Полосатый катафалк (Сборник) - Росс МакДональд

Я прошел к лестнице. Неслышно ступая, я спустился вниз. Там имелась еще одна дверь, выходившая на наружную лестницу, которая вела на пляж.

Здесь было две спальни: побольше в передней половине дома и поменьше в задней. Между ними помешалась ванная. В задней спальне не было ничего, кроме двух совершенно одинаковых кроватей с голыми матрацами и подушками. В ванной все было выдержано в розовых тонах. Облезлая кисточка для бритья с инициалами «Б.К.» стояла на полочке рядом с бритвой. Я взял их в руки, они все еще не просохли.

Большая спальня в передней комнате точно так же, как и в комнате над нею, имела скользящую стеклянную дверь, выходящую на балкон. Огромная кровать была покрыта золотистым шелковым покрывалом, на котором аккуратно была разложена женская одежда. На комоде лежала дамская сумочка из змеиной кожи с излишним золотым замком. Открыв ее, я увидел бумажник красного цвета, в котором лежало несколько крупных и не очень крупных купюр и водительские права на имя Харриет Блэквелл.

Я заглянул в стенной шкаф. Там совсем не было женской одежды и очень мало висело мужской. На плечиках болтался единственный мало-мальски приличный выходной костюм из серой полушерстяной ткани, купленный в магазине готового платья в Гвадалахаре. Еще одни брюки и куртка являлись продукцией фирмы рабочей одежды в Лос-Анджелесе, так же, как и новые ботинки, примостившиеся на коврике внизу. В уголке стоял коричневый весьма потертый чемодан с биркой мексиканской авиакомпании, привязанной к ручке.

Чемодан был заперт. Я приподнял его. Похоже, что он был пуст.

Дверь за моей спиной отворилась. Появилась девушка-блондинка в белом купальнике и черных защитных очках. Меня она заметила лишь после того, как вошла в комнату.

— Кто вы такой? — испуганно спросила она.

Я сам немного растерялся. Девица была удивительно рослой. Хотя на ногах у нее были пляжные сандалии на плоской подошве, ее глаза находились почти на одном уровне с моими. Улыбаясь и глядя в темные очки, я рассыпался в извинениях и сообщил ей свою историю.

— Отец никогда раньше не сдавал пляжный домик!

— Очевидно, он теперь передумал.

— Да, и я знаю почему.

Для такой крупной особы голос у нее был слишком высоким и слабым.

— Почему?

— Это вас не касается.

Она сорвала очки, и я увидел хмурый взгляд и кое-что понял. Я уяснил, почему ее отец не мог поверить, что какой-нибудь мужчина способен искренне и надолго полюбить ее: она слишком походила на него самого.

Видимо, Харриет сама об этом знала. Возможно даже, что эта мысль не покидала ее никогда. Ее пальцы с перламутровыми ногтями разгладили брови и убрали сердитые морщины со лба. Но сделать девушку более привлекательной они не могли.

Я вторично извинился за незваный визит и пошел вверх по лестнице. Ее нареченный, если таковым он являлся, как раз вытирал измазанные синим кобальтом пальцы о свои многострадальные джинсы. По лицу у него струился пот, очевидно, он не замечал никого и ничего.

Я остановился сзади и принялся наблюдать, как он работает над картиной. Ничего подобного я никогда не видел: на полотне было изображено то ли подобие облака, то ли черных мыслей, в которых кое-где виднелись более светлые места. Вероятно, художник пытался отразить либо слабую надежду, либо страх. Я затруднился бы сказать, хорошей или плохой была картина, но у меня по спине пробежали мурашки.

Отбросив в сторону нож, которым он соскабливал краску, Дэмис отступил назад и натолкнулся на меня. В нос мне ударил крепкий запах пота и масляных красок. Обернувшись, парень яростно взглянул на меня, но выражение его глаз тут же изменилось.

— Извините, я не знал, что вы здесь… Ну, все осмотрели?

— Достаточно на сегодня.

— Понравилось?

— Очень. Когда вы уезжаете?

— Не знаю, трудно сказать…

На его лице появилось обеспокоенное выражение.

— До августа ведь вам дом не понадобится…

— Может, и понадобится.

С верхней площадки лестницы раздался пронзительный голос девушки:

— К концу недели мистер Дэвис отсюда уедет.

Он повернулся к ней, насмешливо улыбаясь:

— Это приказ, мисс полковница?

— Конечно нет, дорогой. Я никогда не приказываю. Но ты же знаешь, каковы наши планы.

— Я не знаю, что предполагается.

Она бросилась к нему точно так, как ребенок стремится на руки к любимому взрослому.

— Неужели ты снова передумал?

Он опустил голову и покачал ею, но его лицо стало еще более обеспокоенным.

— Извини, девочка, мне всегда бывает сложно принять какое-нибудь решение, в особенности, когда я работаю. Но ничего не изменилось.

— Это прекрасно! Я счастлива!

— Тебя легко осчастливить.

— Ты же знаешь, что я тебя люблю.

Они либо забыли обо мне, либо я им был безразличен. Харриет попыталась обнять его за шею, но Дэмис оттолкнул ее ладонями, стараясь не прикоснуться пальцами к ее свитеру.

— Не трогай меня, я грязный.

— Ты мне нравишься грязным.

— Глупая девчонка! — сказал он без особой нежности.

— Ты мне нравиться, я люблю тебя, готова проглотить тебя со всей твоей краской.

На каблуках она была выше его. Наклонившись, она поцеловала его в губы, Дэмис стоял неподвижно, держа руки подальше от ее тела, и смотрел мимо нее на меня. Его широко раскрытые глаза были печальны.

Глава 4

Когда Харриет отстала от него, Дэмис спросил:

— Что-нибудь еще, мистер Арчер?

— Нет, это все. Спасибо. Я встречусь с вами позднее.

— Если вы настаиваете.

Харриет Блэквелл бросила на меня подозрительный взгляд.

Она повернулась ко мне спиной, сразу напомнив мне полковника, и стояла, глядя на серые волны океана. Дэмис же сразу обратился к картине.

Я вышел, раздумывая о том, умно ли было появляться в пляжном домике. Через минуту мне стало ясно, что нет. Прежде, чем я добрался до машины, я услышал за собой стук каблуков Харриет.

— Вы ведь явились сюда шпионить за нами, да?

Она схватила меня за руку и тряхнула, сумочка Харриет упала на землю между нами. Я поднял ее и намеревался протянуть девушке, но она выхватила ее у меня.

— Что вы пытаетесь вынюхать? Что плохого я вам сделала?

— Абсолютно ничего, мисс Блэквелл. И я не собираюсь вам вредить.

— Это ложь. Отец нанял вас, чтобы вы встали между мной и Берком. Я слышала, как он вчера разговаривал с вами по телефону.

— Ваш отец считает, что защищает вас.

— Пытаясь разрушить, нет, отнять у меня то счастье, которое я наконец-то нашла.

В ее голосе слышались истеричные нотки.

— Он притворился, будто любит меня, но я убеждена, что в глубине души отец желает мне зла. Он хочет, чтобы я осталась одинокой и несчастной.

— Вы рассуждаете неразумно.

У Харриет моментально изменилось настроение.

— Зато то, чем занимаетесь вы, весьма разумно! Рыскать по чужим домам, притворяясь совсем не тем, кем являетесь в действительности.

— Идея была скверной.

— Вы с этим согласны?

— Мне следовало поступить иначе…

— Вы циник… Не понимаю, как только земля терпит таких типов!

— Я пытался выполнить задание, но у меня ничего не получилось. Давайте начнем сначала.

— Я ничего вам не скажу, да мне и нечего сказать!

— Зато мне есть, что вам сообщить, мисс Блэквелл. Не желаете ли сесть в машину и выслушать меня?

— Можете мне все это высказать здесь.

— Я не хочу, чтобы нас прервали, — возразил я, оглядываясь на домик.

— Вам нечего опасаться Берка. Я не сказала ему, кто вы такой. Не хотелось его расстраивать, ведь он работает.

Она сказала это совсем как молодая жена, я прокомментировал это вслух, и она обрадовалась.

— Я люблю его. Это не секрет. Вы можете это записать в своей черной книжечке и доложить об этом отцу. Я люблю Берка и собираюсь выйти за него замуж.

— Когда?

— Теперь уже очень скоро. Конечно, я не стану сообщать вам, когда и где. Отец призовет на помощь по меньшей мере Национальную Гвардию.

— Вы выходите замуж, чтобы доставить себе удовольствие или же чтобы досадить отцу?

Она непонимающе посмотрела на меня. Я был уверен, что данный вопрос вполне правомерен, но у нее не было на него ответа.

— Давайте позабудем об отце, — предложил я.

— Как же я могу это сделать? Он же не остановится ни перед чем, чтобы нам помещать!

— Я здесь вовсе не для того, чтобы не дать вам возможности выйти замуж.

— Тогда чего ради?

— Выяснить, что удастся, о прошлом вашего приятеля.

— Чтобы отец использовал это против Берка?

— При условии, что в нем есть нечто, порочащее его.

— Разве вам не поручено раскопать порочащие его сведения?

— Нет. Я ясно заявил полковнику, что не пойду ни на подтасовку фактов, ни на моральный шантаж. Я хочу, чтобы вы это знали.