Чикагский вариант - Дэшил Хэммет

— Когда я объяснил свою позицию доктору Ли, то он согласился со мной. Я также сказал ему, что моя фирма приложит все усилия к тому, чтобы он у него на суде был хороший адвокат. Вполне вероятно, что кто-нибудь из наших четырех основных компаньонов сможет…

— Но это еще не точно?

Он пожал плечами.

— В этом мире нет ничего определенного.

Я отпил из своего бокала. Отвратительно: белый вермут с еле различимым привкусом водки.

— Вы дружите с Рэндаллами? — спросил я.

— Я знаю эту семью, да.

— И это, должно быть, тоже сыграло свою роль в принятии вами подобного решения?

— Нет, разумеется, — он приосанился в своем кресле. — Настоящий адвокат очень рано учится проводить четкую грань между работой и личными привязанностями. Очень часто это бывает просто необходимо.

— Особенно в маленьком городке.

Он улыбнулся.

— Протестую, Ваша Честь.

Он снова отпил из своего бокала.

— Знаете, доктор Берри, говоря строго между нами, так сказать не для протокола, я, признаться, полностью на стороне доктора Ли. Ведь аборт это дело житейское. Это случается со всеми и повсеместно. В Америке ежегодно производится миллион абортов; это очень средний показатель. Рассуждая с практической точки зрения, аборты необходимы. Наше же законодательство по этому вопросу высказывается слишком расплывчато и туманно. Причем суровость закона довольно абсурдна. Но смею заметить вам, что наши врачи еще более строги, чем сам закон. Созданные при больницах и клиниках советы, призванные вроде бы выдавать разрешения на аборт чересчур осторожничают. Они не разрешают аборты даже в тех случаях, где с правовой точки зрения нет и даже не могло быть никакого подвоха. По моему глубокому убеждению, прежде, чем пересматривать законодательство по вопросу об абортах, необходимо в первую очередь изменить взгляды, господствующие у вас в медицине.

Я ничего не сказал. Сложение вины с себя и взваливание ее на чужие плечи считалось испытанным и освященным временем ритуалом, наблюдать за которым надлежало в полном молчании. Брэдфорд взглянул на меня и спросил:

— Вы, кажется, не согласны со мной?

— Нет, отчего же, — сказал я. — На мой взгляд это довольно оригинальная речь в защиту обвиняемого.

— Это было сказано вовсе не за тем.

— Тогда, должно быть, я вас не совсем понял.

— Меня во всяком случае это не удивляет, — сухо сказал он.

— И меня тоже, — заметил я, — потому что сказанное лишено всякого смысла. Мне всегда казалось, что адвокаты обычно говорят по сути дела, а не ходят вокруг да около.

— Я просто пытаюсь внести ясность в занимаемую мной позицию.

— Ваша позиция мне и так вполне ясна, — сказал я. — Я беспокоюсь за доктора Ли.

— Что ж, очень хорошо. Давайте поговорим о докторе Ли. Ему предъявлено обвинение в соответствии с принятым семьдесят восемь лет назад законодательством штата Массачусетс, по которому любое действо, способствующее прерыванию уже наступившей беременности трактуется как уголовное деяние, предусматривающее наказание в виде денежных штрафов и тюремного заключения сроком до пяти лет. За аборт, повлекший за собой смерть пациента, предусмотрена мера пресечения в виде тюремного заключения сроком от семи до двадцати лет.

— Как в случае непреднамеренного убийства или убийства без отягчающих обстоятельств?

— Формально, ни первое и ни второе. Если рассуждать…

— Но тогда может идти речь об освобождении под залог?

— В принципе, да. Но не к данному случаю это не относится, потому что обвинение будет добиваться наказания за убийство на основании общеправового положения, по которому любое противоправное действо, повлекшее за собой смерть, классифицируется как убийство.

— Понятно.

— По мере рассмотрения данного случая, обвинение сумеет доказать — и я уверен, что они подберут очень весомые доказательства — то, что доктор Ли делал аборты. Они объявят о том, что та девушка — Карен Рэндалл — прежде была на приеме у доктора Ли, и что он по неизвестной причине никоим образом не отразил этот визит в своих записях. Затем выяснится, что доктор Ли не может доказать свое алиби — где он был и чем занимался в те несколько решающих часов воскресного вечера. А потом будут представлены свидетельские показания миссиз Рэндалл, что якобы девушка сказала ей, будто это Ли сделал ей аборт.

В конце концов все дело сведется к противоречию в показаниях. Ли, врач, занимающийся абортами, заявляет, что он этого не делал; миссиз Рэндалл же настаивает, что это его рук дело. Окажись вы на месте присяжных, кому бы вы поверили?

— Но ведь прямых улик против Ли, которые подтверждали бы что тот аборт сделал именно он, нет. Обвинение располагает лишь косвенными доказательствами его вины.

— Но суд состоится в Бостоне.

— Тогда нужно сделать так, чтобы слушание было перенесено в другое место.

— На каких основаниях? На основании неблагоприятного морального климата?

— Вы рассуждаете о формальностях. Я же веду речь о спасении человека.

— В этих самых формальностях и заключается сила закона.

— И его же слабые стороны.

Брэдфорд посмотрел на меня долгим, задумчивым взглядом.

— Единственное, что, выражаясь вашими же словами, может сейчас «спасти» доктора Ли, это железное доказательство его невиновности, того что данная операция была произведена не им, а кем-то другим. А это значит, что должен быть найден тот третий, тот кто сделал аборт. И по моему мнению шансов на это нет практически никаких.

— Отчего же?

— Да потому что, когда я сегодня разговаривал с Ли, я ушел от него в убеждении, что он мне лгал. Я думаю, Берри, что это сделал именно он. Я думаю, что это Ли убил ее.

Глава четырнадцатая

Возвратившись домой, я обнаружил, что Джудит с детьми все еще была у Бетти. Тогда я налил себе выпить — на этот раз все было нужной крепости — и остался сидеть в гостиной. Я был чуть живой от усталости, но расслабиться и отдохнуть мне все равно никак не удавалось.

У меня очень скверный характер. Я прекрасно знаю об этом, и по мере возможности пытаюсь держать себя в руках, но тем не менее все равно порой бываю бестактен и груб по отношению к окружающим. Сам я отношу это за счет того, что я не умею любить других людей; может быть именно поэтому я и стал патологоанатомом. Теперь же, мысленно оглядываясь на еще один прожитый день, я подумал о том, что слишком уж часто за сегодня мне пришлось выходить из себя. Это было по крайней мере неумно; подобное поведение не делало мне чести; добиться таким манером ничего не возможно, а вот потенциальные потери могут быть вполне ощутимыми.

Раздался телефонный