Всадники Ветра - Бай Айран

— Здравствуй, дорогой мой, — жгучим ядом полился ее грудной голос, обволакивая нас в свои щекотливые объятия. В ответ Роуп только фыркнул. — Ну, и тебе, Эверин, — пренебрежительно бросила женщина в мою сторону.

Рейзар поднялась на ноги и гостеприимно улыбнулась, вызвав внутри порыв нежности и какой-то детской любви.

— Я вижу, твоя рана уже превратилась в шрам, — вежливо сказала женщина, без смущения касаясь пальцами рубца. — Почти невидно, — довольно заключила она и пригласила нас к столу.

— Мало нам уродца со сломанной челюстью, так еще пропахшие псиной девки с тошнотворными лицами, — почти скалясь, как бы в невзначай бросила Круэл немного бледноватой Лимме.

Светлые волосы в беспорядке разметались по плечам, а лазурные глаза подрагивали неуверенностью. Слишком розовые губы напоминали о глазурном пирожном, резко выделяясь на белой коже. В ней не было и оттенка золота, который скрашивал красоту Роупа, но общая линия лба, скул и носа выдавали их близкое родство. Но что-то отчужденное таилось в хрупких чертах Лиммы, даже ее миниатюрная фигура, столь разительно отличающаяся от телосложения брата, внушала мне какое-то недоверие. Девушка предстала передо мной совершенно в ином свете, словно ее подменили послушной, искусно вырезанной марионеткой, нитки от которой цепко держала властолюбивая Круэл.

Я немного неуверенная в своем положении села напротив Морпа, но сидящий по правую руку друг успокаивал одним взглядом, пусть на дне сапфиров и плескалось беспокойство. С грациозным изяществом на стул опустилась Круэл, привлекая к себе всеобщее внимание, поведение ее меня раздражало, а восхищенный взгляд Лиммы, как у преданного щенка, и без того расстраивал Роупа. Парень хмурился, то белел от злости, вспоминая слова Круэл о псине, то багровел от ярости, потому что его сестра безропотно подчинялась жесткой женщине. Наставница. Осознав только сейчас, какую огромную власть имела над ним она, я содрогнулась. Первый Свет избрал ее. Роуп не смог бы не повиноваться, оттого и мучил меня, оттого и оказался жестко избит Хлыстом, в этом не было сомнений. Я не видела ее Хлыста, но предполагала какой-нибудь бич, черный и разящий, такой же отвратительный, как и она, как и магия, которая негативом распространялась от нее по комнате.

Рейзар подала чудесную похлебку на кролике с ячменем и морковкой, но спокойно есть не удавалось. Глаза Круэл неотрывно следили за каждым моим движением, так что вскоре аппетит покинул меня, оставив пустой желудок беспомощно стонать в собственных пустотах. Роуп даже не притронулся к еде, хмуро поглядывая на Лимму, сведя брови на переносице. Какая-то угроза толчками исходила от его напряженного тела, мускулы бугрились под рубашкой, четким рельефом выступая на поверхности ткани, будто парень едва сдерживал свою ярость. Хотя, думаю, так и было.

— Неужели Авлонга позвал нас только для того, чтобы вкусно накормить? — предельно контролируя свои эмоции, спросил Роуп, терпение которого таяло быстро, как свежее масло на горячем полуденном солнце.

— Ты думаешь, я не мог бы этого сделать? — в тон парню ответил Морп. Суровый взгляд карих глаз коснулся Роупа, но тот не дрогнул. И опять я заметила сходство между Авлонгой и Бииблэком, будто дух капитана стражи воплотился в этом мужчине.

— К чему все это, — одернула мужа Рейзар. — Объясни все мальчику. — Последнее слово кольнуло меня в сердце. Перед ними сидел настоящий мужчина, тот, что уже имел ученицу, а они до сих пор считали его мальчишкой? Глупые традиции людей Динео в этот вечер показались мне просто абсурдными.

— Твое нетерпение, женщина, будет наказано гневом Золота, — полушутливо отмахнулся Морп. Сердце удивленно подпрыгнуло в груди, вспомнилась история о Ином, который нарушил древние законы. О, нет, скорее всего Авлонга имел в виду свой Хлыст. — Но ты прав, юный Роуп из клана Черного Кота, — я впервые слышала такое обращение, хотя и знала предназначение фигурок животных, что висели над каждой дверью, — я собрал вас здесь не по собственной прихоти. Круэл пожелала просить меня о помощи. Как Авлонга я не сумел ей отказать, — Роуп поморщился, как от пощечины. — Она хочет стать Наставницей для Лиммы.

— Но ей не нужна Наставница! — вскипел Роуп, порываясь вскочить на ноги, только моя рука на его колене воздержала от такого поступка.

— Я знаю, — гневно ответил Авлонга, сверкнув глазами в сторону парнишки. — Но Первый Свет Лиммы не выказал никакого недовольства, он сказал, что девушке не помешает освежить свои знания и избавиться на некоторое время от его влияния.

— Это не слова Тхина! — Первый Свет мог иметь какое-то другое имя, запоздало думала я. — Наверняка…

— Молчи, юноша, пока Иной не явился к нам, и твоя кровь не окропила полы моего дома. Воля Авлонги должна стать выше твоих предрассудков, или ты забыл, что говорил твой Первый Свет?

Роуп потупился, опуская голову, так что подбородок уперся в грудь.

— Не забыл, — послушно отозвался парень, но он резко выдохнул, глаза страстно засверкали, превращаясь в бушующее во время бури море. — Как и не забыл того, какой Наставницей была для меня Круэл…

— Оставь…

— …как она обращалась со знаниями, — невзирая на просьбу Авлонги, продолжал Роуп. — И как обманом просила привести сюда Эверин. Как и не забыл того, что она лишена многих способностей! Как она может научить Лимму, которая уже давно знакома с Древними Заветами?

Морп выдержал пронзительный взгляд Роупа, но что-то в нем дрогнуло, так мне показалось, по крайней мере. Мужчина шумно выдохнул и заговорил:

— Ты прав, Роуп, прав, — согласился Авлонга. — Но Круэл мудрее тебя в некоторых вопросах, этому она и сможет научить твою сестру, мальчик. Не противься этому. Постарайся забыть, что когда-то эта женщина причинила тебе боль. — Молчание в комнате напряженно касалось кожи. — Незачем списывать ее отказ на…

— Что? — возмутился Роуп. — Какой еще отказ?

— Как? — вопросительным эхом прозвучал голос Морпа. — Круэл отказала тебе, как женщина, и ты начал к ней так…

— Ну что за чушь! — почти выплюнул парнишка. — Вам бы не знать о традиции нашей семьи, Морп. Я люблю девушку, что предназначена мне предками свыше. — Лимма еще больше побледнела после его слов, как и я, наверное. — Круэл никогда бы не привлекла мое внимание.

— Что ж, — осунулся Морп. — Я дал свое разрешение Круэл, неважно, что ей удалось обмануть меня, — карие глаза укоризненно покосились на женщину. — Пусть так, пусть так, — как-то совсем печально и устало проговорил Авлонга. Я видела в строгих чертах его мудрость, что накапливалась долгими, долгими годами. Возраст пролегал в едва заметных морщинах, но что-то в Морпе заставляло трепетать.

Молодость Светлистой из легенды вдруг предстала в ином свете. Роуп говорил, что Иной до сих пор жив, но страдает от одиночества. А что если, когда новый Авлонга приходит в Семью, Иные делятся с ними своим долголетием? Ведь Морп давно охранял интересы людей Динео, никто бы не взялся с уверенностью указать его возраст. Печать десятков лет на лице не могла скрыться под внешней молодостью, старость потихоньку подбиралась к Авлонге, но медленнее, чем к обычному человеку. Что стоило Морпу переживать все то, что случалось в этой деревне? Сколько Иных он видел и почему так пламенно охраняет их тайну даже от новых людей, таких как я. Что заставляло этого человека верно служить кому-то, почти забывая о собственных желаниях. Неужели только дарованное долголетие? Или причина таилась не здесь? Схожесть с Бииблэком усилилась не только общими чертами, но и той спокойной уверенностью, в которой мой принц находил собственное утешение. Этому человеку не нужно было признание его мудрости, он сам прекрасно это знал, и нес это знание с честью и гордостью, резкими чертами выдававшими его страдания. Что-то таинственное, а, может быть, до абсурда понятное было в Морпе. Авлонга своего народа, тот, что стоял главным над всеми, но употреблял не власть, а растрачивал душу ради этих людей. Если моя борьба с серебряной цепью была настолько сильной, то, что испытал Морп, встретившись с Золотом? Наверняка, мощь этого Хлыста превосходила возможности других. Насколько сильным нужно было быть самому, чтобы удерживать его в руках? Морп под внешней сдержанностью и мудростью таил в себе пламя, которое спалило бы и меня, и Роупа, и весь этот дом до последней щепки. Магия завибрировала в моем сознании, когда истина выплыла на поверхность. Тугие волны звонко разбивались о мои щеки, но, казалось, никто больше не замечает этого. А Динео все омывал меня, когда я настраивалась на силу Хлыста нашего Авлонги, возникло какое-то притягивающее напряжение, которое кололо до самой души. Лицо Морпа странно насторожилось, он нервно потер свои руки, переплетая пальцы. Мой взгляд расфокусировался, рассеиваясь, но все равно мужчина стоял перед глазами — просто смутное пятно. Но одна яркая точка горела на его руке, ярким лучом она пробивала тьму, которая заменила мне привычные декорации. Наконец, удалось поймать фокус, и на среднем пальце Морпа я увидела печатку — нечто среднее между тонкой цепочкой и кольцом.