Северное море (СИ) - Хокка Юлия

Яркая слепящая вспышка второй раз осветила комнату. Кабан внимательно оглядел нас с головы до ног.

— Всё-таки, у Беха хороший вкус. Еще бы, с такой слащавой мордой ему грех лучших телок не собрать. Ладно, отдыхайте, красавицы, — сказал ублюдок и собрался уходить.

— М-м-м! — громко замычала я.

— Что такое?

Я вытянула руки и кивнула на скотч.

— Ну, придется как-то самим, — он пожал плечами, и с грохотом закрыл дверь. Скрип свидетельствовал о том, что её заперли на большую задвижку.

Пару минут мы стояли в ступоре, пытались успокоиться и как-то отдышаться. Я первая пришла в себя и, так как руки были замотаны спереди, сорвала со рта скотч. Клей на нем был липким, сдирать ленту оказалось болезненно.

— Насть, снимай скотч, — негромко сказала я.

Девушка никак не отреагировала.

— Настя, — пришлось позвать порезче.

Сработало.

— Ауч, — произнесла она, и, опустившись на колени, заревела, держа пальцы у рта.

— Насть, потом будем плакать, мне нужна твоя помощь. Давай, надо освободить руки.

Конечно, в таком положении и без света было крайне сложно что-то делать, но нам все же удалось нащупать края лент и размотать серый скотч. Глаза, привыкшие к темноте, смогли разглядеть очертания кровати, мы сели на неё, прижавшись друг к другу, так как действительно было прохладно.

— Тут есть крысы, как думаешь? — тихо спросила Настя.

— Не знаю, нет, наверное, — ответила я.

— Что нам теперь делать? Они… они убьют нас?

Снизу донесся раскатистый смех. Мне показалось, что смеялись трое, значит, Володя всё же вернулся.

— Нам надо дождаться утра. Утром подумаем, как сбежать.

— Думаешь, отсюда можно сбежать?

— Надо посмотреть, но для этого нужен свет.

На первом этаже громко разговаривали, шумели и смеялись, должно быть, похитители отмечали удачно выполненное задание. А мы так и сидели в темноте и сырости на скрипучей кровати, облокотившись о стену и прислонившись друг к другу. Хотелось пить, но я решила, что Настя уснула, и не стала будить её.

— Нам пришлось заплатить за любовь, — вдруг произнесла девушка, и я сразу поняла, о чем она говорит.

— Он предупреждал.

Через какое-то время животные начали затихать, а потом стало совсем тихо, видимо, они легли спать. Под мирное «кап-шлёп» от воды, капающей с потолка на пол, обнимая друг друга, мы с Настей тоже уснули. В таком положении, со стороны теперь точно выглядели подругами, а никак не соперницами.

***

Комнату полностью наполнял дневной свет, но ярких солнечных лучей не было – погода стояла пасмурная, небо заволокли серые тучки. Проснувшись, я отодвинулась от Насти и встала на ноги, чтобы разогнуться и размять затекшие спину и шею. Естественно, старая, проржавевшая кровать громко заскрипела, и девушка проснулась. В горле страшно першило, болело всё тело, в особенности, раскалывалась голова, очень хотелось пить. Взяв бутылку, я открутила крышку и понюхала содержимое. Вроде, и выглядела, и пахла вода нормально. Сделав по паре глотков, мы поставили бутылку на место, конечно, я была готова выпить всё, до последней капли, Настя, скорее всего, тоже, но воду надо было беречь и экономить, не факт, что эти уроды дали бы нам еще.

— Как ты? — спросила я у девушки.

— Паршиво, — сев на пол по-турецки, она наклонила голову и обхватила вески руками. Её красивые, шелковистые волосы сейчас были взъерошены и спутаны, а одежда – запачкана.

Я кивнула, выражая согласие. В доме стояла тишина, неизвестно, сколько сейчас было времени, по ощущениям, может, часов десять утра.

— Надо осмотреться и что-то придумать, — с этими словами я подошла к окну, но не увидела ничего, кроме деревьев и кустов.

— Это просто маленькая вонючая комната с кучей мусора, грязи, одной поганой кроватью и здоровой металлической дверью, — процедила сквозь зубы Настя, и посмотрела на меня, — нам никак отсюда не выбраться.

Я огляделась по сторонам. Вылезти из окна – такая себе идея, слишком высоко, нет никаких выступов, чтобы аккуратно спуститься, и даже ткани для импровизированного каната не было. Дверь и стены казались прочными, а вот потолок… Подойдя к тому месту, откуда вчера капала вода, я посмотрела наверх.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Во-первых, между всеми досками на потолке были щели, он выглядел весьма хлипким, на секунду я даже испугалась, не сложится ли всё это сооружение, как карточный домик. Во-вторых, в протекающем углу, нескольких досок не было вообще, вместо них лежала какая-то странная, дырявая черная ткань или что-то вроде того.

— Насть, смотри, — обратилась я к девушке. — Мы можем выбраться через потолок.

— Высоко, ты даже не допрыгнешь, — сказала она, поднимаясь на ноги и подходя ко мне.

— Хм… Мы вдвоем перевернём кровать, я залезу на неё, сниму эту черную штуку, и мы вылезем.

— Ты уверена, что её получится снять? И куда мы потом пойдем? По лестнице на первый? Прямо к ним?

Я задумалась.

— Ты права… Но надо попробовать, посмотреть, что там вообще, может, есть какой-то другой выход…

— Ник, это бесполезно.

— А что ты предлагаешь?

— Ждать.

— Пока нас убьют?

— Пока Бех нас спасёт.

Настя подошла к окну и долго в него смотрела, думая о чем-то своем. И тут я вспомнила про её телефон, внутри аж все сжалось от вспыхнувшей надежды.

— Насть, а где твой телефон?

— Наверное, всё ещё на кухне, — спокойно ответила она.

Чёрт.

— Однажды, два года назад, Юлий спас меня от трёх недоброжелателей. Какова вероятность, что это повториться вновь? — спросила я, глядя в пустоту.

— Математика – не мой конек, — голос девушки был абсолютно бесцветный, безэмоциональный.

Ужасно раздражали спутавшие волосы, которые постоянно лезли в лицо, к счастью, у Насти на руке оказалась резинка-пружинка, которую она одолжила мне.

— Если будут какие-то сложности, и он сможет спасти только одну, это будешь ты, да? — спросила Змейка, уже не похожая на змейку.

— С чего ты взяла, что такая ситуация вообще может быть?

— Ни с чего, просто, если предположить.

— Он обязательно спасёт нас обеих.

— Ник, а ведь я правда к нему прониклась, почти полюбила… Сначала меня интересовал другой парень, причем очень долго, но шансов с ним не было, тогда я переключилась на Юлия. Он был такой красивый, сильный, холодный, к тому же, я знала о его влиянии в их компании, мне всегда нравились такого типа мужчины.

— Мне очень жаль, что всё сложилось именно так…

— Да плевать, — она усмехнулась, — если я выживу, забуду о нём навсегда. Это было ожидаемо, все знают, что Бех – чёртов бабник, у него подружек было больше, чем население какой-нибудь маленькой страны. Еще бы из-за мужика какого-то переживать, пфф, да никогда.

Я промолчала.

— Сначала злилась на тебя, а теперь мне тебя даже жаль. Если ты, такая святая наивность, веришь в ваше счастливое будущее, то это смешно. Прости, Ник, но тебя он тоже бросит, как только ты ему надоешь.

— Посмотрим, для начала надо бы выжить.

Весь день меня не покидали мысли о побеге, однако, они казались уж слишком нереальными, так что мы стали просто ждать. На противоположной стене четко виднелось странное, коричневое пятно, но я старалась не думать о том, что это могла быть чья-то кровь. И не думать о том, при каких обстоятельствах эта кровь тут оказалась. Ни крыс, ни следов их жизнедеятельности в комнате, к счастью, не обнаружилось, зато пауков – навалом. Видимо, я так устала бояться, что не обращала на них никакого внимания, однако, от членистоногих друзей всё равно старалась держаться подальше при возможности.

В детстве, лет в десять, я лежала в постели на даче и читала. Не знаю, что именно, но что-то заставило меня в один момент приподнять книгу, и я заметила на одеяле, на уровне живота, огромного черного паука. Тут же вскочив на ноги, позвала бабушку, ту, которая мамина мама, она пришла из своей комнаты и тапкой убила паука, застрявшего в смятом одеяле. Мне было его ужасно жаль, но страх в той ситуации оказался сильней жалости. Всю ночь потом кошмары снились, я просыпалась и стряхивала с себя несуществующих пауков.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})