Невинные - Джеймс Роллинс

Но зачем?

Часть V

…Се, Ангел Господень является во сне Иосифу и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его и беги в Египет, и будь там, доколе не скажу тебе, ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить Его.

Он встал, взял Младенца и Матерь Его ночью и пошел в Египет, и там был до смерти Ирода, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: из Египта воззвал Я Сына Моего.

Глава 48

Джордан прислонился лбом к стеклу очередного вертолета. Непрестанное гудение двигателя и нескончаемые пространства однообразного песка навевали на него дремоту. В глаза будто песку насыпали. Но настырное жжение, язвившее левое плечо вдоль извивов татуировки, не давало уснуть. Оно было не столько болезненным, сколько докучным — зуд, от которого не избавиться, сколько ни чеши.

И все же он потирал его и сейчас, даже не замечая этого.

Зато заметили другие.

— У тебя что-то с плечом? — поинтересовалась Эрин.

— …Мм… — невнятно промычал Стоун, не желая донимать ее такими мелкими жалобами на фоне куда более серьезных тревог.

Например, мальчишки, простертого поперек сидений рядом с Эрин.

Она держала голову Томми на коленях, одной рукой прижимая марлевый тампон к его шее. За пять с лишним часов полета ее стараниями кровотечение вроде бы замедлилось, однако ей по-прежнему приходилось регулярно менять тампоны на свежие.

Но хотя бы до цели уже рукой подать.

После отлета с пляжа Христиан вернулся в Неаполь, где взял прежний реактивный самолет, только что перезаправленный, и без задержек доставил всех в городок Мерса-Матрух на египетском побережье. Там они пересели на эту машину — бывший военный вертолет, ставший теперь чартерным извозчиком. Оттуда Христиан повел его на юг над песками.

Джордан насмотрелся пустынь во время своих вылазок в Афганистан и Ирак, но такой огромной еще не видел. Словно свинцовую серость Средиземного моря просто заменили на этот желто-коричневый океан Сахары. Сколько бы вертолет ни летел, пейзаж под ним все не менялся.

Но что хуже всего, туча пепла неотступно преследовала их и над морем, и в пустыне. Согласно радиорепортажам, она распространяется широким фронтом, перемещаясь куда быстрее, чем предсказывают метеопрогнозы. Они улизнули из европейского воздушного пространства как раз вовремя, прежде чем изрядную его часть перекрыли для полетов из-за загрязнения воздуха.

Теперь Джордану нетрудно было поверить, что этот пепел несет прямиком из преисподней.

Но хотя бы мальчонка до сих пор жив, хоть и еле-еле. Дыхание совсем поверхностное, а сердцебиение настолько слабое, что нащупать пульс Джордану не удалось, но Рун заверил, что сердце еще бьется.

Наконец, что-то за окном привлекло внимание Стоуна — полоска зелени у самого горизонта.

Он протер воспаленные глаза и посмотрел снова.

По-прежнему там.

Ну, хотя бы зрение меня не подводит.

Поглядел на Руна, на женщину, распростертую рядом с ним, накрытую синим одеялом. Как и Томми, не шелохнулась ни разу. Именно по ее безмолвному слову они все сюда и явились.

Только бы это было не зря.

Если пацан умрет, Эрин будет раздавлена, зная, что именно по ее настояниям они сделали этот чудовищный крюк в никуда с умирающим мальчишкой на руках.

Джордан снова повернулся к окну и увидел, что зеленая полоска растет на глазах.

По словам Эрин, Сива — оазис, расположенный неподалеку от ливийской границы. Там есть проточная вода, пальмы и деревушка.[25] Хватает в этом изумруде пустыни и античных построек, включая руины знаменитого храма оракула и целый некрополь, называемый Гебель-эль-Матва, сиречь «гора мертвых».

Остается уповать, что не придется хоронить двоих пассажиров в этом историческом месте.

Не зная, с чем придется столкнуться в Сиве, Джордан обратился к единственному лицу, знающему ответы на эти вопросы. Глянул на накрытое одеялом тело сивиллы по ту сторону прохода — и обнаружил, что она смотрит на него широко раскрытыми глазами.

Оцепенев от изумления, он тронул Эрин за руку. Оглянувшись, та изумилась ничуть не меньше его.

— Арелла?..

Эрин перевела взгляд на Томми, но паренек по-прежнему был без чувств.

Отстегнув ремни, удерживавшие женщину, Рун помог ей сесть.

Несмотря на то что в салоне было тепло, Арелла закуталась в одеяло — очевидно, до сих пор чувствуя озноб, до сих пор приходя в себя. Ее еще пошатывало.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Джордан, перекрикивая шум вертолета.

Она обернулась к окну, глядя на приближающуюся полосу деревьев.

— Сива…

— Мы почти уже там, — заверила Эрин.

Арелла прикрыла глаза, глубоко дыша.

— Я чую это.

У них на глазах румянец мало-помалу возвращался к ней, пепельно-серая кожа снова темнела. Цвет возвращался даже к ее белесым волосам. Сивилла, несомненно, оживала, как увядший цветок после полива.

— Должно быть, она набирается сил по мере приближения к оазису, — шепнула Эрин рядом с Джорданом.

— Сила исходит от воды, — сообщила Арелла, снова распахивая глаза, снова отчасти засиявшие. — Она растворена в самом воздухе.

Джордан выглянул наружу. Под ними уже проносились пальмы, цветущие кусты, сады и огороды, блестела голубая вода фонтанов и бассейнов — вероятно, всех их питали родники, бьющие из местных водоносных слоев почвы.

Дальше впереди виднелась деревня в окружении двух млечно-белых озер. Джордан разглядел рыбацкие лодки и след от водных лыж, казавшийся столь неуместным здесь, посреди грандиозной пустыни. По ту сторону озер высилась гряда столовых гор с плоскими вершинами.

Христиан обогнул озеро с запада, свернув к одному из окрестных холмов. На его вершине в беспорядке стояли полуразрушенные каменные здания, окружающие древнюю башню, целившую в небо, как обвинительный указующий перст.

Это все, что сохранилось от храма оракула.

Эрин велела Христиану доставить их туда.

Джордан оглянулся на Ареллу, продолжавшую смотреть в окно. По ее безупречной щеке стекала слеза.

— Я так давно его не видела, — проронила она.

Джордан не знал, что ответить.

— Здесь был ваш дом? — поинтересовалась Эрин.

Женщина склонила голову в знак подтверждения.

— Значит, вы были и сивиллой Кумской, и сивиллой Ливийской, — глаза Эрин широко распахнулись от внезапного озарения. — Эти пять символов, пять прорицательниц, предсказавших рождение Христа, — все они были вами.