Николай Байбаков. Последний сталинский нарком - Валерий Викторович Выжутович

непосредственного вмешательства в экономику. <…> При этом газеты, радио, телевидение делали упор на необходимость немедленных перемен, на то, что выгоду от перестройки народ должен ощутить сразу. А для этого, мол, нужны полная самостоятельность предприятий и расширение кооперативного сектора экономики, ибо кооперативы имеют отдачу выше и могут получить ее быстрее, чем государственные предприятия».

Видно, Байбакову все же не нравилась «излишняя самостоятельность», предоставленная предприятиям. Хотя не за нее ли он ратовал в пылу косыгинской реформы?

Антиалкогольная кампания: тяжелое похмелье

Андроповский настрой на укрепление дисциплины передался Горбачеву. Спустя два месяца после прихода к власти он начал антиалкогольную кампанию.

В 1984 году поступления от оборота алкогольной продукции в бюджет составляли 38,2 миллиарда рублей — более 10 % всех налоговых отчислений в казну. Примерно столько же ожидалось в 1985-м.

Статистический ежегодник «Народное хозяйство СССР 1922–1982 гг.» наглядно демонстрирует темпы роста производства и потребления алкогольной продукции населением Советского Союза. Рекордным в этом отношении был 1980 год: 295 млн декалитров (1 декалитр — 10 литров) водки и ликероводочных изделий, 323 миллиона декалитров виноградных вин, 149 миллионов декалитров плодово-ягодных вин, 9,4 миллиона декалитров коньяка, 613 миллионов декалитров пива и 178 миллионов бутылок шампанского.

Что касается потребления, оно тоже имело свою градацию и отражало социальную структуру населения. Например, в 1980 году в семьях рабочих и служащих траты на алкоголь в среднем составляли 3,1 %. Семейный бюджет колхозников нес более высокие потери — 4,3 %. В среднем же в СССР на душу населения приходилось в 1980-м 8,7 литра горячительных напитков. Много? Да как сказать. В ФРГ в том же году употребили на душу 10 литров алкоголя, в Италии — 13,9. Но немцы предпочитали пиво, итальянцы вино, а жители СССР — ее, родимую.

Антиалкогольная кампания получила название «горбачевской». Но надо отдать должное и председателю КПК Михаилу Соломенцеву. Это он, «побежав впереди паровоза», начал выяснять, в каком регионе страны больше всего продается спиртного, и на том основании выносил приговоры секретарям обкомов и райкомов.

Байбаков попал в антиалкогольную кампанию как кур во щи. Будучи председателем Госплана (напомним, более чем на 10 % бюджет наполнялся сорокаградусной), он одновременно являлся членом комиссии Политбюро по борьбе с алкоголизмом. Сегодня это называется «конфликт интересов». Как главный плановик страны Байбаков должен был радеть за то, чтобы спиртного выпускалось как можно больше, а как член антиалкогольной комиссии обязан был решительно выступать против выпивки и пропагандировать трезвость как норму жизни. Комиссия собирала данные из разных ведомств об ущербе, причиненном экономике пьянством: падение дисциплины труда, производственные травмы. Социальные последствия тоже удручали: рождение неполноценных детей, повышенная смертность, растущая преступность. Вывод напрашивался сам собой: необходимо немедленно начинать борьбу с пьянством. Но как?

«Меня буквально “раздирала” проблема, как обойтись без этой доходной статьи госбюджета? — вспоминал Байбаков. — Дело в том, что за последнее время наша экономика напоминала “тришкин кафтан”: чтобы залатать дыру в одном месте, надо было отрывать кусок в другом. Неприкасаемыми оставались только огромные расходы на оборону. Я засыпал и просыпался с одной только мыслью: как восполнить образовавшуюся дыру в бюджете. И вот как-то проснулся средь ночи и… нашел. Таковым источником показался мне экстракт “каприм”. Это название было дано ему в честь творческого содружества ученых и практиков-виноделов Кахетии и Приморья. Экстракт представлял собой биологически активное вещество, имеющееся в “гребнях” винограда, то есть в мягкой растительной основе виноградной кисти. Напиток из него не только сильно снижал токсичность алкоголя, но, что самое важное, задерживал и уменьшал патологическое влечение к спиртному. Это необычайное свойство “каприма” при добавке его в алкогольные напитки снижает и похмельные явления».

О якобы чудесных свойствах «каприма» Байбаков узнал от И. И. Брехмана, крупного специалиста по лекарственным растениям. Тот работал в Дальневосточном научном центре Академии наук СССР. В конце 70-х — начале 80-х годов он и его сотрудники заметили, что люди, пьющие корейскую водку, настоянную на женьшене, не испытывают похмелья. Такое же свойство демонстрировала отечественная зубровка и настоянная на инжире немецкая водка. Дальневосточные ученые сделали вывод: чистая водка — это яд, а вещества, ослабляющие ее вредное действие, — противоядия. Так появился «каприм».

Байбаков решил доложить о «каприме» на заседании антиалкогольной комиссии. К тому времени на основе «каприма» виноделами Кахетии была создана водка «Золотое руно». И вот, захватив с собой бутылку «Золотого руна», он прибыл на заседание. Ему хотелось наглядно продемонстрировать беспохмельную водку, а также внести предложение о ее производстве и продаже в одном из районов страны. Но не тут-то было. Член комиссии, заведующий отделом ЦК Б. И. Гостев, увидев бутылку, пришел в смятение. Затем выхватил ее из рук Байбакова и унес к себе в кабинет. Вернувшись, назидательно заметил, что приносить водку в ЦК КПСС, пусть даже в качестве наглядного пособия, непозволительно. Доказывать чудесные свойства «Золотого руна» Байбакову пришлось исключительно путем красноречия, не прибегая к коллективной дегустации.

Но однажды состоялась и дегустация. «Как-то в конце субботнего дня, — вспоминает Байбаков, — ко мне в кабинет пришел тогдашний мой первый заместитель Николай Иванович Рыжков с проектом государственного бюджета на очередной год и рассказал о трудностях при его разработке.

— Одна из причин разрыва между расходами и доходами, — пояснил он, — снижение объема производства и реализации спиртного.

Николай Иванович был необычно возбужден: его поджимали сроки, пора было уже представлять план “наверх”, а сделать этого мы не могли, поскольку не достигнута сбалансированность.

Тогда я ему рассказал о водке с “капримом” и предложил испытать ее действие на себе, добавив, что если с нами и случится беда, то на работе это не отразится, ведь завтра как-никак воскресенье. Поняв, что это не шутка, он скрепя сердце согласился. И мы вдвоем опорожнили бутылку “Золотого руна”, закусив лишь яблоком. Домой отправились навеселе. Утром следующего дня я не ощутил ни синдрома похмелья, ни ухудшения самочувствия и подумал, что, если бы мне пришлось выпить столько же обычной водки, я бы стал неработоспособным и, наверное, лежал бы в постели с головной болью. В понедельник перед началом работы я узнал у Николая Ивановича, что и он чувствовал себя нормально. Это убедило меня, что я на верном пути, и я активно взялся за проведение намеченного эксперимента».

Далее события развивались так. В Кахетии изготовили несколько тысяч бутылок водки с «капримом». Их доставили в очень «пьющий» Магадан. Для чистоты эксперимента выбрали два района Магаданской области с одинаковой заболеваемостью алкоголизмом (около 10 % населения). В контрольном Ольском районе ассортимент алкогольных напитков остался прежним, а в соседний Северо-Эвенкский