре дня, чуть не потеряв БТР на одном из разрушенных участков горной дороги, а всему виной спешка, которая нужна лишь во всем известных двух случаях…

По правде говоря, мы спешили лишь по одной причине – успеть сделать работу засветло, так как за ночь противник сможет хорошо закрепиться, а имея в столице и центральных районах республики почти двухтысячную группировку, «хлынуть» с перевала и захватить южные районы Кулябской области и переполненные беженцами из соседней Курган-Тюбинской области и центральных районов.

Оставив БТРы за поворотом, вне зоны наблюдения противника, мы выдвинули вперед «бронеавтомобиль» и дали команду на ведение огня с пушки по перевалу и обнаруженному автомобилю с фургоном в полутора километрах северо-восточнее перевала. «Вовчики» ощетинились огнем СО. Скрытно заняв позиции, я, Олег и Игорь вскрыли огневые точки противника, «клюнувшие» на огонь броневика, и провели рекогносцировку местности.

Надо сказать, что расчеты АГС, СПГ и миномета, укомплектованные разведчиками Игоря В., времени зря не теряли – развернули нештатное оружие к бою, перекрывая все известные нормативы. Огневая подготовка штурма началась внезапно открытым огнем из гранатометов, миномета, 23-мм пушки и трех пулеметов чуть позже выскочивших из-за поворота БТРов. Буквально через несколько минут весь перевал заволокло пылью и дымом, на склонах загорелась высушенная южным солнцем трава и крыша дома, с чердака которого предположительно работал пробивший стекло стоящего рядом «ненашего» УАЗа снайпер. Наблюдая за противником, мы установили, что оборона была им занята лишь непосредственно у дороги, и весь шквал огня пришелся на пятачок площадью чуть более гектара.

Дым и пыль были нам явно на руку. Уточнив задачи и перегруппировавшись, мы начали штурм перевала в лоб (вдоль дороги), так как рельеф местности и дефицит времени не позволяли произвести более безопасный обход противника слева или справа. Одни из бронетранспортеров подгруппы обеспечения на максимальной скорости выдвинулся на 300 м вперед, оставаясь недосягаемым для прицельного огня из РПГ-7, и открыл огонь по восточному склону перевала, не просматриваемому со стороны огневой подгруппы. Два других БТРа, двигаясь со скоростью 5-7 км/ч на расстоянии 40-60 м друг от друга, ведя упредительный огонь из пулеметов короткими очередями, пошли на сближение с противником. Я руководил действиями головной машины и следовавшими под прикрытием брони бойцами Народного фронта (около 10 человек) и несколькими разведчиками.

Через открытый верхний десантный люк я управлял огнем пулемета (наводчик – лейтенант, командир группы), причем мы не применили прием «ножницы» – если пулеметы БТР вели огонь по левому флангу, то я, лежа за башней, вел огонь с пулемета ПКМ по правому и наоборот. Свой АКСУ я поменял на ПКМ перед атакой. По мере приближения к противнику интенсивность огня со стороны огневой подгруппы возросла, а огонь миномета и АГС переносился в глубину по обратным скатам высот. Не имея сведений о наличии у противника противотанковых гранатометов, мы с пулеметчиком БТРа обстреливали каждый куст и камень, пригодный для позиции гранатометчиков, пытаясь упредить их…

При подходе к перевалу на 300—400 метров духи открыли огонь из подствольного гранатомета почему-то по второму БТРу, одна из гранат даже взорвалась в 8-10 метрах позади машины. Но, убедившись, что это не разрывы РПГ-7, Олег Г. (находящийся на втором БТР) не придал этому значения, сообщим мне об этом уже после захвата перевала, не желая засорять эфир.

Активный радиообмен происходил лишь между двумя атакующими БТРами и огневой подгруппой, возглавляемой Игорем В., и мог являться классическим примером управления боем. При подходе головного БТРа на 50-80 метров к перевалу огневая подгруппа по команде прекратила огонь, держа в прицелах передний край обороны. Воцарившаяся тишина могла говорить или об отсутствии противника, или о его намерении открыть внезапный кинжальный огонь. Эти последние десятки метров стали самыми трудными. Дорога шла под нависшим слева обрывом, отлично просматриваемым задними БТРами и огневой поддержкой, но исключающим какой-либо маневр «пехотой» НФ. Последняя категорически отказывалась выйти из-за БТРа (разведчиками я рисковать не собирался) и наступать впереди машины. Угрозы не помогали, а на уговоры времени не было (типичный пример управления «чужими» бойцами). БТР стал медленно забираться на вершину перевала, подставляя под огонь брюхо. Но, к счастью, на перевале уже никого не было, и «пехота» вначале медленно, а затем быстрее «пошла в атаку».