Время учеников. Выпуск 3 - Андрей Чертков

Размышления Кандида вдруг прервались, так же как и разговоры Ворчуна с Лохмачом. Перелесок внезапно кончился, уступив место, как и было обещано, полосе завалов. Ворчун некоторое время стоял, крутя головой и всматриваясь в темноту вокруг, потом сделал рукой жест, означающий: рассредоточиться и двигаться дальше самостоятельно. Стало не до разговоров и размышлений. Сначала, почти на ощупь, пришлось пробираться сквозь чередующиеся горы узких трухлявых стволов, утопающих в высокой траве. Сверху чуть ли не до самой земли свисали пучки лиан вперемежку с какими-то мокрыми побегами и вьющимися волокнами. Приходилось за них хвататься, чтоб удержать равновесие, когда в очередной раз труха под ногами слетала, и ноги начинали скользить по древесине, или внезапно проваливались куда-то в пустоту из-за развалившегося в пыль бревна. Некоторые лианы попадались гнилые, они рвались, шумно обрушивались вниз, и надо было успеть отскочить в сторону и удержаться на ногах. При этом сверху, из мерцающей огоньками тьмы, вслед за сорванной лианой начинал сыпаться мелкий, противный древесный мусор, шлепалось и брызгало во все стороны что-то слизистое и пахучее, что-то звучно хлестало по соседним стволам и кустам. Кандид изрядно вспотел, карабкаясь с завала на завал, проваливаясь по колено в теплые кучи гниющих лиан, вся голова и шея его были в трухе и слизи, казалось, что они залезли повсюду: и в рот, и в нос, и в глаза. Мешок с крылатками он закинул на спину, чтобы случайно не передавить. Сколько времени это длилось, сказать было трудно, но ему показалось, что через завалы они пробирались целую вечность. Когда завалы кончились, Лохмач не стал делать перерыв на отдых — боялся, что они могут не успеть к озеру до рассвета. Они лишь не намного сбавили темп ходьбы.

Лес плавно пошел под уклон и заметно поредел. Пропали свисающие пучки растительности, высокая трава сменилась ковром из пружинистого мха, утыканного длинными плачущими цветами и бледными конусообразными муравьиными домами высотой в человеческий рост. Под ноги иногда попадали темные разлапистые кустики, они с хрустом ломались, и из-под обломков кто-то вспархивал, трепетал крыльями и бесследно исчезал во мраке. По ложбине шли молча. Один раз Ворчун попытался что-то сказать, но Лохмач осадил его. И этому научила война, мелькнула у Кандида мысль. Ходить по лесу молча, когда недалеко враг. А, судя по всему, территория Одноухого была уже близко.

Кандиду захотелось пить. Искать в окружающей темноте на ходу жидкость, которую можно пить, было некогда, и он достал фляжку и отхлебнул несколько глотков. Все, сказал он себе. Больше нельзя. Скоро будет озеро, там должна быть нормальная вода, хотя, кто знает… Да нет, нормальная вода, если племя Одноухого там живет и рыбу ловит. Если еще живет, отметил он. А то придем, а там никакого озера, никакого Одноухого — одни Трещины. Все может быть в наше время. Мужики ходили к Югу, за Лысую поляну, вроде видели: подходят уже Трещины, чтоб им пусто было.

Через какое-то время лощина кончилась, и они стали карабкаться по склону пригорка. Достигнув вершины, они залегли в кустах. Местность внизу была открытая, и отсюда стоянка Одноухого хорошо просматривалась в лунном свете. Луна уже начинала постепенно бледнеть, небо сменило черный окрас на темносерый — светало. Несколько минут они лежали, не шелохнувшись, в зарослях, и глядели вниз, на россыпь погруженных в сон хижин. Вдали, несколько левее пригорка, сквозь высокий тростник серебристо поблескивало Безымянное озеро.

— Туточки он, — прошептал затем Ворчун. — Никуда он не делся, сомневаюсь я, чтоб он мог куда-то деться. — Ну-ка, Умник, глянь: ничего подозрительного не видишь? Может, они нас дурят? Может, обмануть нас задумал этот гад с одним ухом?

— Стоянка как стоянка… — проговорил Кандид, внимательно осматривая площадку. — Ничего странного. Охранник носом клюет… Вон еще один… Копья возле хижин стоят… Спят они, Ворчун. Все спокойно, мне кажется.

Лохмач, шевеля губами, несколько раз пересчитал хижины на стоянке.

— Давай крылаток, Умник, — сказал он затем, — Торопиться надо.

Кандид отдал ему мешок с крылатками. Крылатки уже не спали и слабо ерзали на дне мешка.

— Двоих сразу посылай, — сказал он. — Так надежней будет, мало ли что. Помедленней только говори.

Лохмач с крылатками отполз чуть в сторону и, взяв в каждый кулак по одной, стал неторопливо диктовать им послание. Ворчун вытянул шею, разглядывая дальние подступы к стоянке.

— Со стороны Лысой поляны и впрямь лучше будет, — проговорил он. — Там их, понимаешь, с трех сторон можно оцепить, как миленьких… А хижин-то у них побольше, чем у нас, хотя, конечно, и не намного побольше, не совсем уж, скажем, побольше, а так, малость…

— Если Одноухого хорошенько окружить, — заметил Сухой, — можно было б его ночью бить. Никуда б они не делись, если окружить как следует. А так повоевать придется, у Одноухого сильные мужики в племени.

— Это они, когда проснутся, — сильные, — сказал Ворчун. — А пока спят, совсем даже не сильные. Не сильнее, понимаешь, слепца, их бы только не перебудить…

Раздались негромкие хлопки крыльев — Лохмач выпустил крылаток.

— А с этой что делать, спрашивается? — Он потряс мешком, где оставалась еще одна.

— Прибереги на всякий случай, — бросил Ворчун.

— Бесполезно, — сказал Кандид. — Захлебнется она, когда поплывем. Помрет. Домой ее отпусти.

— И то верно Умник говорит, — согласился Ворчун. — Точно захлебнется крылатка. Сомневаюсь я, чтоб она не захлебнулась. Я помню, мы реку переплывали, когда к Городу силы стягивали. Тоже понабрали, понимаешь, крылаток, лягушек пахучих, пиявок древесных полные горшки… Все передохли. Нет, не все, вроде… Лягушки не передохли, лягушки плавать умеют — не передохли они.

— Да и ни к чему нам крылатка-то, — сказал Сухой. — Зачем нам она? Мы ведь через озеро переберемся и на горе укроемся. Правильно я говорю, Лохмач?

— Ну… — замялся Лохмач. — Может, конечно, и правильно… Мы, конечно, укроемся, как нам не укрыться, заметят иначе нас, если не укроемся… Но когда Рябой на стоянку нападет, тут уж… Тут, как бы, придется, в случае чего, часть сил Одноухого на себя отвлечь. Что же это, спрашивается? Наши тут будут драться, а мы там сидеть, что ли?

— Зачем же это сидеть? — возмутился Ворчун. — Никак нельзя. Сомневаюсь я…

— Получается, что обратно озеро переплывать будем? — спросил Сухой. — Так, что ли?

— Переплывать не будем, — несколько озадаченно произнес Лохмач, — а внимание их отвлечем. Собьем их с толку. Какая-то часть их к нам кинется, с другого края стоянки, в обход озера, а мы и…