НА ГРАНИЦЕ КОЛЬЦА - Russell D. Jones

Скоро на месте города будут мёртвые руины, и тогда Держители станут тем, кем он стремился их сделать – бездомными, голодными и мстительными демонами, новым поколением разрушителей и бунтарей.

* * * 02:21 * * *

В своём финальном облике Ангелы Смерти были не опасней бабочек – бабочек ростом с пятиэтажку и весом в полтонны. И пусть их терзало жгучее желание разорвать в клочья весь город, а лучше бы сразу весь мир – они даже кусаться не могли. Нечем! Выпали острые зубы, могучие лапы атрофировались и вросли в туловище. Осталась туповатая головёнка, хвост и крылья. И ещё отростки-манипуляторы, дарующие способность путешествовать по Межмирью, – такие же, как у Вражниц. Но Вражницы умели пользоваться этими органами, а вот создания Норона – нет.

Формулу переноса разрабатывали пару сотен лет и ещё столько же проверяли и отлаживали. Портал – самое сложное заклинание, вершина магического искусства. Если формулу использовали правильно, портал открывался когда надо и где надо. Недочёты приводили к неловкостям и несуразностям, типа точки выхода в чужом теле или в толще камня. Серьёзные ошибки разрушали объект переноса, и в Гьершазу просачивалась пыль и влага – основные составляющие знаменитой грязи.

Когда Ангелы Смерти инстинктивно активировали свои щупальца, они даже не смогли открыть стандартное окно! Криво выстроенные норы были огромны, уродливы и абсолютно не сбалансированы. Как будто вандал пырнул кухонным ножом музейную картину – и вырвал лоскут.

Семь лоскутов из карты кремлёвских стен, башен, соборов и дворцов.

Обычного мага такой эксперимент иссушил бы до смерти, но Ангелы Смерти с их неиссякаемым запасом энергии могли сколько угодно раз кромсать Земную Явь. Убедившись, что недоразвитого таланта достаточно для уничтожения города, чудовища с упоением приступили к делу, ради которого были рождены. Всё, что попадало в их порталы, переносилось в Гьершазу, а в процессе переноса растиралось в пыль. То, что оставалось, начинало разрушаться.

Семь безумных ножей рвали полотно реальности, оставляя после себя хаос, присыпанный декабрьским снежком. Раз – и падает башенка, чтобы тут же исчезнуть в портале. Два – и здание ЦУМа проваливается в себя. Три – и нет Исторического Музея… Полной очистке подвергся лишь самый центр: Кремль, Красная Площадь и прилегающие строения, а потом каждый из Ангелов выбрал направление – и занялся своим сектором.

Семерых было достаточно. Москва таяла, словно кусок грязного льда под струями кипятка, а в ночном небе расходились зигзагами крылатые чудовища.

Первый Ангел Смерти двинулся на запад, по Воздвиженке. Но он не сразу вышел на Новый Арбат: задержался над Библиотекой имени Ленина. Где-то там, под толщей земли, в сложносочленённом переходе погиб один из его неудачливых собратьев – и монстр не смог удержаться от мести. Вскоре Воздвиженка перестала существовать: по всей её длине распахнулись пасти порталов, засасывая асфальт и брошенные машины. Акция устрашения позволила спастись тем, кто застрял на Новом Арбате в чудовищной пробке.

Второго Ангел сначала отвлекло здание Государственной Думы, а потом – Большой Театр. И лишь когда окрестности Театральной Площади превратились в дымящиеся руины, чудовище принялось обрабатывать свой треугольник – с Тверской улицей в качестве биссектрисы. Исчезла громада Центрального телеграфа, переулочки заполнило битым кирпичом, и в воплях сирен потонули крики и стоны тех, кто застрял под обломками.

Третий и четвёртый на пару долго утюжили район между Никольской улицей и Варваркой. Сверху им было отчётливо видно, как мечутся крошечные фигурки, как сталкиваются машины и как столбы пара из разрушенных коллекторов преграждают путь горожанам, пытающимся спастись. Прежде чем разделиться, Ангелы расправились с Лубянской площадью, и тогда один свернул на Большую Лубянку, второй – на Маросейку.

Пятый выбрал Москворецкую набережную, и его извилистый маршрут был выстроен строго по изгибу реки. В тёмной воде отражались огненные пятна, но никто, кроме самого разрушителя, не мог оценить масштаб катастрофы: от Большого Московского моста вырастал дымный след, расширяющийся и охватывающий всё большее пространства. Смотреть было некому.

Шестой Ангел Смерти направился в Замоскворечье по Большой Ордынке, а седьмой устремился к Храму Христа-Спасителя.

Поскольку Ангелы двигались зигзагами, стараясь равномерно обработать площадь города, от них можно было бы убежать, даже если двигаться пешком. Впрочем, других вариантов не оставалось: пробки наверху, стоящие поезда внизу. Несколько вертолётов кружили над толпой, но сесть им было некуда.

Люди шли, не оглядываясь назад, обходили вставшие машины, помогали женщинам, детям и старикам. Паника прошла, снег и усталость охладили горячие головы, и уже никто не пытался командовать или угрожать. Сотовые телефоны не работали – лишь хруст снега сопровождал исход. То и дело в толпу вливались новые беженцы. Лишь немногие задавали вопросы, но ответом было неизменное «Я не знаю», и любопытные умолкали. Все силы уходили на то, чтобы переставлять ноги и двигаться дальше.

Страха они не чувствовали – лишь опустошённость и подавленность. Каждый был уверен, что из города надо уходить, как можно быстрее и как можно дальше. А потом можно будет подумать, что же произошло и кто виноват.

Край толпы лишь ненамного опережал линию разрушения. Грохот падающих высоток, протяжная песня лопающихся стальных тросов, взрывы, звон стекла – всё это подгоняло людей и укрепляло в желании как можно скорее выбраться за пределы Москвы.

Кривые порталы были единственным оружием разрушителей – и могли бы стать защитой, если бы понадобилось.

Люди не могли противостоять Ангелам Смерти.

Пришлось воевать нелюдям.

* * * 02:22 * * *

Норон был прав, утверждая «Они не выйдут из метро!»

Всё верно: Держители не могли подняться по эскалатору, пройти через турникеты и кассовый зал – и открыть тугую дверь с надписью «Выход в город». Этот путь был предназначен для людей. Таков закон: лишь превратившись в человека, дух имел право покинуть свою обитель.

Но был и другой способ, заложенный издавна, изначально – теми, кто не хотел видеть в метро только транспортную систему, теми, кто открыл небо под землёй.

Вряд ли Дейнека, нарисовавший знаменитые «окна», и Фролов, воплотивший их в многоцветной смальте, рассчитывали на такой результат! Они всего лишь создавали красоту для всех. Но каждый раз, когда гость столицы или простой пассажир, спешащий по своим повседневным делам, поднимал голову и любовался «Сутками Страны Советов», мозаичное небо становилось настоящим.

И вот тридцать четыре овальных медальона «Маяковской» и шесть восьмиугольных мозаик «Новокузнецкой» распахнулись, пропуская защитников Москвы – и знаменитые окна впервые с момента создания метро соединили подземелье с поднебесьем.

Мимо персиков и яблок, мимо лыжников и прыгунов, мимо монтажников и сигнальщиков, распугивая чаек и голубей, удивляя парашютистов и пилотов, они вознеслись в красочную смальтовую синь – и поднимались ещё выше, в пасмурное настоящее.

Иссечённая Москва корчилась в предсмертных судорогах. Переулки, набережные и площади выглядели как после массированной бомбёжки, разве что без воронок. Безжизненные развалины расстилались, насколько хватало глаз, и лишь по скоплению машин можно было угадать расположение улиц.

Ангелы Смерти обошлись с центром города, как жестокие дети с бумажной снежинкой – сотни тысяч дымящихся порезов складывались в семь треугольников с неровными краями. Если смотреть сверху, можно было заметить семь лучей на стыке обработанных секторов – там, где порталы вычерпали Москву до самого дна.

Внутри Бульварного Кольца не осталось ничего живого. Чудовищная язва неотвратимо расширялась, начиная задевать край толпы.

Мало кто оборачивался – это значило задержать себя и остальных. Но те, кто рискнул, не превратились в соляные столбы. Они лишь усомнились в целостности собственного рассудка.

Как поверить в гигантских чёрных бабочек, которые уничтожают Москву?

И чем, кроме как галлюцинацией, можно объяснить явление статуй с «Площади Революций»?

Но они воспарили – не статуи, но воплощения, готовые исполнить свой воинский долг. Рабочий и солдат, крестьянин и оба матроса, снайперша и парашютистка разогнулись, расправили плечи и встали в полный рост. Партизаны с «Белорусской», «Партизанской» и «Бауманской» не отставали от своих старших товарищей. Два красноармейца, полярный лётчик и пограничник дополнили отряд.

Могучие фигуры блестели, словно под ярким солнцем, и походили на языческих богов. За спинами защитников вставали герои сражений и труженики тыла с горельефов и мозаик. Вымпелы и знамёна с ликами Ленина, Сталина и гербом СССР реяли над головами, а ещё выше сверкали крылья самолётов. Возглавлял грозное воинство сам Святой Георгий на коне.