Ледяной ад (сборник) - Хол Клемент

Эти его слова открыли мне глаза. Внезапно я понял, почему Берт скрывал правду, почему скрыл от Мари, что Джои здесь, почему он мгновенно согласился вернуться на поверхность, почему не был со мной откровенен — и даже почему местный Комитет не хотел отпускать нас обоих.

Также я понял, что не могу критиковать его за все это. Против него нельзя было выдвинуть ни одного обвинения, которое не относилось бы в равной мере и ко мне. Единственная причина, почему я не наделал худшего и по тем же самым мотивам состояла в том, что я находился в ином положении.

Я не мог его винить, даже не мог упрекать. У меня у самого есть недостатки, но не такой уж я лицемер. Я мог ему только посочувствовать — ведь, как он и сказал, его шансы сошли на нет.

Мари, в конце концов, поймет, что Джои для нее — пустой номер, даже после открытия, что он, в конце концов, жив. Если она это уразумеет, тогда, возможно, она могла бы остановиться на мне.

Однако после того, что происходило в течение нескольких последних недель, и после ошеломляющих открытий последних минут она никогда уже не остановится на Берте. Я послал ему сочувственный взгляд, когда все это проносилось у меня в голове, но написать ему мне было нечего. Он ответил мне горькой усмешкой и взмахом руки отослал меня к двери. Остальные, кроме врача, вышли вслед за мной.

Глава 24

Однако в этот день мне предстояло еще кое-чему поучиться. Как только я вышел через огромный шлюз и меня стало видно из туннеля, меня встретил голос Мари. Несмотря на то что ее фразы были словно остро отточенные лезвия, в целом ее речь била по голове, как тяжелая дубинка.

— И откуда же ты взял идею о том, что эти люди получают кислород не через легкие? Если я убила Берта, то не слишком буду об этом сожалеть, но это твоя вина.

Даже у такого тугодума, как я, было время догадаться, что мне будет задан этот вопрос, но у меня не было возможности подготовить хороший ответ. Пока врач препарировал Берта, я делал то же самое со своей памятью. Было ясно, что моя теория кислородной еды не выносила критики, но я не мог найти лучшего ответа.

Все, что я мог сделать, так это повторить свои доводы в пользу этой теории. Я также заверил Мари, что Берта она, по сути дела, не убила. В письменном виде мои аргументы уже не казались такими убедительными, как тогда, когда я их обдумывал, — если оставить пока в стороне тот факт, что теперь они были явно ошибочными. Несмотря на это, Мари, казалось, постепенно успокаивалась, пока я писал страницу за страницей, давал ей прочитать, стирал и писал следующую. Должно быть, помогли вынужденные паузы.

— Признаюсь, раньше ты меня убедил, — сказала она, когда я разделался с писаниной, — сама не понимаю, в чем здесь ошибка. Джои, за время, пока ты пробыл здесь, ты узнал что-нибудь такое, что позволило бы тебе определить, в чем мы не правы?

«Думаю, да», — написал он. Сделав паузу, он расположился у иллюминатора так, чтобы Мари могла читать одновременно с тем, как он пишет. Я подплыл и расположился выше и позади него, чтобы читать вместе с ней.

«Ваша ошибка естественна. Вы правы в своих наблюдениях, что мы не дышим, если речь заходит о движении груди. Но, несмотря на это, мы все же получаем кислород из этой жидкости. Это отличная штука. Можно сказать, что ее молекулярная структура отдаленно напоминает структуру гемоглобина в том, что молекулы кислорода слабо связываются с поверхностью молекул жидкости. Не знаю, в каких количествах, но число очень большое. В жидкости нет порфириновых групп гемоглобина; много трудов разработчики потратили на то, чтобы сделать ее прозрачной для видимого света. Не могу по памяти нарисовать вам структурную формулу, но я ее видел. Она вполне понятна.

Теперь подумайте. Жидкий кислород обладает концентрацией примерно в четыре тысячи раз выше, чем газ, которым бы обычно дышим. Причина, почему мы должны дышать, состоит в том, что диффузия, в концентрациях морской воды, не обеспечит притока достаточного количества кислорода через дыхательное горло, чтобы обеспечить существование такого большого животного, как человек. Вы не можете жить в жидком кислороде, естественно, из-за проблем с температурой. Однако в этой жидкости концентрация почти свободного кислорода намного выше, чем в атмосфере. Тогда возникла другая проблема — работая над составом жидкости, они создали ядро молекулы с такой структурой, что она распадалась эндотермически при температуре ниже нескольких сотен градусов. Поэтому огонь при этом будет затухать от влаги. Но это побочный вопрос, а мы говорим о дыхании.

Когда молекулы этого вещества отдают свой кислород у вас в легких, близлежащие молекулы передают новый кислород молекулам, которые его потеряли, другие восстанавливают кислород у этих, и так далее. Это ситуация передачи по цепочке, но она описывается теми же уравнениями, которые используются для описания диффузии. Скорость переноса кислорода зависит от разницы концентраций у вас в легких и в окружающей среде, причем на той площади, на которой происходит диффузия, — то есть это очень небольшая площадь поперечного сечения вашего дыхательного горла. В данном случае концентрация кислорода вокруг нас достаточна для того, чтобы мы могли дышать путем диффузии через дыхательное горло. Не знаю, как насчет удаления двуокиси углерода, но думаю, что твоя теория здесь ближе к истине — она связывается в кишках путем перевода ее в нерастворимые карбонаты и удаляется в качестве твердого остатка. Как я и говорю, это кажется мне немного странным, и я мог неправильно понять то, что читал об этом. Когда у меня будет время, я постараюсь поглубже разобраться в этой проблеме. Я не физиолог, но это увлекательное чтение, особенно с точки зрения развития темы».

— Но зачем такое странное устройство? И менее эффективный носитель кислорода будет работать, если вы будете прокачивать в легкие его новые порции! Во всяком случае, именно поэтому мы и дышим! — Мари тогда не могла соображать в полную силу; даже я видел ответ на этот вопрос. Я взял у Джои блокнот — по сути дела, он сам протянул его мне с легкой ухмылкой на лице — и я занялся изложением собственных соображений.

«Чтобы прокачивать жидкость плотнее воды через дыхательное горло, потребуются неимоверные усилия, и, возможно, при этом будут возникать опасно высокие для легких давления. Я попробовал это сделать после того, как подвергся трансформации, и знаю, как это больно. Не удивлюсь, что таким образом можно разорвать легочные ткани. Это логическая цепочка: заполнить телесные полости жидкостью, чтобы уравнять наружное давление без серьезных изменений объема — но тогда ты не сможешь закачивать жидкость при помощи своего обычного дыхательного аппарата — поэтому тебе придется обеспечить высокую концентрацию свободного кислорода, чтобы в твое горло диффундировало нужное его количество. Очень просто, как только ты это поймешь. Хотя, Джои, каков первичный источник кислорода?»