Высокое Искусство (СИ) - Николаев Игорь Игоревич

— Прям козлы какие-то, — почти беззлобно сказал искупитель, обращаясь к наемным бойцам. — Или вы не в доле?

В следующее мгновение все задвигались, как по команде. Наемники переглянулись, будто единое создание о трех головах, Елена отступила к стене, чувствуя, как давит на спину тяжелый сундучок. Насильник шагнул ближе к ней, держа копье наготове. Грималь отвел в сторону и назад левую руку с факелом, закрывая ребенка. Движение прекратилось так же, как и началось, то есть для всех разом. Наступила пауза длиной от силы пару мгновений, которая, однако, тянулась, будто целый век. Елена как раз подумала, что вероятно, не поняла какую-то важную вещь, когда началось.

Один из наемников метнулся к Раньяну, выхватывая меч, очень быстро, со сноровкой искушенного десятками схваток бойца, но бретер оказался еще быстрее. Он шагнул навстречу убийце, выбросил вперед левую ладонь, в противоход рвущемуся из ножен вражескому клинку. Удар по оголовью рукояти не дал вытащить меч из ножен, а правой рукой Раньян уже заносил кинжал с не длинным, но очень широким клинком. Один удар сердца — и страшный удар сверху вниз вбил кинжал по самое перекрестие чуть выше скрытой под курткой кольчуги, бросив незадачливого убийцу на сырой камень пола. Грималь тут же протянул господину «турнирный» меч.

Второй наемник-предатель замахнулся экономно и нешироко, скользнул вперед правильным шагом. Третий, как тень, двигался за левым плечом спутника, готовясь поддержать атаку. Они совсем не обращали внимания на Кадфаля, оставив его за спиной, а искупитель, в свою очередь, не спешил вмешиваться в поединок. Как и Насильник, опустивший копье, чтобы отгородить от побоища Елену, словно провел стальную черту, пересекать которую не рекомендовалось.

Раньян перехватил левой рукой собственный клинок в положении «полумеч», взял как дубинку, за два конца. Чуть отклонился назад и принял вражеский удар на середину меча, крест-накрест. Громкий звон пошел гулять под сводами тоннеля, а бретер, продолжая движение и не меняя хват, резко дернул правой рукой с зажатой рукоятью. Сделал мощное круговое движение изнутри наружу, буквально сметая набок чужой клинок. Наемник оказался полностью раскрыт, с мечом, уведенным далеко на левую сторону, а бретер с короткого подшага ударил «турнирным» сверху вниз, словно копьем, между шеей и плечом.

Третий наемник не дрогнул и попытался достать Раньяна, однако ему не хватило пространства для маневра, не получилось обойти раненого коллегу. Бретер шагнул еще левее, закрываясь телом еще стоящего на ногах предателя. Одним рывком освободил увязший в плоти клинок. Второй наемник был еще жив, потому что — эту мудрость Чертежника Елена помнила хорошо — люди умирают сразу лишь в театре и легендах. Раненый зажал перчаткой рану и даже попытался достать бретера, но медленно и слабо. Раньян не дал закончить прием и ударом от груди вперед вогнал в глаз противнику перекрестие меча.

Уже второй мертвец осел на каменный пол. За спиной Грималя надрывно расплакался ребенок. Слуга не пытался вмешиваться, держа факел, как статист-осветитель. Кадфаль наблюдал за схваткой, приподняв брови, с видом искушенного знатока. Елена открыла рот, чувствуя не страх, но скорее экстатический восторг, почти благоговение, смешанные с завистью. Место и время были, скажем прямо, неподходящие, но женщина залюбовалась бретером. Она слышала много удивительных слухов о мастерстве Чумы, однако впервые увидела, как легендарный фехтовальщик сражается по-настоящему. Шарлей-Венсан в бою двигался не так уж и быстро, но экономно, всегда безупречно и правильно, воплощая идеал Чертежника «своевременность важнее быстроты». А Раньян оказался именно быстр, дьявольски быстр, словно черный тигр. Только благодаря году ученичества у Фигуэредо Елена вообще понимала, что происходит.

Запахло свежепролитой кровью, остро и сильно. Казалось, что стены, знавшие лишь сырость и затхлый воздух, жадно смаковали аромат недавней смерти, спеша напиться им впрок. Третий и последний наемник застыл, как змея перед броском, лишь мелко-мелко дрожал в его руках слегка изогнутый клинок длинной сабли. Раньян перехватил меч традиционным образом, но в зеркальной позиции, как левша, разбивая привычную для оппонента схему приемов. Стальные острия финтили, рисуя в полумраке сложные кривые, прощупывая оборону. Оба противника намеревались сыграть классически, по принципу «отбив-контратака» и теперь старались вызвать оппонента на опрометчивый удар, заставить раскрыться и сделать ошибку.

— Боже мой, — прошептала Елена, понимая, что видит настоящее Àrd-Ealain, Высокое Искусство Смерти.

Внезапно Раньян цокнул языком, и будто повинуясь заранее условленному сигналу, Грималь взмахнул факелом, заставив тени метнуться клочьями перепуганной тьмы. Меч в руках наемника дрогнул, и Раньян, пользуясь секундным замешательством, напал… Нет, лишь обозначил нападение, провоцируя. Предатель, торопясь, ударил сбоку, параллельно земле, Раньян подставил меч в жестком отбиве и, фактически зажав сталь противника в угол между клинком и гардой своего «турнирника», не расцепляя клинки, ответил уколом в лицо. Металл с визгом скользнул по металлу, высекая быстро гаснущие искры. Наемник отшатнулся, стараясь избежать острия, споткнулся о труп, потерял темп и ритм. Второго шанса Раньян ему не дал, подступил, держа меч очень высоко, рукоятью на уровне лица.

Удар сверху вниз, практически без замаха, за счет рычага длинной рукояти пришелся в лоб. Рана была не смертельна и даже не опасна, но шокировала, залила глаза кровью. Все в то же плавном и неотвратимо-быстром ритме фехтовальщик поднял меч еще выше, параллельно земле, как вертолетный винт и ударил сбоку, все так же, рычагом, используя левую руку под гардой как ось разворота меча. Клинок разрубил противнику ухо, добавил крови, а также, скорее всего, сотрясение мозга. Во всяком случае, наемник беспорядочно и не прицельно взмахнул клинком, рубя вслепую. Третий и последний удар бретер нанес уже с хорошим замахом, сверху вниз, присев на пружинистых ногах, чтобы добавить мощь удару. Разрубил череп до зубов вместе с толстой войлочной шапкой. Елена даже вспомнила, как называется удар — «достойный поклон Смерти».

За все время скоротечной схватки никто не проронил ни звука, противники берегли дыхание, сражались и умирали молча, будто не осмеливались осквернить красоту поединка ничтожными словами. Третий убийца повалился навзничь, присоединившись к двум напарникам, чьи тела уже остывали.

Глава 29

От чего сбежали крысы

Раньян быстро отступил к стене, так, чтобы в случае чего прикрыть и слугу с ребенком.

— Мое почтение, — как ни в чем не бывало, заметил Кадфаль. — Красота! Прям как в старые времена возвратился.

— Собрат бретер? — отрывисто спросил Раньян, дыша часто и ртом, как человек после хорошей пробежки.

— Нет, я по другой дорожке шел. Бери тяжелее, молоти посильнее.

— А, солдат. Немного же от вас толку, — кинул обвинение Раньян, все еще готовый к продолжению схватки, уже с искупителями.

— Я же сказал, мы с ней, — напомнил Кадфаль. — Не с тобой. Если бы она за тебя вступилась, мы бы ее прикрыли, заодно и тебя. А на нет, уж не обессудь.

Раньян пару мгновений поразмыслил над услышанным и вдруг опустил меч со словами:

— Справедливо.

Он вытер клинок о плащ одного из убитых, попутно спросив:

— Что впереди?

— Там уже не пройти, — лаконично сообщил искупитель.

— Все переметнулись? — казалось, бретера совсем не удивило и не огорчило коллективное предательство нанятых профессионалов.

— С лампой ты прокололся, — вполне миролюбиво сообщил Кадфаль, осматривая дубину. — Но думаю, прокусили тебя они еще раньше.

Елена осознала, что тесно прижалась к щербатой стене, чувствуя, как больно упирается в спину твердое дерево сундучка. Слова брата для нее смысла не имели, однако, похоже, бретер все прекрасно понимал.

— За кого они теперь?

— За себя. Вас в расход, товар перепродать.