Хитман - Брет Харт

Выписываясь из гостиницы в 4:30 утра, я увидел менеджера тура, процветающего, серьезного малыша шотландца по имени Джейк, который разбирал неоплаченные счета рестлеров. Марти Джаннетти, пьяный, с красными глазами, едва стоял на ногах, пока Джейк обсуждал с ним его счет. Скотти Штайнер промчался по коридору, вырвал счет из рук Джейка и прилепил его к стойке регистрации при помощи субстанции, которую показательно извлек из носа. Когда мы приземлились в Риме, чтобы пересесть на рейс в Израиль, Марти уже был уволен и летел домой.

После прохождения всех процедур в тщательно охраняемом аэропорту Тель - Авива я провел большую часть дня, проспав в своем номера в Holiday Inn на улице ХаЯркон. В ту ночь я попивал пиво Goldstar в интересном клубе, оборудованном в руинах здания, разрушенного баллистической ракетой во время войны в Персидском заливе. В клубе не было крыши, и я почувствовал, что снова оказался в AlamoDome. Лунное небо и легкий средиземноморский бриз сделали ту ночь незабываемой. Я сделал большой глоток. Было невозможно не заметить, какими смелыми, красивыми и прямолинейными были израильские женщины. Я немного просидел в клубе, но ушел рано, чтобы отдохнуть перед ранним туром в Иерусалим, который подготовил для меня промоутер.

Мой гид Дорит быстро поняла, что я интересуюсь историей. Я с удивлением узнал, что она никогда не слышала о профессиональном рестлинге: мы были из двух разных миров. Кроме нас, в часовой поездке в Иерусалим участвовали водитель и два охранника, к разным частям тела которых были пристегнуты пистолеты. Дорит была экспертом по истории этого региона, основанной на настоящих фактах, а не религиозных учениях. Она сказала, что Иерусалим переводится с иврита, как " город мира ", и объяснила, что это был центр цивилизованного мира, райский уголок с 4000 - летней историей.

Когда мы подъезжали к Иерусалиму, я заметил вдали круглый золотой купол на фоне бледно - голубого неба, усеянного редкими белыми облачками. Купол Скалы является самым священным местом для мусульман после Мекки. На входе меня схватил за руку долговязый неуклюжий араб, похожий на Авраама Линкольна, с кустистыми черными бровями, крепкими, мускулистыми плечами и огромными, сильными руками. Он обнажил свои белые зубы: " Эй, ты ! Бороться со мной ! " Я не мог отделаться от него, и меня не покидала мысль, что этот жилистый старичок выпил немало верблюжьего молока в своей жизни. Я так и представлял себе картинку, на которой мы вдвоем катаемся по полу, переплетая руки и ноги, пока араб Авраам не поймает меня в верблюжий захват. Это был его дом, Аллах бы помог ему. Ситуация была серьезной, ведь, считалось, что рестлеры в жизни такие же жесткие, как по телевизору. Я испытал облегчение, когда ошарашенная Дорит огрызнулась на него и отогнала прочь. Так и не сбылась его мечта победить Хитмана !

Вскоре я смотрел на высокий белый камень Стены плача. Я нацарапал небольшую молитву на клочке бумаги: " Пожалуйста, Боже, верни меня домой ". Я засунул бумажку в трещину между двумя огромными блоками, рядом с тысячей других записочек. Потом мы прошли по открытой площади, и я увидел над собой группу вооруженных автоматами израильских солдат, небрежно опиравшихся на припаркованные джипы. Дорит и мои охранники замерли от страха, услышав топот ног позади нас, а солдаты вскинули автоматы наизготовку. По площади разнесся облегченный выдох - меня окружили сорок или пятьдесят израильских школьников, которые были вне себя от радости. Некоторые, стоя на коленях, целовали мои руки, другие кричали: " Хитман ! Хитман ! " Солдаты тоже узнали меня. Я раздал автографы и сфотографировался с солдатами на фоне джипов. Мне было неудобно, что меня так возносили в этом святом месте, а Дорит просто не могла поверить в увиденное.

Потом мы прошли по улице Виа Долороза, по которой Иисус нес свой крест, отправляясь на казнь. Дорит заявила, что, когда астронавт Нил Армстронг посетил город и узнал, что по этим же ступеням Иисус шел на Голгофу, он сказал, что пройти по Луне было гораздо легче. Я был удивлен отпечатку человеческой руки в белой каменной стене. Дорит сказала, что это Иисус приложил руку к стене, устав нести крест. Моя ладонь идеально поместилась в отпечаток.

Мы добрались до Мертвого моря. Мы разделись до нижнего белья, даже охранники, и вошли в воду, а Дорит предупредила меня, чтобы я избегал попадания соленой воды в глаза. Я плавал, как пробка, сначала мне было неудобно, но потом я понял, что тут невозможно утонуть, я словно плавал в воде, сидя в невидимом стуле. Вода обжигала и щипала царапины и ожоги, особенно, мои голени, ободранные годами ударов об стойки ринга. Я растер грязь со дна моря по моим ссадинам, и они зажили почти мгновенно.

Потом мы заехали на скалистые утесы, с которых было хорошо видно Мертвое море, а по ту сторону гор лежала пустынная Иордания. Я присел на выступ, и подо мной летали три прекрасных орла. Пока я сидел там, я вспомнил, как сестра Джули, Сэнди, однажды спросила меня, каким животным я бы хотел стать. После некоторых раздумий я ответил, что львом, потому что они по - настоящему жесткие звери и короли джунглей. Они выносливы и любят своих детишек. Она спросила, кого бы я выбрал вторым, и я выбрал орла по тем же причинам.

Третий выбор ? После долгих раздумий я выбрал белого медведя из - за их умения выживать в самые лютые морозы без чьей - либо помощи. Сэнди объяснила, что мой первый выбор, лев, обозначает того, кем я хочу казаться для людей. Мой второй выбор обозначает то, кем они меня видят на самом деле. Третий же выбор обозначает то, кем я, по сути, являюсь. Думая об этом, я смотрел вниз, на усеянные пещерами скалистые отроги, над которыми кружили орлы, и молился, чтобы Бог помог мне продержаться чуточку дольше. С его помощью я не умру белым медведем, в холоде и одиночестве, и не стану очередной трагедией в рестлинге - обиженным на всех, разбитым неудачником.

В тот вечер, когда я боролся с Йоко, меня поддерживали и еврейские, и арабские детишки. Йоко не рассчитал силы, прыгнув на меня, и из моего носа потекла целая река крови, которую я стер движением ладони. Я вернулся в бой, правда, старый бедный Мистер Фуджи со своими больными коленями целую вечность забирался на апрон, сжимая в руках японский флаг. Я схватил Фуджи за воротник его кимоно, подождал, пока он скажет " Щас ", и волшебным для зрителей образом в нужную долю секунды увернулся от бежавшего на меня сзади Йокозуны. Раз ... два ... три. Иерусалим. Мое сердце переполняла радость, когда я смотрел на счастливые лица в толпе.

Я добился, чтобы другие рестлеры также могли поехать со мной и Дорит в Иерусалим на следующий день. После очередного вдохновляющего дня, посвященного изучению города, я прибыл на арену в Тель - Авиве, где снова провел матч с Йоко. Рэнди и Оуэн выглядели так, словно кто - то зажег свет в их головах. Рэнди пожал мою руку, благодаря снова и снова за возможность съездить в эту экспедицию. Оуэн признался, что написал молитву о том, чтобы вернуться домой к Марте и Одже в целости и сохранности, и положил ее в Стену плача. Я сказал, что сделал то же самое.