Несомненная реальность - Евгений Лотош

Его вновь окутала звенящая пустота. Беловолосый человек в хорошем сером костюме вышел из ниоткуда и опустился в кресло, неподвижно висящее посреди абсолютного Ничто. Что-то мягко щелкнуло, и Ничто превратилось в обшитую резными деревянными панелями комнату, уютно освещенную настольной лампой под зеленым абажуром, пристроившейся на журналом столике у стены. Олег безразлично смотрел на гостя, ощущая под ладонями плюшевую обивку подлокотников.

— Боюсь, дальше так продолжаться не может, — задумчиво сообщил гость. — Эмоциональная нестабильность очень быстро доведет вашу матрицу до полной аннигиляции. Скажите, Олег Захарович, вам действительно настолько плохо здесь?

— Не знаю, — вяло отозвался Олег. — Я хочу домой. Я хочу снова завхозом в министерство… или снабженцем в НИИ… куда угодно. Я устал.

— Вот как, — гость покачал головой. — Да, выходит, я здорово промахнулся с выбором. Видите ли, основным критерием выбора Эталонов являлась быстрая адаптация к резкой смене обстановки. Психологический профиль, составленный за то время, что мы с вами работали, показывал, что по данному показателю у вас все в порядке. И вот смотри ж ты!

— Мы знакомы? — ради проформы поинтересовался Олег. Звон в ушах медленно проходил. Комната постепенно наполнялась деталями. На висящем поверх стенных панелей ковре возникла небольшая гравюра – золотой и серебряной фольгой по иссиня-черной стали, береза с раскидистой кроной, гордо и одиноко возвышающаяся на скале на фоне закатного неба. Другой ковер, с рисунком тигровой шкуры по всей поверхности, расстелился под ногами. В окно заглянул краешек луны, который быстро затянуло облаком, дождь пробарабанил по жестяному подоконнику. Что происходит? Где я?

— Окружающего нас места не существует в реальности, — пояснил беловолосый, словно прочитав мысли. — Как, впрочем, и меня, и большей части того, что вы успели увидеть в этом мире. У меня много имен, но я предпочитаю, чтобы меня звали Робином. Там меня называл создатель. Но – да, мы знакомы. По крайней мере, я знаю вас очень хорошо. В свое время вы много общались с одним из моих полуавтономных периферийных устройств, голосовым терминалом. Помните, год назад?

— Вы… электронно-вычислительная машина? — ошеломленно поинтересовался Олег. Странная скованность мыслей постепенно отступала, как и боль в сердце.

— Не совсем. Мои весьма отдаленным прообразом действительно является то, что в вашем мире называют компьютером. Или электронно-вычислительной машиной, если угодно. Но я примерно настолько же сложнее компьютера, насколько автомобиль на гравиподушке сложнее самоката. Общего у нас только то, что и компьютер, и я являемся искусственно созданными сущностями, предназначенными для высокоскоростной обработки больших объемов информации и управления сложными процессами с обратной связью. Достаточно долго я являлся инструментом управления вашим родным миром, а с недавнего времени выполняю функции координатора Второй модели.

— Ничего не понимаю, — Олег утомленно откинул голову на мягкий подголовник. Спинка тут же слегка изменила форму, подстроившись под новое положение тела. Почему-то умное кресло его совершенно не удивило. — Что значит – инструментом управления? Какая модель?

— Вторая, — любезно пояснил Робин. — По крайней мере, я так условно ее обозначаю. Но давайте по порядку. Начнем с того, что ваша родная вселенная создана Демиургом Джао в ходе эксперимента по изучению определенных космогонических процессов. Изначально она представляла собой замкнутый объем, выключенный из континуума вселенной Джао, в позднейшей терминологии Демиургов – «пузырь». По стечению обстоятельств случилось так, что планета одной из звездных систем вашей вселенной оказалась очень похожей на родную планету Демиургов…

— Погодите! — Олег поднял руку, защищаясь. — Кто такие демиурги? На одном из местных языков какие-то мифологические ребята?..

— Да, вполне себе мифологические, — невозмутимо согласился Робин. — Видите ли, изначально Демиурги являлись тем, что вы ежедневно наблюдаете рядом: биологическими существами на аминокислотной основе, называющими себя людьми. С течением времени они развивали науку и технику, последовательно заменив нестойкие биологические носители своего разума сначала искусственными носителями в виде человекообразных синтетических конструкций, а затем – не имеющими определенной формы образованиями на основе устойчивых вихревых полей.

Робин замолк и внимательно посмотрел на Олега.

— Прошу прощения, — наконец произнес Координатор. — Кажется, я излишне академичен. В вашем состоянии сложно воспринимать такой стиль изложения. Проше говоря, Демиург – нечто неопределенно-бесформенное, фактически бессмертное и обладающее способностью находиться одновременно в нескольких точках пространства. Они способны менять окружающий мир простым усилием воли. Точнее, все необходимые инструменты являются частью их «тел», но поскольку они могут перестраивать тела по желанию, разницы нет никакой. Такие способности вполне подходят под мифическое определение демиурга, так что смена самоназвания вполне закономерна. Я не знаю, кто и когда пустил в ход термин «Демиурги» применительно к их расе, но, судя по некоторым деталям, термин прижился около четырех миллионов земных лет назад по основной шкале.

Робин замолчал и принялся разглядывать Олега. Тот вяло покачал головой:

— Ну и что? Вы пытаетесь сказать, что мой мир и я в том числе сотворены богами за пять дней? Алоиха родила твердь земную, и Кассе населил ее злаками и деревьями, а Мурокан впустил в мир зло, или как там? Я не очень-то интересовался древней мифологией.

— Нет, разумеется, — хмыкнул Робин. — Ваша звездная система сформировалась примерно за три миллиарда локальных лет в ходе естественных процессов. Ну да, Джао периодически влиял на события, но по большей части весьма опосредованным образом. Биологическая жизнь зародилась и в течение почти миллиарда лет развивалась тоже вполне естественным путем. Однако на поздних стадиях эволюции Джао предпринял целенаправленные корректировки процесса, чтобы получить людей, не отличающихся от ранней фазы Демиургов, слегка подделал свидетельства естественной и гуманитарной истории и серьезно повлиял на ход формирования цивилизации. Но это не такие уж серьезные вмешательства.

— Ага, — в тон ему согласился Олег. — Сущие мелочи. Ой, блин… В первый раз у меня такой детально проработанный бред. Осталось только очнуться в смирительной рубашке в клинике Болотова. Или в спецпсихушке на Агафуровских дачах, что более вероятно.