Опасное соседство - Ялмар Тесен

— Господи, у меня просто сердце разрывается! — сказала Мэри и отвернулась.

Примостившись в уголке беседки, Анна казалась маленькой и какой-то сутулой под своей огромной соломенной шляпой.

— Было бы замечательно, если б, помимо вас, нашелся кто-то из ее недавнего прошлого, кто был бы ей дорог и необходим, — сказал Джеймс. — Лекарства, которые она принимает, способны делать настоящие чудеса, сами увидите, но это вопрос времени. А подобная встреча с живым существом могла бы здорово ускорить процесс. — Они миновали ворота. — Произошло бы, разумеется, настоящее чудо, если бы этот ее кот вернулся…

— Знаете, — сказала Мэри, — наша кошка, мать Пятницы, снова беременна, и я уже подумывала, не оставить ли котеночка. Мне, конечно, давно следовало ее стерилизовать, но каждый раз, как я на это решаюсь, хитрая бестия куда-то исчезает!

— Да, насчет котенка вы хорошо придумали, — согласился Джеймс, — хотя не делайте на это большой ставки: Анна вполне может счесть это как неверность по отношению к… как его звали?

— Пятница. Я понимаю вас. Нужно, чтобы ей самой захотелось нового котенка. Я думаю, так и будет. Ведь это просто удивительно, но порой старое животное будто бы возрождается в своем молодом сородиче.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ЧЕРЕЗ РЕКУ ОРАНЖЕВУЮ

Пятница провел три дня в амбаре и поблизости от него, пока им снова не овладела тревога. Он с удовольствием остался бы здесь еще, ибо жизнь в этих местах была легка и изобильна. Возможно, именно бессознательное желание выжить, сберечь силы и задержало его здесь. Он даже успел немного поправиться — ведь довольно сильно исхудал с тех пор, как покинул Носсоб. Однако вернулась здешняя кошка и привела с собой здоровенного и злобного кота.

Одной встречи с этим котом оказалось для Пятницы достаточно, и однажды ночью он выскользнул из амбара и по дну ирригационной канавы добрался до реки. Река потрясла его — если кота вообще чем-то можно потрясти. Из рек до сих пор он знал только Гоукамму с солоноватой водой, на берегах которой родился. Он нюхал вполне свежую речную воду, стоя на крутом песчаном, поросшем травой берегу, кишевшем крысами и мышами-полевками.

На берегу, над обрывом, было устроено место для пикника; сейчас там было пусто, однако повсюду валялись пакеты из-под сандвичей, вяленого мяса, картофельных чипсов и молока — настоящий рай для грызунов.

Пятница уже несколько часов шел вдоль берега; начинало светать, и зрачки его глаз сразу же сократились. Пора было искать место для отдыха. Здесь встречались деревья, была густая трава на удобном обрывистом берегу, однако стали появляться и собаки. Для Пятницы они были не менее опасны, чем львы: как-то утром он просидел на дереве несколько часов, а четыре пса бешено лаяли внизу под ним.

Подобные приключения Пятницу никак не устраивали, и он постарался убедиться, что собаки точно убежали вниз по течению реки, и только тогда снова двинулся вдоль ее берега. Здесь легко было найти и воду, и пищу, и убежище, однако чем дальше он уходил, тем больше убеждался, что идет не туда: река текла с северо-востока, и он, поднимаясь против течения, возвращался в те места, откуда пришел. И его снова стала терзать тревога.

К ночи он очень уставал и спал глубоким сном, но часто просыпался и устраивался на ночлег всегда возле дерева, зная, что собаки непременно еще издали разбудят его своим лаем и он успеет вскарабкаться по спасительному стволу, а до того оцарапает двум-трем мерзавцам носы, пусть повизжат. Собак он и раньше знал достаточно хорошо, а теперь познакомился еще с шакалами и лисицами. Смертельную опасность для него представляли лишь леопарды и каракалы. У этих молчаливых убийц никогда не было и намека на шумливую игривость, так что Пятница всю вторую половину ночи вечно принюхивался, стараясь заранее обнаружить их присутствие.

К мосту он вышел через три дня, и теперь ему предстояло решить серьезную проблему. Днем опоры моста служили ему отличным убежищем; кроме того, там водилось множество птиц и ящериц, и он всю ночь охотился. Еще два дня назад он понял, что пора повернуть на юг, но река стала для него непреодолимой преградой. По мосту можно было перебраться на другой берег, однако же Пятница инстинктивно опасался открытого пространства: на мосту он стал бы чрезвычайно уязвим.

Его совсем не беспокоил монотонный шум проезжавших машин, он даже осмеливался днем переходить с места на место, чтобы залечь в сухой траве и понаблюдать. Он видел, как по мосту пробежала собака. Прямо перед носом у автомобиля маленькая черно-белая шавка с высунутым до земли языком бросилась через шоссе, пробежала по боковой дорожке для пешеходов и исчезла вдали. Он это запомнил и, когда стемнело, проделал то же самое, едва успев увернуться от проезжавшей машины. Машина пронеслась мимо, он благополучно достиг своей цели, а женщина, сидевшая рядом с водителем, спросила:

— Ты этого кота видел?

— Да, но я ничего сделать не мог. Даже на тормоза нажать не успел.

— Думаешь, мы его сбили?

— Вряд ли. Я бы удар услышал.

— Позор! Столько животных гибнет под колесами машин! — воскликнула женщина. — И почему они вечно бросаются через дорогу, стоит им свет фар заметить? И та маленькая газель тоже…

— Один мой родственник чуть не погиб из-за этого, — сказал мужчина. — Огромный самец куду разбил ему ветровое стекло и грохнулся прямо на крышу. Недалеко от Янсенвилла.

Женщина не ответила. Она была дочерью фермера-овцевода и давно уже обдумывала идею — хотя считала ее практически неосуществимой — создания переходов для животных под высокоскоростными автомагистралями; а сами дороги с обеих сторон следовало обнести прочной сеткой, непреодолимой для шакалов…

Словно читая ее мысли, мужчина сказал:

— Пока что тут особенно ничего и не сделаешь. Слава Богу, газели еще не догадываются, как легко могли бы перепрыгнуть через все эти ограды, если б захотели.

«Калахари» и «Куру» — койсанские слова, обозначающие примерно одно и то же: засушливые места. Неподалеку от того амбара, где некоторое время прожил Пятница, на северной оконечности Большого Карру был город — одно из первых поселений у брода на реке Оранжевой, когда европейцы продвигались на север с побережья Капской провинции. В те времена полупустыни Карру занимали такую огромную площадь, что объехать их кругом было очень непросто: они покрывали почти две трети всей территории страны, всю центральную часть, и это был чрезвычайно негостеприимный край.