Экземпляр номер тринадцать - Мира-Мария Куприянова

гаденьким деланно-наивным голоском издевалась внутренняя ведьма — « Проср… проспала ты свою свободу. Всего-то!»

« Это ничего не значит» — пытаясь храбриться, огрызалась я — « Подумаешь… Это ни на что, по сути, не влияет! Люблю, не люблю… если будет надо, то я …»

Взгляд сам собой поднялся на мужчину, сидящего напротив с абсолютно непозволительно счастливым выражением на инквизиторской физиономии. Разгладились угрюмые морщины на лбу и глубокая складка на переносице. Вечная мрачная серость покинула его скулы. А в глубине глаз уже не скрываясь мерцал белыми искрами странный отблеск его Искры.

Внутри ухнула и залилась сиропом жирная розовая бабочка, разом затрепыхавшаяся в животе.

« Какой красивый!» — восхищенно выдохнула она и сложила в умильном жесте лапки — «Об эти скулы прям порезаться же можно! А глаза? А брови? А губы? Уииии! О губах вообще лучше прилюдно не вспоминать. Что они творят, ой, что творят… А фигура? А эти плечи? Кубики на прессе, опять же… а когда коготками да по этим кубикам…»

Я плотно стиснула зубы и, зажмурившись, с силой приложилась лбом о стенку экипажа.

Обернувшись на глухой звук чего-то пустого по чему-то транспортному, вир, ожидаемо, заметил мой интерес. Бесконечно нежно улыбнувшись, он подхватив мои слабые пальчики и тут же обжег их поцелуем.

— Устала? — мягко спросил он.

В ответ я только молча покачала головой и вновь перевела тяжелый взгляд в окно.

« Кому я вру» — обреченно беззвучно простонала я — «Это меняет все»

Никогда теперь я не смогу объективно взглянуть на его действия и здраво оценить ситуацию. Не замечу, даже если он посадит меня в клетку и заставить вышивать салфетки для его братьев инквизиторов. Попросит — лично буду в лес ходить за хворостом для собственного костра.

Увы. Темная ведьма любит самозабвенно, всепоглощающе и бескомпромиссно. Раз и навсегда. Всем сердцем и до последнего вздоха. Его счастье — безусловный залог моего. Его боль — многократно отзовется во мне. И никто в этом не виноват. Это мой выбор. Темная ведьма любит по собственному желанию…

— Что-то случилось, Делия? — неожиданно напряженным голосом спросил инквизитор.

И я только сейчас поняла, что он не сводит с меня обеспокоенного взгляда, продолжая при этом нежно поглаживать мои зажатые в его горячей ладони пальцы.

— Нет, — безразлично пожала я плечами — Все хорошо.

— Не хорошо — мягко качнул головой мужчина — Я же вижу. Ты переживаешь. Только не могу понять, по какому поводу. Ты… жалеешь?

Я удивлённо свела брови, на мгновение задумалась, а потом уверенно ответила:

— Нет — и тут же уловила облегченный вздох, сорвавшийся с мужских губ.

— Тогда что не так?

— Не выспалась, видимо — пожала я плечиком.

— Извини — без доли сожаления чуть улыбнулся инквизитор — Останавливаться не будем, поедем прямо до столицы. Так что дома будем уже ночью. Поспи сейчас.

— Никогда не умела спать в дороге — вздохнула я — Ничего. Высплюсь дома.

— Мне жаль, милая — чуть хмыкнул маг — Но обещать этого не могу.

— У нас планы сразу по приезду? — удивилась я.

— У меня так однозначно — многозначительно вскинул бровь мужчина и тут же снова улыбнулся — Шучу. Конечно дам выспаться.

А я совершенно неожиданно…. покраснела!

« Очуметь!» — ахнула внутренняя ведьма — «Это что за пердимонокль, извините? С какого х… числа мы начали краснеть-то?!»

Увы, ответа на этот вопрос, как и на многие другие у меня теперь не было. Слишком странные вещи происходили с моим организмом. Слишком чуждыми были вновь обретенные эмоции. Слишком непонятными реакции.

Даже вспомнить это утро, когда я проснулась в чужой постели, заранее отчаянно пылая пунцовыми щеками и пищА, словно раненный таракан. Было неловко, стыдно и страшно. Вот сразу прямо так — целый букет доселе неизвестных эмоций и все в моей многострадальной голове. И покуда я всерьез размышляла о преимуществах суицидального утопления в ванной перед смертью от сбрасывания в окно в одном покрывале, мое голое плечо обожгло горячим поцелуем и от тихого, сладкого шёпота, тронувшего нежную мочку уха, по спине замаршировали послушные чужой воле мурашки:

— Доброе утро, любимая — хрипло выдохнул мне в ухо инквизитор.

И, о чудо! Утро в мгновение ока из постыдного и смутительно-возмутительного превратилось в чарующе-очаровательное, наполненной нежностью и эйфорией обретенного счастья.

С этой секунды мне нравилось абсолютно все: новый способ просыпаться под горячими умелыми руками, млея от собственных стонов; детское веселье и шуточная борьба за право первым пойти в ванную комнату; спешные сборы в дорогу, перемешанные с постоянным отвлечением на поцелуи и хриплые признания… И горячее тепло собственной Искры, которая искрила и мерцала всякий раз, когда ей навстречу лился свет инквизиторского Дара.

Мужа звала служба. Черт! Да-да-да! Даже в мыслях я теперь упивалась этим словом. Муж! Ага. Мой! Он у меня инквизитор, между прочим. Бесконечно занятой и незаменимый человек. А потому я, даже не подумывая о лишних препирательствах, быстро и послушно уселась в экипаж, наскоро попрощавшись со свекром и пообещав ему новый визит вот прямо в самое ближайшее время. И теперь вот тряслась по пыльной дороге навстречу городу, пугающим мыслям и совершенно неопределенному будущему.

— Вир Мигре… — автоматом начала было я.

— Делия! — возмутился маг — Ну какой вир?

— Извини — уже почти привычно покраснела я — Деймон… А что теперь будет дальше?

— Прости? — чуть нахмурился муж — Что ты имеешь в виду?

— Ну… с нами. В смысле, как теперь…

— Как обычно, наверное — немного напрягся маг — Единственное, переберемся в другой особняк. У тебя слишком тесно.

— А как же… — замялась я, не понимая, как сформулировать причину собственной неуверенности.

Действительно, что конкретно я могла у него спросить? Где будем спать? Как часто выбираться свет? Не против ли он моей работы? Да и Темной сути, если уж на то пошло? Вопросов было слишком много, но при этом ни одного конкретного, важного. И, все-таки, что-то не давало мне покоя, выбивало из колеи.

— Мы слишком мало друг друга знаем — наконец нашлась я.

— Делия — мягко улыбнулся мужчина — У нас впереди многие и многие годы, чтобы узнать друг друга. И если тебе и их мало, то могу сказать, что я уже задумывался над этим вопросом.

— Это над каким же? — удивилась я.