Лед - Павел Корнев

— Не найдут нас здесь? — Ветрицкий закончил с окном и, положив на колени рюкзак, присел у стены.

— Об этом месте мало кто знает. — Я закрыл второе окно, сдвинув в сторону шкаф. — Да и не суются сюда зимой.

Макс защелкал зажигалкой, щепки занялись было огнем, но тут же задымили и почти сразу потухли. Комната наполнилась дымом.

— Ну кто так разжигает! — потер заслезившиеся глаза Николай. — Дымогон развел только!

— Нормально я разжигаю. — Макс снова щелкнул колесиком зажигалки. — А что дым… Ты повторяй: «Дым, дым, я масла не ем» — и все путем будет.

— Вьюшка открыта?

— Открыта.

— Тогда воздушная пробка в дымоходе, — предположил я.

— Это мы просто. — Жан подошел к очагу, присел на колени и, сосредоточившись, хлопнул в ладоши. Акустический удар ушел вверх, оттуда посыпалась зола. — Ловкость рук и совсем чуть-чуть магии.

На этот раз быстро разгоревшийся огонь осветил комнату. Тяга с легким гулом угоняла дым в трубу. Я убрал потушенную свечу обратно в тайник. Еще пригодится. Не мне, так другим. С огнем хорошо, сразу уютней стало. Плохо только, что очаг прогреет комнату лишь к утру. Будем дежурить? Да ну, на фиг. Плюнув на экономию, я активировал обогревательный амулет. Надо перекусить по-быстрому и спать завалиться.

Очнувшийся Жан внимательно осмотрел опухшее лицо непрерывно сморкающегося Макса, покопался в своей сумке и молча протянул какой-то бумажный пакетик.

— Это что?

— Залей кипятком и выпей. — Колдун закутался в плащ и, вытянувшись на полу, отвернулся к стенке. — Вы спать ложитесь, я охрану поставлю.

— Сил хватит? — Николай начал выкладывать из рюкзака консервы.

— На сигнализацию много не надо.

— Дай сюда. — Я забрал у Макса железную кружку, высыпал туда порошок и залил уже закипевшей в чайнике водой. — Жан, а от чего это?

— Судя по симптомам, произошло легкое отравление каким-то парализующим зельем. Этот абсорбент очистит дыхательные пути.

— Пей. — Я взболтал выпавший осадок и протянул кружку Максу. Парализирующее? Странно, обычно жахают шаровой молнией. Но где-то я про что-то подобное уже слышал.

— Остынет, выпью. — Макс отставил кружку в сторону. — Блин, даже Ворона помянуть нечем.

— Помянуть всегда успеем, — Я вовсе не был уверен в его смерти. — Коля, что у нас из жратвы?

— Бобы кубинские консервированные, ветчина датская консервированная, зеленый горошек болгарский, само собой, консервированный. А это что? — Ветрицкий покрутил в руках запакованный полиэтиленом брикет. — Похоже на курагу с миндалем прессованную.

— Кидай сюда, — попросил я. — И ветчину открой.

Наскоро перекусив, мы начали устраиваться на ночлег.

Места было не очень много, но на чердаке ночевать слишком холодно. Поколебавшись, я решил караульным никого не оставлять — если что, заклинание Жана сработает, а нам денек завтра предстоит не из легких. Просто так рейнджеры не отстанут, искать будут. А тут еще повезло на каких-то отморозков нарваться. Интересно, кто такие? Те, чьи следы рейнджеры утром видели? Может, зря я стрелять начал? Странно, что оберег о них не предупредил.

Ночью нас здесь не найдут — ночью по лесу шарахаться дураков нет. Да и случайно на избушку не выйти. Сюда и зная дорогу не каждый раз добраться получается. Аномальная зона, блин. Но утром надо постараться как можно раньше через границу перейти. Может, на севере и оторвемся. Там я знаю немало укромных уголков. Не думаю, что за год с ними что-нибудь успело случиться. Решено, прямо к срубу на Лысой горе и двинем. Немного не по пути, но там уж точно скинуть с хвоста можно кого угодно.

— Жан, — тихо позвал я, подождал и позвал снова: — Не притворяйся. Знаю, что не спишь.

— Чего надо?

— Жан, зачем тебя рейнджеры искали?

— Меня? Я думал, это за тобой пришли, — не купился на мой блеф колдун.

— Не прикидывайся, капитан все время на тебя смотрел, — продолжал настаивать я.

— У тебя паранойя. — Жан замолчал, а вскоре и захрапел.

Уснул. Паранойя, значит. Может быть. И сейчас моя паранойя никак не могла решить: врет Жан или это весь мир решил сжить меня со свету? Если врет Жан — понятно, дело житейское. Но если рейнджеры охотились именно за мной, то это вообще ни в какие ворота не лезет! За что? Что я такого сделал, что все встречные-поперечные меня убить пытаются? Всемирный заговор?

Устроившись поудобней в углу рядом с очагом, я вытянул ноги и прислонился к стене. Что-то у меня все кости ломит. Особенно руки. С левой кистью понятно, но правая-то почему никак не проходит? И голова гудит. И глотать больно. Уж не заболел ли я? Как не вовремя! И отлежаться не получится. Надеюсь, завтрашний день будет лучше сегодняшнего. Очень на это надеюсь. Но почему-то совершенно в это не верю…

Глава 10

Иногда сны заводят людей в странные места. Мозг — вообще штука непонятная: никогда не знаешь, в какую игру он предложит тебе сыграть. Стоит потерять контроль, и из подсознания на свет Божий начинают выползать давно забытые обиды, а из обыденных, ничего не значащих фактов складываются полные сюрреализма картины. И никогда наверняка не скажешь, какое событие какую химеру породило. Я был уверен, что знаю свои кошмары, как пять пальцев. Я ошибался…

Вокруг простиралась безжизненная снежная пустыня. Холодным блеском сияло лазурное солнце, его лучи отражались на бесчисленных гранях усеивающих пустыню ледяных шипов. Горизонт терялся в клубящейся у земли туманной дымке, но абсолютно ясное небо завораживало своей чернотой. Любой человек в здравом уме постарался бы убраться отсюда подальше. К сожалению, мои желания сейчас не играли никакой роли: вмороженные в лед руки и ноги удерживали меня распростертым навзничь. Кто сказал, что во сне не чувствуют боль? Вывернутые в локтях руки горели огнем, а кисти и ступни кололи нестерпимо длинные иглы стужи.

Мерзкое положение. Я напрягся и попытался вырваться, но стало только хуже. Куда еще-то хуже? Вроде бы некуда, но появившиеся в воздухе пять острых сосулек наглядно показали, что это только начало кошмара. Ледяные лезвия сделали круг и один за другим сорвались вниз. Четыре резких удара пробили ступни и запястья, немного позже пятая сосулька вонзилась мне меж ребер. Мгновение я рассматривал торчащую из груди рукоять собственного ножа, а потом меня скрутила судорога боли.

Дикий спазм сдавил легкие, попытка вздохнуть ни к чему не привела, лишь из горла вырвался сиплый полувсхлип-полустон. Не в силах глотнуть ни капли воздуха, я забился на полу. Ботинок угодил по чайнику и тот со звоном откатился к двери.