Мэри Пикфорд - Айлин Уитфилд

Этот великий человек умер 24 июля 1948 года. Через три дня по нему отслужили панихиду в голливудской церкви. На службу пришли немногие; большинству людей Гриффит казался реликвией, выставленной на показ в музее. Даже некоторые артисты эпохи Гриффита перестали понимать немое кино. В 1978 году критик Александр Уолкер отмечал, что Кинг Видор, когда-то снявший фильмы, ставшие классикой немого кино, вспоминал о технике съемок тех лет так, словно стал жертвой амнезии, и прошлое постепенно возвращалось к нему.

Несмотря на свою неприязнь к поминкам, Мэри не могла пропустить эту заупокойную службу и пришла в церковь (она не посмотрела Гриффиту в лицо; говорят, что к гробу подошли только шесть человек). Прощальную речь произнес режиссер Чарльз Брэккет, тогдашний президент Академии. Он не был знаком с Гриффитом лично и для сочинителя диалогов говорил несколько скованно. В сердечном выступлении взявшего слово вторым актера и режиссера Дональда Криспа звучали нотки обвинения: «Полагаю, было что-то неизбежное в том, что он придал киноиндустрии такое ускорение и в конце концов сам отстал от нее. Трагедией последних лет Гриффита стало то, что его активный блестящий ум не имел никаких шансов участвовать в развитии кино. Он не умел играть второстепенные роли. Не думаю, что это было только его виной. Я не могу избавиться от мысли, что мы сами не позволили этому талантливому человеку занять подобающее место в современном кино».

Кто-то внезапно зарыдал: «Да, так оно и есть!»

Крисп продолжал: «Трудно поверить в то, что мы так и не смогли применить его великое дарование в полной мере».

Никто не знал, кто из присутствующих заплакал. Вполне возможно, что Пикфорд услышала в словах Криспа собственные мысли.

Мэри постепенно деградировала. Гвин, которой пришлось жить и с тетей, и с пьющей Шарлоттой, научилась иметь дело с алкоголиками. Однажды, в возрасте одиннадцати лет, она не пустила свою тетю Верне к Мэри: «Не ходите сейчас туда, — сказала она. — Тетушка сейчас в опасном состоянии» (Сама Гвин начала пить еще в школе, хотя, как и Шарлотта, умела подолгу обходиться без алкоголя). После своего развода в 1944 году Гвин нередко приезжала в Пикфэр навестить тетю. Однажды она услышала, как Роксана вольно говорит о матери в присутствии гостей: «Дайте подумать. Да, верно, это случилось еще до того вечера, когда она напилась в последний раз». — «Ради Бога, — сказала Гвин, — не говори такие вещи».

«Это походило на настоящую трагедию», — говорила Летиция. Ронни повзрослел, и у них все чаще возникали ссоры. В конце 40-х годов Мэри отправила его в подготовительную школу. По словам Летиции, он пришел на занятия в коротких детских штанишках, в то время как остальные мальчики носили длинные брюки. Ронни вернулся домой расстроенный и заперся у себя в комнате. Услышав об этом, Пикфорд сказала: «Он обязан носить короткие штанишки, вот и все». Наконец терпение потерял директор школы: «Вы должны либо купить ребенку соответствующие его возрасту брюки, либо забрать его из школы». «Тогда она сдалась, — рассказывала Летиция. — Мэри купила Ронни новую одежду и сама принесла ему. Мальчик схватил штаны и убежал». «Он даже не поблагодарил меня», — жаловалась Пикфорд друзьям.

В то время Мэри привязалась к легко ранимому молодому человеку по имени Малкольм Бойд. В 1940-х годах Бойд открыл офис, занимавшийся связями между радио и кино; другими словами, он предоставлял актерам эфир, чтобы они могли рекламировать свои картины. В 1948 году в число его основных клиентов входил Бадди Роджерс.

«Мне едва исполнилось двадцать, — вспоминал Бойд, — и я был веселым парнем. Тогда я не знал Пикфорд лично, но, с другой стороны, мне от нее ничего не было нужно. Меня больше заботила собственная судьба У меня никак не получалось запустить свою программу. С первой минуты нашего знакомства Мэри стала обращаться со мной по-матерински, очень заботилась обо мне. Она не задирала нос и не казалась слишком деловой».

Бойд интуитивно понял, что судьба свела его с ангелом с перебитым крылом. Несколькими годами раньше, еще подростком живя в Колорадо, Бойд обратил внимание на фотографию Пикфорд в газете, и его поразила королевская аура актрисы. «Мэри, одетая во все белое, шла одна, обгоняя небольшую группу людей. Толпа зевак с глубоким почтением наблюдала за ней издалека В ней ощущалось что-то божественное. Облик Мэри ассоциировался с чистотой и невинностью. Она была недосягаема. Она была в большей степени царственная особа, чем английская королева Мэри».

Пикфорд как бы умерла при жизни. Если ее и любили, то лишь за прошлые заслуги. Часто, когда она входила в комнату, ей аплодировали. Некоторые вставали и кричали: «Мэри! Мэри! О, мисс Пикфорд!» Но чего они ждали от Маленькой Мэри — каких слов, каких действий? Иногда Маленькая Мэри пила, чтобы не думать обо всем этом.

Она пила во время премьеры фильма «Спи, моя любовь» (1948). Картину «Юная мисс» так и не сняли, равно как и другую ленту с Темпл «Девичий город». Но «Спи, моя любовь» стала неплохой современной интерпретацией классической вещи «Свет газового фонаря». Бадди стал продюсером картины.

Мэри возила этот фильм в Канаду. Премьерный показ состоялся в Оттаве 13 января 1948 года Деньги, полученные от кассовых сборов, должны были пойти на осуществление совместного проекта ООН и ЮНЕСКО «Канада помогает детям». В списке высоких гостей значились премьер-министр Канады У. Л. Макензи Кинг и генерал-губернатор.

Она прибыла на вокзал «Юнион». «Пикфорд встречали много старушек и пожилых матрон, — сообщала газета «Оттава Ситизен». — Пожилые джентльмены ностальгически вздыхали». Канада, казалось, все еще сходила с ума по волосам Пикфорд, которые отросли настолько, что их можно было завивать и укладывать в девичий хохолок. «Создавалось впечатление, что часы в Торонто перевели на четверть столетия назад», — восклицал репортер.

Пикфорд согласилась встретиться с журналистами. Она начала пресс-конференцию с веселой болтовни, но потом как-то сникла. Отдохнув в номере отеля, Мэри снова появилась на людях в приподнятом настроении.

Программу вечера открывал обед с премьер-министром и генерал-губернатором. После этого компания села в сани и отправилась в театр «Элгин». Пикфорд выглядела потрясающе в белой меховой шубке и шляпе генерал-губернатора на голове. Когда погас свет, она появилась на сцене. Сначала ее речь звучала вполне внятно и уместно, но когда она ни с того ни с сего начала перечислять свои любимые рецепты, представитель рекламного отдела «Юнайтед Артисте» отключил микрофон.

«Думаю, что ее очень тяготил образ Мэри Пикфорд, совершенства, бесполого ангела, — говорил Малкольм Бойд. — И неудивительно, что она начала сдавать». Иногда только алкоголь придавал ей силы. Она часами пребывала в полупьяном состоянии — нежная и милая, слегка взволнованная, странная. Порой у нее получалось держать себя в руках.