Роман-трилогия «Остров Русь» - Сергей Лукьяненко

— Друзья мои! Сегодня великий день! Встретились пять цивилизаций! — И вдруг заорал: — Мяу!!!

— Прими таблетку, Кубатай! — вскричал Смолянин.

Генерал-старший сержант судорожно сунул руку в карман. — Это конец! А где же таблетки?! Неужели все вместо семечек сощелкал?! Давайте поспешим, с минуты на минуту может случится непоправимое!

Сфинксы прекратили урчать. А Кубатай затараторил:

— ... Пять цивилизаций! Во-первых, мы со Смолянином. Настоящие люди! Мяу... Во-вторых — Стас и Костя! Наши предки! Прародители! В третьих — Иван... кхе... дурак... и Манарбит. Настоящие русичи! В четвертых — мистер Шерлок Холмс и мистер Ватсон! Граждане Вымышленного — но такого хорошего мира! И, наконец, — сфинксы, настоящие венерианцы!

С ним явно творилось что-то непонятное. Произнеся последнее слово, он наклонился и лизнул Шидлу в нос. Сфинкс ошарашенно отпрыгув, выдернул из кобуры мумми-бластер.

— Простите, — бросил Кубатай. Все молчали, осмысливая событие. А Кубатай, как ни в чем не бывало, продолжил свою торопливую речь:

— Что же нам теперь делать?! Мир и дружба?! Бхай-бхай?! Нет, мяу! Еще живы вечные разногласия! Между нашими мирами! Думаю, венерианцы, отправив детей домой, честно возвратятся на свою планету...

— С удовольствием, — заверил Шидла, продолжая держать дистанцию.

— А Холмс и Ватсон, мяу... простите за бестактность...

— Не волнуйтесь, генерал! — раскуривая трубку сказал Холмс. — Мы в восторге от наших приключений... но изрядно соскучились по дому. По Лондону, Бейкер-стрит, миссис Хадсон...

— Я, если вы не против, маленький ламповый заводик заведу! — блаженно щурясь сказал Ватсон. — Я хочу внедрить в свой мир электричество!

— Внедряйте! Только быстрее. Может случится непоправимое, — повторил Кубатай. — Кто у нас остается? Извиняюсь — Манарбит. Что прикажите с вами делать?

— Казнить нельзя, помиловать! — побледнев попросил бывший Кащей.

— Эмоционально, лексически правильно, но, увы, неубедительно! — решил Кубатай. — Рано или поздно снова козни будешь строить, дружок! Мы тебя на Большую землю доставим.

— А что, я — за. В библиотекари пойду. Пусть меня научат... И Гапона со мной отправьте, теперь-то вижу, правильно он мои былинки раскритиковал. Критиком будет. Он мужик твердый. Вот вам, например, не признался, в какую книжку я пацанов запрятал. А ведь это он по моему приказу ее из-под шкафа обратно на полку поставил...

Холмс ударил себя по лбу и хотел что-то сказать, но Кубатай, торопясь, перебил его намерение:

— Смолянин! Бегом за Гапоном! — скомандовал он. И, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, обратился к остальным: — Итак, все решено. Поспешим! И тут же завопил совсем уже дико: — Мяу!!!

— Дядя Кубатай! — Стас тревожно посмотрел на своего героя. — С вами все хорошо? Может поколдовать маленько? Я умею!

— Мяв-мяв-мяв!!! — затароторил Кубатай. — Нет-нет-нет!!! Быстрее — все по местам! По шкафам! По хроноскафам!

Шерлок Холмс подошел ко мне, неумело погладил по голове, и сказал:

— Желаю вам удачи в жизни, юные джентльмены... Вот-с... На память. — И протянул трубку. Свою, еще дымящуюся, обкусанную на мундштуке. Представляете — настоящая трубка Холмса!

— Только не курите, — строго предупредил Ватсон. — Курение вредит вашему здоровью!

— А мне? — обиженно надулся Стас. Тоже мне, волшебник! Сам что угодно сотворить может, а подарки клянчит!

Холмс порылся в карманах, извлек оттуда шприц, с сомнением посмотрел на него, положил обратно.

— Извини, дружок, но... Ничего нет больше.

— Ну и ладно, — гордо заявил Стас. — Шарики-Малики!

В руке его возникла точно такая же, как у меня, трубка.

Я остолбенел. Что, Стас теперь навсегда волшебником останется?

А Кубатай все торопил:

— Поспешим. Попрощаемся и — по коням! — И он неожиданно горячо обнял Шерлока. — До свидания, Холмс. Обещаю, я часто буду про тебя читать...

— До свидания... э-э-э... лысый, — неожиданно резко ответил сыщик, с трудом освобождаясь из обьятий. — Хотя, вы уже не лысый. У вас уже растут волосы...

Кубатай смущенно провел ладонью по зеленому пушку. И мурлыкнул.

Остальные тоже обнимались, жали друг другу руки и лапы... Примчался Смолянин, волоча за руку ошалело повторяющего — «Я больше не буду... Я хорошим буду» — Гапона...

А спустя пять минут мы уже мчались в хроноскафе через время и космос. Домой!

ПОСЛЕСЛОВИЕ, В КОТОРОМ ХОЛМС КЛЯНЕТСЯ БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ ИГРАТЬ НА СКРИПКЕ, КУБАТАЙ ПОЛУЧАЕТ РЫБУ И ЗАДАНИЕ, А СТАС ИСПЫТЫВАЕТ РАЗОЧАРОВАНИЕ

... — А знаете, Ватсон, — усаживаясь у камина и сняв с него огромную шотландскую туфлю с табаком, сказал мне Холмс, — я никогда больше не буду играть на скрипке!

— Почему? — слегка удивился я.

— Так... просто... Не нравится мне этот звук: м-м-мяу, м-м-мяу!

— Ну и правильно, — одобрил я друга. — Честно говоря, вы и играть-то толком не умеете.

— Знаю, — Холмс вздохнул, печально вытянул ноги к огню и поинтересовался: — Как ваш сынишка, Ватсон?

Я был поражен. Никогда, никогда Холмс не интересовался моими личными делами! И вдруг — такая заботливость! Он даже вспомнил про моего Джона...

— Все в порядке, — растроганный до глубины души ответил я. — Очень, знаете ли, умненький мальчик.

— А как у него со здоровьем?

— Прекрасно!

— Умный и здоровый мальчик... — тихо произнес Холмс. — Жаль, жаль...

— Чего вам жаль, Холмс?

— Жаль, что такой милый ребенок будет надолго лишен материнской ласки. Видите ли, мой друг, Мэри Морстен вовсе не так невинна в деле Агры, как мы полагали...

— Полно, Холмс! — перебил я его, — я уже слышал эту байку!

— Да? — Удивился Холмс. — Что-то с памятью моей стало. И неожиданно выстрелив в потолок, рявкнул: — Хадсон, кокаина!

Черная мышь, устраивающаяся для ночевки на камине, подскочила от неожиданности и с любопытством уставилась на нас.

— Сэр, — срок нашего пари уже давно истек, — раздался с лестницы возмущенный голос старушки.

— Память, память, — почесал затылок Холмс. — Ну, кончилось, ну и что. Принесите кокаина, жалко что ли...

Я с тревогой понял, что после наших удивительных приключений Холмсом вновь овладевает хандра.

— Мистер Холмс, — возникнув в дверях с принадлежностями для инъекции, произнесла Хадсон. — Там, внизу, вас ожидают пожилой джентльмен с голубым песцом на веревочке, конопатый ирландец с одной ногой и китаец в форме пожарника. Вы их примите?

Холмс выпустил клуб дыма и, слегка оживившись, сказал:

— Просите, Хадсон.

... — Генерал-старший сержант Кубатай! — громко объявил Начальник Департамента Защиты Реальности Ережеп.

— Я!

— Выйти из строя.

Кубатай сделал шаг в направлении начальника, хотя никакого строя не было. Фраза являлась ритуальной формулой. В кабинете они были вдвоем.

— За проявленную находчивость в спасении детей из прошлого, а особенно — за успешную диверсию в цирке, вам присвоено очередное звание генерал-прапорщика.

— Служу Всемирному правительству!

Ережеп вышел из-за стола и дружески пожал Кубатаю руку.

— А от себя добавлю. ДЗР-овцев много, а настоящих клоунов на Земле явно не хватает. Не подумываете ли сменить профессию?

— Честно сказать, подумываю, — смутился Кубатай. — Этот номер... с рыбкой... ну, вы читали отчет... Это, знаете ли, так приятно, когда вам хлопают...

— Что ж, чего-то подобного я ожидал. Вот, и рыбку приготовил, — он вынул из-за спины огромную банку консервов. — Как, генерал, заботливый я у вас?

Пожирая рыбу глазами, Кубатай кивнул и тихо, уютно заурчал.

— Не сейчас, не сейчас! — погрозил ему пальцем Ережеп. — Экий вы торопыга! Вначале у меня к вам предложение. У вас есть шанс совместить оба своих призвания — клоуна и диверсанта. Вы засылаетесь на Венеру с группой дрессированых пингвинов.

— Так у сфинксов же руки не оттуда растут, они хлопать не смогут...

— Не о славе нужно думать, а о деле. Операция будет носить кодовое название «Кубатай, Смолянин и Троянский пингвин». В шкурах пингвинов будут скрываться наши самые опытные сотрудники. Так что вам еще повезло.

— А цель этой операции какая?

— А никакой. Но повод удачный. Копию вашего отчета агенты Венеры, само-собой, прочитали и очень цирком заинтересовались. Что ж, пусть на Венере наши сотрудники будут. На всякий случай.

...Шидла нас подбросил до двадцатого века. И доставил не в тот день, когда нас Кащей украл, а на неделю позже. Как раз, когда папа с мамой вернуться должны были. Это я так попросил, чтобы яичницей лишние дни не питаться.

На входе в квартиру Стас забормотал с умилением:

— Сейчас кошек покормим... уберем за ними... ты пол помоешь.