Луна, луна, скройся! (СИ) - Лилит Михайловна Мазикина

через лошадиную холку, болезненно и беспомощно болтаются ноги, руки, голова. Перед глазами темнеет. Кажется, я на короткое время теряю сознание, потому что потом, резко, перед глазами — полосы из верхушек проносящейся мимо травы. Я с трудом сдерживаю рвоту. Ещё потом я сижу боком, всадник прижимает меня к себе одной рукой, и мы всё скачем и скачем. Тупо и оглушающе сильно болит голова. Некоторое время я сижу, повторяя одну и ту же мысль: «Это не вампир. Это не вампир». Потом снова проваливаюсь в темноту.

Глава IV. Рыцарь Белого леса

«В далёкой земле жил да был князь. Был он не простой князь, а волшебник. Правда, всё его княжество было — один тёмный лес да дворец под лесом. И кроме него и его невидимых слуг, никто там больше не жил. Так что это было очень тихое и мрачное княжество.

А в соседнем княжестве, размером чуть-чуть побольше, жил самый обыкновенный князь, отец троих детей — двух мальчиков и одной девочки. И были эти дети такие красивые, что люди о них говорили так: кожа у них — как китайский фарфор, глаза — как венецианское стекло, а волосы — словно золото (которое, как известно, в любой стране золотое). Словом, дети удались в свою красавицу-мать, которую их отец когда-то украл из башни одной старой ведьмы.

Как-то раз князь охотился на границе с тёмным лесом. Его коня что-то испугало, и он понёс. Не слушался ни узды, ни каблука — бежал, куда глаза глядят, и забежал, конечно, прямо в гущу тёмного леса. Свита кинулась было следом, но остановилась — придворные и рыцари испугались князя-волшебника. Кто знает, как он отнесётся к вторжению такой прорвы народа и во что их превратит, если окажется, что они его разбудили или оторвали от важного дела! Только маленькие принцы, которые очень любили отца, поскакали следом за ним, но быстро заблудились.

А князь тем временем упал со своего коня на одной из лесных полян и сломал ногу. От боли он разом так ослаб, что, когда попробовал позвать на помощь, голос его прозвучал так тихо, что был слышен только стрекозам на этой поляне. Но что слышат стрекозы в тёмном лесу, то слышит и властелин леса, и один князь немедленно поспешил на помощь другому, поскольку считал себя воспитанным человеком, а воспитанный человек всегда поможет упавшему. Своим волшебством он выправил и заживил сломанную кость, а потом ещё поймал соседского коня, нашёл маленьких принцев и всех их привёл на поляну к князю-человеку.

Князь-человек был так же воспитан, как и его сосед, и потому сделал то, что полагалось воспитанному князю: пообещал отплатить за спасение себя и своих сыновей тем, что попросит властелин леса. Обычно волшебники в таких случаях хихикают и требуют что-нибудь очень странное: то, о чём в своём дворце князь не знает, или десять прекрасных девушек-ткачих, или три пары тройняшек, или ещё что-нибудь в том же духе. А владыка леса попросил:

— Пусть я буду брать всё живое, что придёт по реке из твоего княжества в моё.

Это, собственно говоря, ничего не значило, поскольку, как известно, в каком бы княжестве ни села утка на воду, есть её будут всё равно в том, где подстрелят. Таким образом князь-волшебник избавлял своего соседа и от долга, и от необходимости чем-то жертвовать, ведь воспитанный князь никогда не причинит ни того, ни другого неудобства другому воспитанному князю.

Придя к такому соглашению, князья направились к общей границе. Там князя-человека и маленьких княжичей встретили счастливые жена, дочка и подданные. Конечно же, князь тут же пригласил волшебника в гости, но тому, увы, нельзя было пересекать границы своего леса, так что они распрощались.

Долго ли, коротко ли, а дети князя-человека выросли. Мальчики превратились в славных молодых рыцарей, искусных и в бою, и в учёных занятиях, и в умении держаться и говорить. А девочка стала прекрасной девушкой, чью красоту, мастерство в вышивке и разумные речи прославляли во всех окрестных странах. Поговаривали, что князь-отец уже через год собирается устроить грандиозное состязание для молодых королей, принцев и благородных юношей, достойнейшему из которых его дочь достанется в жёны.

Пока же юная княжна вместе со своими братьями поехали навестить свою старую кормилицу, доживавшую век в приграничной деревне. Та приняла их очень сердечно, наготовила яств и лакомств на целый стол — а готовить она была мастерица — и весь вечер рассказывала детям князя разные милые случаи из тех времён, когда они были на её попечении. Укладывая же гостей спать, она шепнула на ушко княжне:

— Милое моё дитя, послушай, что я тебе скажу. Когда я гляжу на тебя, то радуюсь расцвету твоей юности и красоты, и в то же время печалюсь, понимая, что они не вечны. Знай же, есть чудесное средство не расставаться с ними дольше. В соседнем княжестве, у самой границы, на берегу растёт большая старая ива с серебряными листьями. Если невинная девушка в полнолуние искупается под ней, то отсрочит приход старости на целых десять лет — а это немалый срок! Я когда-то успела искупаться дважды, прежде чем меня выдали замуж, и потому понянчила не только тебя и твоего отца, но и отца твоего отца. Только это большой секрет, если о нём будет знать больше двух человек, ива с серебряными листьями потеряет свою силу. Раньше знали я и моя мать, а в том году моя бедная матушка умерла, так что я могу доверить этот секрет тебе. Так что давай не будем мешкать, моя дорогая, ведь сегодня как раз полнолуние. Дождёмся, пока твои братья уснут покрепче, и потихоньку проберёмся через границу.

Так они и сделали.

Возле ивы княжна разделась до нижней сорочки (из самого дорого полотна) и вошла в реку. Пока она купалась, старая кормилица сторожила её одежду, да заскучала и задремала.

Тем временем ночные совы рассказали владыке леса о вторжении, и он потихоньку пошёл к реке, посмотреть на незваных гостий. Едва увидев в свете луны красавицу-княжну, он в тот же миг влюбился. Он спрятался в тени дерева, дожидаясь, пока она захочет вылезти, и едва обе её ножки оказались на земле, как он схватил её и унёс в свой подземный дворец. Волшебник считал себя вправе сделать это,