Тейлор XVII - Виталий Хонихоев

идею и так и сяк. С сожалением отбрасываю в сторону. Не будет у тебя, Тейлор, собственной ядерной бомбы. И вообще, для начала нужно Панацею на свою сторону привлечь. Так. Еще раз стоп. Я – собралась привлекать на свою сторону Панацею? Ту самую, которая только что грозилась мне кишки вынуть и на голову намотать?

Думаю. Киваю. Так и есть, Тейлор Хеберт – сумасшедшая. Это все Слава виновата со своей аурой, теперь мне охота Эми Даллон в подружки завести. Она ж меня наизнанку вывернет. Но… дорогу осилит идущий, а побеждает отважный. Слабоумие и отвага наш девиз, а упорства мне не занимать. Я может быть не самая умная в этой кейповской тусовке, не самая сильная и уж точно не самая опытная. Но я – самая упорная. И у меня есть один козырь в рукаве…

Я поднимаюсь со скамейки и иду к дому. В лифте жму на кнопку этажа и слушаю как гудят напряженные тросы. В шахте лифта поселились сверчки, они сейчас спят. Из шалости бужу их и пытаюсь вывести веселенькую мелодию. Получается не очень, все-таки они стрекочут, а не поют. Но если делать это «а капелла», то вполне себе сносно. Вот и еще талант, Тейлор Хеберт, дирижер симфонического оркестра из насекомых! А что? Буду как в «Апокалипсисе сегодня» Фрэнка Френсиса Кополлы - еще меня не видно, а уже «Полет Валькирий» гремит со всех сторон, психическая атака.

- Та, та. Та-та-та-та-Тааа! – навеваю я, выходя из лифта и нажимаю на ручку двери, не утруждая себя стуком или звонком. Чертова Лиза наверняка знает и … к моему удивлению дверь закрыта. Что же… стучусь в дверь, слышу ойканье изнутри и «иду, иду!». Дверь распахивается и на пороге появляется Лиза, одетая только в махровый белый халат и с тюрбаном из полотенец на голове.

- Тейлор! – говорит она и улыбается, но я вижу, как она устала. Круги под глазами и темная кожа. Да, загоняли сивку крутые горки.

- Лиза! – отвечаю я в такт и прохожу внутрь: - как наша подопечная? Ты уже пробовала иголки под ногти?

- Фу. Я никогда не опускаюсь до такого. У меня свои методы. – вскидывает голову Лиза.

- Да, я помню. Потому и надеюсь, что ты обошлась гуманными и раскаленными иголками под ногти. Я вот предпочла бы иголки, чем «твои методы».

- Пфф… ты просто завидуешь. Отдайся в мои ласковые руки, и ты себя сама не узнаешь. – Лиза кривит уголок рта в своей саркастической улыбке.

- Ладно, шутки в сторону, Лиза. Мне очень нужна твоя помощь. А это значит, что я почешу тебе спинку, если ты почешешь мне. Что тебе нужно? Обязательно ли убивать этого Выверта? Я могу просто поговорить с ним… убедить оставить тебя и Неформалов в покое.

- Я бы на его месте предпочла раскаленные иголки под ногти. – фыркает мой «козырь-в-рукаве».

Глава 39

Глава 39

- … и мистер Гривенс, рак легких четвертая стадия, неоперабельная опухоль, метастазы и … да, спасибо. – голос звучит очень сухо, и я мысленно уже рисую себе в голове картину худощавого, морщинистого сморчка в белом халате, почему-то с пенсне на носу, перебирающего пальцами в отвратительной манере. Почему в белом халате? Потому что это доктор Смит, один из кураторов Панацеи в госпитале Святого Бенедикта. Почему мне приходится выдумывать как он выглядит? Да потому что моя связь с окружением Панацеи очень односторонняя – я слышу только, что доносится до моего маячка-червячка у нее в кармане, изображение маячок мне не передает, у него нет глаз. Полагаю, что Эми может вырастить ему глаза. Впрочем, также полагаю, что она может вырастить ему хоть глаза, хоть рога, хоть плазменный резак и клешни, режущие танковую броню.

Мне не нравится то, как доктор Смит относится к Эми, вернее – к Панацее. В его голосе звучит такое… пренебрежение, что ли? Если вдуматься, то, вот он, врач, наверняка учился десяток лет, если не больше, ординатура, интернатура, курсы повышения квалификации каждые два года, а то и чаще. Диплом, статус практикующего онколога высшей категории и все это только затем, чтобы указывать пальцем девчонке с суперсилами «а теперь вылечи этого, пожалуйста». И… если подумать немного еще, то станет понятно, почему в госпитале Святого Бенедикта с ней рядом ходит именно он. Панацея одна, кейпов, которые могут вылечить рак в четвертой стадии не так уж и много, но рак – это рак. Человек медленно и мучительно умирает на глазах своих близких, близкие всеми правдами и неправдами записываются к Панацее на прием, ну и сама Панацея в первую очередь берет тяжелых больных, безнадежных, умирающих. В больнице всегда есть работа, это да, но вот таких вот – раковых безнадежных больных в Броктон Бей не осталось. И мистер Гривенс был привезен сюда из Бостона, как раз в надежде попасть на прием к Панацее. Это не бином Ньютона, достаточно перевестись в госпиталь Святого Бенедикта, что в Броктон Бей, и в четверг или вторник Панацея обязательно осмотрит больного. А уж больного раком в четвертой стадии с метастазами – обязательно вылечит. Панацея не оставляет людей умирать, у нее нет врачебных ошибок или случаев, когда разводят руками и твердят что «нам жаль, здесь медицина бессильна». Местные как-то уже привыкли, а вот мне до сих пор дико. Вы, что не понимаете?!