Шепот крови (СИ) - Мирослава Драгович

Ивэн стоял на коленях перед алтарем, как в тот день, когда Морган застал его в этом месте в день коронации. Анна сидела рядом на молитвенной скамье и нервно заламывала пальцы.

Отпевальный алтарь был пуст. Саван лежал скомканным на полу.

— Я не безумец, — проговорил Ивэн, оглянувшись на них.

Он легко вскочил на ноги, обернулся.

— Мой свет, — он кивнул Анне, и в его взгляде было столько тепла, что им можно было согреться. — Прости меня за эти тайны.

Он обернул обе ладони вверх. Белый огонь заплясал, и больно ударил по глазам в полутьме часовни, движение — и к нему вернулась вода, серебристая в свете свечей.

— Я не безумец, — громко повторил он. — Пророк Юстас владел стихиями мира, не так ли? Если желаете, называйте меня Пророком, но я точно знаю — Мириам жива.

Побережье Дагмера

Мириам не понимала сама, зачем и для кого решила оставить свой медальон, и обозначить, что ее присутствие в этом мире не прервалось. Едва ли для Ивэна — она не сомневалась, что он чувствует правду. Быть может, она положила его на стол в голубятне для Моргана, на случай если он останется жив. Но ее надежды были хрупкими, как кромка первого льда.

Она не знала, сколько проспала, но едва открыв глаза ее поглотила оглушительная тишина. «Неопалимый» вечно шумел, гудел, жил своей громкой жизнью. Именно тишина оглушала ее больше, чем извечные перебранки моряков.

Она, силясь собрать себя по кусочкам, долго рассматривала резной потолок каюты капитана, раскинувшись на белых простынях. Она вспоминала, как очнулась, ощутив на губах горький вкус противоядия, как увидела лицо Райса, исполненное тревоги и отчаяния. Он выкрал ее из часовни вместе с моряком, заслужившим его доверие. И едва не начал проклинать Селму, когда Мириам, наконец, задышала. Губы плохо слушались, ее шатало из стороны в сторону, как пьяного моряка на суше, но она заставила Райса дать ей возможность оставить в Дагмере опостылевший медальон. Теперь, лежа в его каюте, она не могла объяснить себе почему это пришло в ее голову, как только она вернулась в привычный для себя мир. Но было ли это смертью?

Весь путь от замка до побережья Райс пронес Мириам на руках.

— Что ты видела там, по ту сторону? — спрашивал он ее.

— Лишь пустоту, — раз за разом отвечала она.

Писание обещает всем праведникам вечный Свет и прощение. Мириам не ждало ничего, кроме тьмы. Или же Создатель отвернулся от нее?

Мириам приподнялась на локтях в кровати, и увидела, что на ее краю лежала одежда — ее изумрудного цвета платье, некогда сшитое руками лучших дагмерских портных. Девушка содрогнулась, представив себя лежащей в королевской часовне, ожидающей последней ритуальной встречи с огнем. Или все же это была жизнь? Пустая и бездыханная.

Поддавшись внезапной злости, Мириам вскочила на ноги, едва не запнулась, подстраиваясь под ритм волн, качающих галеон, но всего в каких-то два прыжка оказалась у шкафа, распахнула дверцы и выудила оттуда рубаху, брюки, пояс пошире и кожаный камзол. Она не думала, что Райс не станет возражать.

Схватив в охапку проклятое платье, благоухающее ароматами лилий и воска, Мириам осторожно приоткрыла дверь капитанской каюты, и, как ожидала, увидела пустующую палубу. Она почти побежала, чтобы с криком, звенящим от злости, вышвырнуть за борт память о полусмерти, подаренной Сердцем полуночи. Ей не хотелось терять свою жизнь в Дагмере, но оставаться теперь было опасно — Мириам совершенно точно знала, что Гален найдет способ добраться до нее, когда узнает. Она сбежала, оставив его в дураках. А гордость Галена такого не прощала. Будет спокойнее, пока он считает ее мертвой.

Было холодно. Вместе с криком с губ девушки сорвалось облачко пара. Море было спокойным, а звезды сияли как рассыпанные по небу алмазы. Мириам оглянулась. «Неопалимый» стоял не на привычном ему месте в гавани, а намного дальше, оставаясь невидимым для любого из жителей Дагмера. Его побережье было опасным, но Райс Локхарт не стал бы капитаном, не имея таланта провести галеон там, где пожелает.

В тишине не было слышно ничего, кроме плеска волн, и Мириам стало неуютно, но, едва бросив взгляд на капитанский мостик, она перестала чувствовать себя одинокой пленницей корабля-призрака.

— Райс! — крикнула она, и быстро взбежала по лестнице к штурвалу.

Капитан «Неопалимого» наслаждался редкой тишиной и морем, оттого стал нечаянным свидетелем ее прощания с прежней жизнью. Прежде чем он успел хоть что-то произнести, Мириам бросилась ему на грудь и стиснула его в объятиях. Он быстро обнял ее в ответ. Дыхание девушки сбилось, и Райс вмиг осознал, что она вот-вот заплачет.

— Тише, моя бесстрашная огненная дева, — произнес он, поглаживая ее по волосам. — Теперь с тобой все будет хорошо. Галену тут тебя не достать. На этой палубе я — король. А я скорее умру, чем позволю беде приключиться с тобой.

Мириам нестерпимо жаждала ощутить чужое тепло, чтобы почувствовать себя по-настоящему живой. И только прислонившись к груди капитана, она наконец поверила, что не осталась там, в пустоте. Под одеждой она расслышала живое, горячее сердце, не способное на предательство. Она прислушалась, пытливо затаив дыхание, и не услышала ничего — этот мужчина никогда не был отмечен скверной.

— Отчего здесь так тихо? — спросила она о чем-то обыденном, стараясь вынырнуть из пылающей бури собственных чувств.

— Так бывает в последний день на берегу, — произнес Райс, разомкнув свои объятия. — Тебе повезло, что я не ушел в Тирон раньше. Не беспокойся. Никто из моих парней не проболтается о тебе, даже упившись вусмерть. В моем королевстве, — он широко раскинул руки, приглашая ее восхититься галеоном, — нет места болтунам.

Мириам едва заметно улыбнулась ему, чувствуя себя виноватой.

— Прости, что испортила тебе последний день на суше, — извинилась она, и облокотилась на фальшборт, решив сделать вид, что залюбовалась волнами, ласкающими «Неопалимого».

Она все силилась понять, как ей говорить с Райсом. Он спас ее, он любил ее много зим, и когда-то даже отчаянно пытался забыть, но ничего не вышло. Он смотрел на нее глазами, полными огня, и ни на миг не усомнился, что рано или поздно она придет к нему.

— Ты знаешь, самое важное, что держало меня на суше, теперь здесь, передо мной, в моей одежде, — капитан подошел близко, и тоже впился пальцами в фальшборт. — А мне безумно нравилось то платье, Мириам.

— От него несло смертью, — шепотом отозвалась девушка.

— Но теперь ты жива. Жива, и, о проклятая Тьма, я все-таки выкрал тебя, — горько засмеялся Райс, усаживаясь подле