Тень нестабильности - Анна Назаренко

Ресурсы восстания истощены. Сельвин объявлен в розыск, и его изображение постоянно мелькает в новостях, появляясь в местной ГолоСети чаще, чем армейская агитация. Массовые аресты проводятся и днем, и ночью. Боевой дух людей низок, как никогда прежде.

Надо смотреть правде в глаза: все кончено. Это касается и их дела, и, скорее всего, их жизней.

За окнами завывал ветер. В камине потрескивали дрова. Где-то наверху скрипели половицы. Молчание откровенно затягивалось.

- Мне почему-то кажется, что нас здесь как минимум трое.

Сельвин искоса взглянул на него и тихо ответил:

- Возможно, это смерть. Я уже долго заставляю эту даму ждать.

И он снова уставился на огонь, грея в ладонях бокал.

- Так скажи этой стерве, что она не по адресу, и пусть проваливает! - сердито отозвался Бернард, чувствуя, как противный холодок расползается от его позвоночника по всему телу.

"Он не мог сдаться. Он слишком силен для этого. Он не..."

- Забавно. Если бы я знал тебя хуже, то подумал бы, что ты на что-то надеешься.

Принц залпом допил остатки вина. Быстрым движением схватил бутылку и щедро плеснул себе еще.

- Сельвин, что ты... - Бернард не знал, что собирается сказать: слова разбегались, за исключением каких-то пустых банальностей и глупой лжи, в которую не поверит ни один из них.

Глаза друга сердито сверкнули:

- Не начинай. Ты все прекрасно понимаешь. У нас нет сил продолжать войну. И даже сил пережить травлю, которую нам организовала Империя, больше нет.

Он помолчал, глядя куда-то в сторону. Его неестественно напряженные губы скривились в жуткой ухмылке; в глазах отражались огненные блики.

Когда Сельвин вновь заговорил, его голос звучал надтреснуто и глухо. В нем больше не было ни жизни, ни энергии, ни силы. Только боль и смертельная усталость.

- Ты снова оказался прав, Бернард. У нас нет шансов... не было с самого начала. И теперь лучшее, что я могу сделать для своего народа - позволить Империи победить окончательно... и проявить милость к побежденным.

Он задумчиво покачал бокал в ладони и, помедлив, опустил на стол нетронутым.

Аларон подавленно молчал. Ему казалось, что гулкие удары его сердца слышны во всех уголках комнаты.

"Он все-таки сдался".

Сердце пропустило удар. Такого просто не могло быть...

- Что ты задумал?

Сельвин будто не слышал его.

- Ты давно хотел мира с Империей. Остановиться, пока еще не поздно, выторговать поблажки, так?

"И до сих пор думаю, что так было бы лучше. Но шанс упущен. Ты поздно спохватился, друг".

- Сельвин, с нами уже не пойдут на переговоры. Если мы сдадимся сейчас, то Империя всего лишь получит добровольно идущих на эшафот смертников. Теперь уж лучше умереть с оружием в руках.

"Когда мы успели поменяться ролями?"

- Не думаю. Гражданская война, пусть даже на одной планете - затратное и хлопотное дело. Если Империя не пойдет нам навстречу, Рутан еще долго будет для нее гноящейся занозой. А ты предложишь способ этого избежать... и поддержать этот имперский "мир и порядок", будь он проклят!

Принц скривился, будто каждое слово причиняло ему невыносимую боль. Аларон никогда не видел его в таком состоянии: обессиленным, отчаявшимся... и в то же время - явно решившимся на что-то. Слова Сельвина звучали твердо и уверенно, как и всегда.

- И как ты планируешь...

Бернард осекся на полуслове. До него только что дошел смысл сказанного - и внутри все оборвалось.

Сельвин не собирался приводить свой план в исполнение лично.

- Я? - принц горько усмехнулся. - Это уже не моя забота, Бернард. Мое время ушло вместе с нашими победами и надеждой на триумф. Я не принесу Рутану мир. А ты - можешь.

- Ты рехнулся?! - Аларон вскочил с места, с трудом сдерживая порыв хорошенько врезать другу и командиру по лицу - чтобы привести в чувство. - При чем здесь я?! Я разведчик и координатор... простолюдин, в конце концов! Ты - лидер...

Сельвин поднял на него взгляд - и Бернард немедленно опустился в кресло. Можно сказать, рухнул: ноги внезапно ослабели и отказались держать слишком тяжелое для них тело. Слова комом застряли в горле.

- Я - мертвец.

И он повернулся к окну, равнодушно глядя на залитый лунным светом пейзаж.

- С такими как я не ведут переговоров. Ты видел мой "послужной список" в объявлении о розыске? Это не один - сотня смертных приговоров. И Империя с радостью приведет их в исполнение, если я сдамся.

Бернард задыхался. Невысказанные слова жгли горло - но он знал, что вслух не произнесет ни одного из них.

Должен быть другой выход. Всегда, даже в самой сложной ситуации...

...и варианты действительно были. Только Сельвин выбрал самый правильный из них. Так действительно будет лучше для всех. Капитуляция сопротивления и гибель его лидера спасет множество жизней...

Но почему от такого "общего блага" хочется выть в голос?

- Насколько я могу судить, большинство командиров беспрекословно примет твое лидерство. Не мне тебя учить, как поступать с несогласным меньшинством, - принц говорил так спокойно, словно обсуждал детали очередной операции. - Ты выйдешь на связь с ИСБ и добьешься переговоров. Скажешь, что являешься лидером умеренного крыла восстания и всегда осуждал зверства, которые творят "эти отморозки-радикалы". Предложишь мир и свое активное содействие в уничтожении тех, кто откажется сложить оружие.

- Сельвин... это наши люди... те, кто сражался за тебя. Кто верил каждому твоему слову!

И снова - правильный выбор. И снова Бернард чувствует себя предателем и убийцей, даже не успев сделать его.

- Ты хотел мира? Вот она - твоя цена! - рявкнул Сельвин так, что эхо еще долго носилось по комнате. Он тяжело, хрипло дышал. Только сейчас Аларон заметил, что тело друга била крупная дрожь. - Ты думаешь, я рад этому? Думаешь, я не чувствую себя последней мразью?! Но, если мы не решимся на этот шаг, погибнет куда больше людей.

Он вновь повернулся к собеседнику, и его лицо исказил жуткий оскал:

- Знаешь, мне, наверное, чуть проще, чем тебе. Я хоть недолго буду с этим жить.

Сельвин хрипло рассмеялся и схватил со стола бутылку вина. Приложился к горлышку и, словно последний работяга, сделал несколько больших глотков.

Бернард молчал, беспокойно теребя бархатную обивку кресла.

Он многое хотел сказать. И в то же время - не видел в этом смысла. Все решено. И его лучший друг - уже мертв.

- Надеюсь, ты не забыл о Халиде Мейере? Этот приказ остается в силе: чтобы достичь мира, следует избавиться от радикалов по обе стороны баррикад. Его смерть ты тоже спишешь на моих сторонников.

- Не забыл. Операция была запланирована на завтра, но...

- Завтра. И никаких "но". После моей смерти тебе труднее будет откреститься от этого дела.

"После моей смерти". Могло показаться, что Сельвин говорит о ком угодно, но не о себе. Только его голос звучал более глухо, чем обычно.

- Да провались оно все пропадом, Сельвин! - неожиданно для себя самого воскликнул Бернард. - Я из-за тебя в эту заварушку втянулся, ты же знаешь! Мне от владычества Империи было бы ни жарко, ни холодно, не будь ты моим лучшим другом. А теперь мне отдуваться за все, что было? Как-то спасать людей, на которых клеймо "террорист" крупными буквами стоит?

- Получается, что так.

Они разлили вино по бокалам. Выпили, не чокаясь.

- Ты справишься, Бернард. Это твое время и твое дело. А я жил революцией. Войной до победного конца, местью... а теперь мне, получается, и жить-то незачем. Все, что мне остается - уйти так, чтобы меня запомнили. И разобраться с одним незаконченным делом.

Он грустно улыбнулся и взял со стола планшет. Пробежался взглядом по последним донесениям и остановился на одном. Аларон точно знал, на каком именно. Сельвин читал его уже не в первый раз.

"После всего, что произошло, он все еще помнит о кровной мести. Аристократы..."

Но следующие слова принца повергли его в шок.

- Я предупреждал ее. Велел убираться с Рутана. Почему женщины никогда не слушают, что им говорят?

Сельвин осуждающе покачал головой и отложил планшет в сторону.

Аларон не знал, что заставило его выпалить:

- Помнишь, я спрашивал, как зовут твою новую пассию? Ты так и не ответил.

"Глупый вопрос. Какой черт меня дернул?! Даже если я прав... особенно если я прав, зачем было..."

- Понял, значит, - принц горько усмехнулся. - Ее зовут Исанн. Насчет фамилии ты догадываешься.

Повисла тяжелая пауза. Негромко потрескивали догорающие дрова. Завывал ветер за окном. Все в том же гробовом молчании Бернард разлил по бокалам остатки вина. На сей раз к напитку не притронулся никто.

Они сидели в тишине еще несколько минут. А потом Сельвин просто встал с места и пошел к двери. У порога он обернулся:

- Бернард, и еще кое-что: позаботься о моей матери. Я боюсь, что она может наложить на себя руки... да и вообще, ей будет очень тяжело выжить в одиночестве.