Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

VI

Молниевыми когтями, плюющимися искрами, Коракс отсек голову очередному киборгу-преторианцу и переступил через подергивающийся труп, чтобы встретиться с его товарищами. Два идущих рядом отделения легионеров открыли шквальный огонь из болтеров и тяжелых болтеров, оставляя просеки в рядах элиты скитариев.

Центральный храмовый комплекс Япета занимал больше квадратного километра, главный зиккурат окружали меньшие кузницы и дома-домны. Пока пара «Теневых ястребов» атаковала немногочисленные уцелевшие турели на приграничной стене, Коракс и его воины уничтожали культистов Механикум. Сквозь дым мелькали лазерные лучи, пули и болты, от окружающих зданий отражалась звенящая какофония боя. В небе, среди клубов дыма, поднимающегося из города, патрулировали «Огненные хищники», чтобы не дать ни одному шаттлу или боевому кораблю возможности сбежать из святилища Машинного Бога.

Среди преторианцев двигались отделения тяжеловооруженных противников: солдат, чья броня была приклепана прямо к плоти, а сами тела превращены в оружие. Болтерные снаряды бессильно высекали искры из черных панцирей, тогда как в ответ обильно аугментированные воины стреляли молниевыми дугами и зарядами плазмы. Таких солдат называли таллаксиями — скорее машины, чем люди, их нервные окончания были удалены, чтобы они могли выдерживать боль от пробивающего броню оружия, доли их мозга заменяли вычислителями, превращавших воинов в эффективных и бесчувственных убийц.

Коракс обрушился на таллаксиев, а его Гвардейцы Ворона отступили назад, потеряв четырех легионеров от опустошительного вражеского оружия. Плазменный заряд врезался в левое плечо Коракса, прожигая керамит доспехов, и руку охватила огненная боль. Он проигнорировал ее и взмыл в воздух, летный ранец полыхнул, поднимая примарха выше. Развернувшись, Коракс, словно комета, нырнул в самую гущу таллаксиев, рубя когтями налево и направо, бронированными ботинками круша усиленные экзоскелеты.

Воодушевленные действиями примарха, Гвардейцы Ворона ринулись за ним, разряжая магазины в автоматическом режиме по остановившимся воинам Механикум, все сильнее поливая огнем тех, кому удалось избежать нападения Коракса. Один за другим таллаксии были разорваны молниевыми когтями и слаженными залпами, но все воины Механикум предпочли сражаться до последнего, чем бежать.

Штурмовая группа все еще продвигалась под шквальным огнем из амбразур на вершине храма и других зданий. Коракс разделил взвод, направив одно отделение к огромному дому-кузнице справа, а остальных воинов взяв с собой, двинувшись прямо к главным храмовым воротам.

— Примарх!

Коракс повернулся на предупреждающий крик, как раз вовремя, чтобы увидеть, как из домны выходят три огромных механических зверя. Каждый размерами превосходил танк и передвигался на шести стальных конечностях, их странной формы корпуса были усеяны многочисленными пушками. Между керамитовых пластин, скользких от органической жидкости, блестело то, что походило на мышцы и сухожилия. Машины войны были вооружены гигантскими когтями, вращающимися циркулярными пилами и зазубренными, пылающими лезвиями. Но самым худшим было то, что на их доспехах были вырезаны странные знаки и отвратительные руны, которые будто лучились темной энергией. Коракс уже видел такие на боевой броне Лоргара и его легионеров, и сразу понял, для чего предназначались эти символы: сковывать силу Хаоса в смертной оболочке.

Гвардейцы Ворона заворожено смотрели на полудемонические создания, несущихся на них. Коракс вздохнул: предупреждения техножрецов едва могли описать ужас, который воплощали собою разъяренные левиафаны.

Демонические машины издали чудовищный рев и вопли, когда, размахивая лезвиями и когтями, обрушились на Гвардию Ворона. У легионеров не было ни единого шанса против похожих на пауков исполинов, их болты и клинки были бесполезными против исписанной символами брони атакующих.

Коракс сорвался на бег, готовя когти к атаке. Он подоспел слишком поздно — последний воин был отброшен пинком одной из машин и приземлился в нескольких метрах на рокритовый пол.

Взревев от незамутненной ярости, Коракс ринулся на ближайшую машину.

Их когти с лязгом скрестились. На сегментированной броне механического зверя затрещали молнии. Движимые варпом сервоприводы соревновались с генетически улучшенными мышцами, Коракс скрипнул зубами, а демоническая машина издала стон, походивший скорее на звериный, нежели на машинный.

Грубая энергия примарха одолела порождение варпа. Коракс рубанул по руке машины, и коготь с грохотом полетел на землю. Вогнав кулак в то, что могло быть грудью, примарх поднялся во весь рост, потянув машину влево. Она замахала целой рукой, шипящий синий клинок проносился в считанных сантиметрах от лица Коракса, ее ноги конвульсивно дергались, пытаясь найти опору.

Застонав, Коракс бросил существо на спину и ударил другим кулаком его в брюхо, когтями разделив плиты брони. Из раны под сипение пневматики выплеснулась пузырящаяся зеленая жидкость, напоминающая масло, и смертельно раненое создание издало пронзительный вопль.

Когда Коракс выдернул когти, кто-то сзади ухватил его за правую руку. Примарха подняло в воздух, и другая рука ухватила его за ногу. Он завис в воздухе, не в состоянии дотянуться до земли, чтобы попытаться вывернуться из хватки демонической машины. Доспехи от напряжения погнулись и затрещали, под давлением начали крошиться поножи и наруч.

Коракс извернулся и ударил свободным когтем, разрубив болтающиеся гидравлические кабели. Коготь, сжимавший его ногу, разжался, и примарх повис только на одной руке. Прежде чем он успел снова ударить, машина войны бросила его на землю, тяжело приложив о рокрит. Оглушенный, Коракс ничего не успел сделать, когда его еще дважды ударили об землю, при каждом новом взмахе демонической машины примарху казалось, что у него сейчас оторвется рука.

К нему приблизилась третья машина с вращающимися циркулярными лезвиями. Но прежде чем она успела атаковать, на спине расцвел двойной взрыв, заставивший ее содрогнуться. Болезненный крик заглушил рев плазменных двигателей, когда «Теневой ястреб» пошел на снижение, поливая машину огнем из тяжелых болтеров. Вниз понеслась еще одна ракета, которая угодила в трещину на броне демонического существа и вызвала детонацию боеприпасов, хранившихся в отсеке внутри сегментированного панциря.

Боль от раненого плеча отдалась в груди, Коракс согнул руку и обеими ногами ударил демона, который удерживал его, в фронтальную часть корпуса. Удар оставил глубокую вмятину в красном металле, но, что важнее, примарх получил необходимую опору.

Активировав летный ранец, он отпрыгнул от машины, свободным молниевым когтем отрубив державшую его конечность. Металл разделился в брызгах черных искр, из трещины выпала проводка, и потекла мерзкая жидкость. Выпустив подергивающуюся металлическую руку, Коракс поднялся выше, а затем камнем упал вниз, всем своим телом врезавшись в машину войны.

Демоническая конструкция взорвалась, словно от попадания снаряда, огненный шар разметал во все стороны куски деталей и горящее топливо. Когда пламя угасло, Коракс остался лежать на груде обломков, обгоревший, но живой, его бледная кожа почернела от машинного масла и копоти.

Зная, что Дельвер и, вероятно, Натракин, будут неподалеку от своих демонических творений, примарх направился к кузнице, из которой появились машины.

Широкие ворота здания-домны были распахнуты настежь, являя адскую картину. Красновато-пурпурный свет омывал то, что походило на чудовищную сборочную линию для громадных механических пауков. С кранов и подъемных цепей свисали конечности и изогнутые пластины брони, под которыми трудились согбенные чернорабочие и сервиторы. Те, кто был способен мыслить, бросили инструменты и сбежали, едва Коракс вошел внутрь, но бездумные дроны продолжали выполнять задачи, на которые их запрограммировали, не обращая внимания на убийцу.

Из сумрака, паля из болтеров, вырвалось отделение Несущих Слово. Коракса накрыло бурей выстрелов, но он лишь отмахнулся и бросился на легионеров-предателей, насадив первого из них на когти, а второму оторвав голову вместе с рукой. Разрубив третьего, примарх бросил взгляд над головами отступников в глубины адской кузницы.

У стен стояли клети, внутри которых сидели люди с пустыми взглядами. Их тела были покрыты грязью и кровью — кровью из глубоких рунических ран, вырезанных в плоти. Люди стенали в отчаянии, протягивая руки к прутьям узилищ, остриженные головы поблескивали в неестественном свете. Сами клетки покачивались на длинных, уходящих вглубь кузницы кабелях, которые пылали и искрились, будто собирая страдания заключенных созданий.