Кельтские мифы - Коллектив авторов

Ничего не ответил ему Ойсин.

Подошел к ним Каойлте и, поглядев на Осгара, спросил:

– Как ты, мой милый?

– Хорошо, – ответил ему Осгар.

Каойлте осмотрел его рану и, когда увидел в спине наконечник копья, громко закричал. Силы покинули его.

– Ох, Осгар, ты уходишь от фениев, которым не видать теперь битв, зато придется платить дань королю Ирландии.

Подняли Ойсин и Каойлте раненого Осгара на своих щитах и отнесли его на зеленый пригорок. Сняли они с него окровавленные одежды и увидели, что все его тело в ранах и ссадинах и нет на нем ни одного живого места.

Остальные фении тоже поглядели на Осгара, и, хоть не было среди них никого, кто не оплакивал бы сына или брата, все они оплакали Осгара.

Ближе к полудню увидели фении приближавшегося к ним Финна, и они подняли на копье разорванный в клочья Солнечный Стяг. Громко приветствовали они Финна, но он не ответил им и прямо направился к тому месту, где лежал Осгар.

– Я умираю, Финн, – поздоровавшись, сказал ему Осгар.

И Финн ответил:

– Хуже было тебе, сынок, в Бейнн Эдайр, когда дикие гуси могли плавать на твоей груди, но я исцелил тебя моей рукой.

– Теперь не получится, потому что король Ирландии ранил меня семь раз заколдованным копьем.

– Почему не я погиб вместо тебя в солнечной Габхре? Почему не ты поедешь вместо меня на восток или на запад во главе фениев?

– Если бы ты пал в бою, то не услышал бы моих причитаний, потому что все думают, будто крученый рог, покрытый железом, у меня вместо сердца. Больно мне теперь от воя собак, от причитаний старых воинов, от плача жен.

– Сын моего сына, половина от моей половины, горе мне, что лежишь ты юный и пригожий в ожидании смерти. Сердце мое бежит, как олень, и нет у меня сил глядеть на тебя и на фениев. Неудачи преследуют меня. Прощайте и битвы, и славное имя, и богатая дань. Ничего у меня не осталось.

Услышал это Осгар и закрыл глаза.

Отвернулся ото всех Финн. Потекли у него по щекам слезы. Только над Осгаром и Браном плакал он, никого не стыдясь.

Трижды громко крикнули воины над мертвым Осгаром, с которым никто не мог сравниться из фениев, кроме Финна и Ойсина.

Не счесть воинов, что полегли в Габхре, и всех их похоронили с почетом. И для сына Лугайда, который был выше всех и храбрее многих, выкопали очень широкую могилу, словно для короля. А вся вершина горы стала могилой Осгара, сына Ойсина, сына Финна.

С того дня не знал Финн ни радости, ни покоя.

Последние дни фениев

1. Смерть Брана

Однажды на охоте Бран погнался за оленихой, и они бежали навстречу Финну. Олениха закричала, завидев его:

– Если я войду в море, то не выйти мне обратно, если я поднимусь в небо, то и тогда не спастись мне от Брана.

Бран и дикого гуся мог поймать, такой он был быстрый.

– Беги у меня между ног, – разрешил ей Финн.

Олениха так и сделала. Едва Бран вознамерился тоже проскользнуть у Финна между ног, как Финн сдвинул ноги и убил его.

Опечалился Финн и заплакал, как плакал он над мертвым Осгаром.

Люди говорили, что олениха была матерью Финна и ради матери он убил Брана. Но матерью Финна была прекрасная Муирне, дочь Тадга, сына Нуады из племени сидов, и никто не слышал, чтобы она превращалась в олениху. Похоже, то была мать Ойсина.

Еще люди говорят, что Брана и Скеолана до сих пор можно видеть в лесу на горе Алмхуин.

2. Уход Ойсина

Однажды утром, когда на землю опустился туман, оставшиеся в живых фении, горюя о погибших без числа товарищах, пришли к Финну.

Они решили поохотиться возле Лох-Лейн. Кусты стояли в цвету и громко пели птицы, когда они подняли веселого, как летние листья, оленя.

Вскоре они увидели невдалеке прекрасную юную жену на белом коне. Одета она была в шелковое платье до земли, затканное золотыми звездами, и на голове у нее сверкала королевская корона. Глаза у жены были голубые и чистые, как роса на траве, волосы покрывали плечи золотыми кольцами, щеки алели, как розы, кожа казалась белее перьев лебедя, плывущего по волнам, а губы – слаще меда, смешанного с красным вином.

Упряжь тоже сверкала золотом, и седло было отделано красным золотом. Серебряная корона украшала черную голову коня, а подковы слепили глаза золотым блеском.

Жена подъехала к Финну и заговорила нежным голосом:

– Долгой была моя дорога к тебе, король фениев.

Финн спросил ее, кто она и откуда и зачем искала его, и она ответила ему так:

– Я – Ниав Золотоволосая, и нет славнее моего рода, потому что я – дочь короля Страны Юных.

– Королева, что привело тебя к нам? Муж ушел от тебя или другая беда приключилась?

– Муж не ушел от меня, – ответила ему Ниав, – потому что нет у меня мужа. Ах, король фениев, я отдала мою любовь твоему сыну Ойсину Крепкорукому.

– Почему ты отдала свою любовь ему, а не какому-нибудь другому королю или королевскому сыну, которых несть числа на земле?

– Из-за его славного имени, а еще потому, что много слышала о его храбрости и красоте. Пусть много королей и королевских сыновей клялись мне в любви, я отдала свою любовь Ойсину.

Услышал слова девицы Ойсин и весь затрепетал от любви к ней. Взял он ее за руку и сказал ей так:

– Добро пожаловать, юная королева. Не я, а ты сияешь красотой, прекраснейшая из прекраснейших Ниав. Ты – моя звезда, и тебе я отдаю мою любовь.

– Я беру с тебя клятву героя, что ты согласен ехать со мной в Страну Юных, – сказала Ниав.

А потом она сказала так:

– Нет прекраснее страны под солнцем, деревья там всегда в листьях и цветах, и всегда на них зреют плоды.

Там вдоволь меда и вина, и всего, что только пожелаешь. Пусть идет время, ты не постареешь там и не узнаешь ни морщин, ни смерти.

Ты будешь пировать и веселиться, и слушать нежную музыку, и одеваться в золото и серебро и дорогие каменья.

Ты будешь выбирать меч из ста своих мечей, поверь мне, и один плащ из ста своих плащей самого дорогого шелка, и одного коня из ста своих самых быстрых коней, и одну гончую из ста своих самых добрых гончих.

Ты наденешь на голову королевскую корону короля Страны Юных, которую он сам отдаст тебе. Она охранит тебя в ночи и на солнце, в битве и в пути.

Ты наденешь золотые доспехи, возьмешь в руки острый меч с золотой рукоятью, какого не видали глаза живущих на земле.

Сто доспехов и сто атласных рубах, сто коров и сто телят, сто овец с золотым руном, сто каменьев, каких нет больше нигде на земле.

Сто веселых девиц, сияющих, как солнце, с голосами нежнее, чем музыка птиц, и сто храбрых воинов, умелых в битве, ждут, когда ты придешь в Страну Юных.

Все у тебя будет, что я сказала, и еще больше того, и навечно будут у тебя красота, сила и власть, и я буду твоею женой.

Ниав умолкла, и Ойсин сказал ей так:

– О прекрасная золотоволосая королева, я отдаю тебе мою любовь и готов идти с тобой, куда ты пожелаешь.

Ойсин поцеловал своего отца Финна, попрощался с ним и остальными фениями и сел на коня позади Ниав.

Весело заржал конь и в мгновение ока оказался на берегу моря. Тут он встряхнулся, три раза подал голос и одним махом перепрыгнул через три волны.

Финн и фении увидели Ойсина далеко в море и трижды громко крикнули в великой печали.

– Горе мне, меня покинул мой сын, – сказал вождь фениев. – Никогда больше я не увижу его.

3. Смерть великих героев

Ни разу больше Финн, Ойсин и остальные фении не собирались вместе, чтобы поохотиться, сыграть в шахматы, повеселиться, послушать музыку или отправиться на битву. Да и с каждым днем все меньше их оставалось в живых.

С печалью вспоминал прежние времена старый Каойлте, потерявший своих сыновей, и однажды, когда выпало много снега, он сказал так:

– Настала холодная зима, завыл ветер, бежит по лесу могучий олень, замерзает по ночам гора Эхтге. Трубит-зовет олень. И олень из Слиав Карне не ложится на землю, он тоже слышит пенье волков.

Я, Каойлте, и с рыжими волосами Диармайд, и пригожий легконогий Осгар, мы часто слушали пенье волков холодными ночами. Мудрый олень лежит в яме, словно забрался под землю, холодной ночью.

Стар я стал, и нас мало осталось в живых. Прежде в морозные утра я часто потрясал храбрым копьем, и часто, завидев меня, немели воинства, что мерзнут сегодня в холодной земле.

А потом он отправился к сидам, чтобы они исцелили его старые раны, и никто не знает, возвратился он от сидов или нет. Говорят, будто он много разговаривал с Патриком в то же время, что и Ойсин, но это, верно, выдумки, иначе Ойсин не жаловался бы на одиночество.

Много ли, мало ли прошло времени, король Ирландии решил объехать всю свою страну с юга на север и с востока на запад, и случилось так, что он заблудился ночью в густом лесу и не мог отыскать верную тропу.

Тогда к нему и его воинам подошел очень высокий муж, весь сверкающий, как огонь, взял под уздцы его коня и вывел его на правильную дорогу. Король Ирландии спросил его, кто он и откуда.