Свет надежды (СИ) - Леонова Светлана

- Думаешь, он расстроился, что его не отправили к повстанцам?

- Думаю, тут дело в другом, но не берусь утверждать это. Время рассудит. Поторапливайся, нельзя терять времени.

Встреча с Юсуфом прошла на удивление очень удачно. Слухи распространялись очень быстро, невзирая на расстояние, и Юсуф, наслышанный о том, что произошло с правителем Моргаша и его женой, ожидал начала выступления против Сверра. Сойдясь на том, что обсуждение всех деталей выступления состоится в замке Рагнара, правитель Зангры, обождав несколько дней, необходимых войску своего соратника на сборы, отправился обратно с подкреплением.

За эти дни Рагнар многое успел обдумать. Он мог бы оставить все как было, чтобы продолжить, как и многие предшествующие правители, оборонительную борьбу, но при этом дать себе еще время, чтобы насладиться присутствием своей жены, наверстать все то, что было упущено за время их недоверия друг к другу. Зангре нужен был наследник, и теперь он понимал это как никогда. Усмешка судьбы, но им обоим - ему и Сверру - был нужен наследник, так как от этого зависело будущее земель, народа. Но Рагнар теперь видел в Айне больше, чем просто мать своего ребенка. Ее поступок показал ему ее чувства, но и позволил признаться самому же себе в том, о чем боялся подумать прежде, признаться, принять - он и сам успел полюбить ее. Ее красота не затронула его душу, но ее поступки нашли отклик, задели за живое. Эта маленькая девчонка стала бы ему достойной женой и правительницей. Однако по всему выходило, что и ему, и Сверру было нужно от нее одно и то же - наследник. Но как объяснить ей, что для него самого это было совершенно иное, не слепое желание продлить свой род в крови от крови своей, а напротив, - желание создать семью с любимой женщиной, желание видеть их улыбки и радость в глазах, ощущать, что дома его всегда ждут и любят. Как передать это ей, не испугать своим напором, но дать понять истинные свои намерения.

Рядом раздался зычный свист, отвлекший его от невеселых дум. Отряд заметил сквозь деревья следы, а вскоре показался и сам бурый хищник, голодный и не спавший, а значит, разъяренный и опасный. Тот опасливо смотрел в сторону людей, не решаясь напасть на них, но, в то же время, и не убегая прочь, словно ждал чего-то. Как некстати вспомнилась Рагнару ночь церемонии заключения брака: тогда он даже не пожелал взойти под крышу собственного замка, где его жена успела скрыться, и предпочел сбросить ярость в лесу на охоте. Он как и сейчас помнил, как голыми руками душил и рвал волка, его ярость в тот момент была пострашнее острых клыков и когтей. «Рагнар, следуешь древнему обычаю: везешь шкуру убитого волка невесте?» - отчего-то эти слова, брошенные кем-то из его отряда, всплыли в памяти... А ведь верно. Еще отец его рассказывал о старинной традиции правителей дарить своим избранницам шкуру собственноручно убитого дикого зверя в знак подношения. Избранницам... В ту ночь Рагнар мог хоть тысячи раз поспорить, что избранницей его Айна не была - лишь навязанной женой. Но сейчас он сам отчаянно желал ее, он избрал бы ее их всех ныне живущих или будущих женщин - ее одну, такую хрупкую и желанную, но стойкую духом, смелую и упрямую, светлую и справедливую. Решение пришло само. Его красноречивый рык в сторону своих воинов, предупреждавший, чтобы не вмешивались, и ярая схватка с диким зверем, один на один. И откуда только силы взялись после плена и истязаний в темнице Сверра?

Он бы хотел бросить свой трофей к ее ногам сразу же, но его ждали десятки людей, с которыми требовалось немедленно обсудить будущее выступление. Его желание поскорее увидеть жену, удостовериться, что с ней все в порядке и она оправилась после таких страшных ран, гнали его домой со страшной силой. Чем ближе был замок, тем больше мысли заселяла его златовласая милая спасительница. И все же долг пред своим народом превыше всего.

Но весь его настрой и выдержка рухнули разом, едва только огромные двери в зале отворились и на пороге возникла Айна. С растрепавшимися из прически волосами, едва дыша от стремительного бега и - о боги! - с босыми ногами, на холодном каменном полу, посреди сквозняков, она стояла и смотрела на него с таким взором... Одхан его раздери, но никогда прежде никто не смотрел на него с таким желанием и тревогой одновременно. В ее огромных зеленых глазах так и плескались океаны нежности, в которых хотелось утонуть и не знать спасения. Он не дышал все то время, пока Айна заворожено смотрела на него, даже забыл, что вокруг все в немом любопытстве смотрели на них.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но что же могло привести ее сюда да еще в таком взволнованном состоянии?

- Что-то случилось? - теряясь в догадках и предположениях наконец нашел он в себе силы озвучить вопрос. Если бы ее кто-то обидел, он лично расквитался бы с обидчиком, забыл бы на некоторое время свой статус правителя, просто стал бы на тот период ее личным защитником, ее мужчиной.

- Нет. Простите за беспокойство, повелитель, я ошиблась дверью, - и при этом так отчаянно покраснела, что Рагнар даже невольно залюбовался ее смущением. Разрумянившаяся, с едва унявшимся дыханием, она стояла в дверях такая до невозможности родная, что хотелось просто бросить все, сгрести ее в охапку и, зарывшись носом в волосы, отнести в свои покои и не выпускать, пока не погрузится в ее тело и не пресытится ею, а это, видят боги, наступило бы ой как не скоро. Он старался держать себя в руках, и, право, ему это едва удавалось, но тихий уход Айны лишь только раззадорил его еще больше. Хотелось послать куда подальше все эти переговоры и броситься следом за ней, если бы не осознание того, что все это было затеяно для нее же. Ничего, он сумеет обуздать свое разбуявшееся желание и подождет до ночи... Ох, пережить бы только этот пир...

Отряд Халмара вернулся даже быстрее, чем Рагнар мог предположить. Все его поручения были исполнены, но что-то в темных глазах друга ему не нравилось. К потухшему взору добавилась вина. Не нравилось правителю это выражение. Что-то темное хранил Халмар в груди, то, что снедало изнутри. Тяжело вздохнув, Рагнар принял решение, не откладывая, поговорить.

- Рагнар, когда я вызывался освобождать тебя из плена, я рассчитывал на скорую смерть, - потупив свой взор, начал излагать свою просьбу друг. - Но, видно, в этом мне не повезло, не захотел Келдейм забрать мою душу. Слишком сильно, видно, отвадила его твоя жена от меня. Я знаю, что за убийство Эйдин мне полагается наказание... Рагнар, сделай это...

- Ты с ума спятил, - рассвирепел правитель, вскочив со своего места и расхаживая от одного угла комнаты к другому. - Как ты представляешь себе это: я казню того, кто был мне всю жизнь братом и кто спас мою жизнь и жизнь моей жены? Не проси, Халмар, даже не проси. Если хочешь, я отправлю тебя на службу куда-нибудь подальше...

- Не могу я так больше, - взревел Халмар и уткнулся лицом в ладони, пряча свою боль. - Не могу. Все ее вижу пред собой. Глаза ли закрою, или просто вспомню. Ее смех, когда признавалась во всем, ее замах с кинжалом...

В воцарившемся молчании стало особенно жутко, словно демоны Халмара рвались наружу, а как управиться с ними, никто не ведал.

- Я ведь давеча чуть Норин не прикончил, - глухо произнес Халмар. - Она вызвала меня на тренировочное сражение... А я чуть ее не задушил этими вот самыми руками...

Он поднял лицо и в безумии уставился на свои дрожавшие руки.

- В какой момент я утратил связь с реальностью и ушел в свои кошмары? Я ведь представлял пред собой Эйдин... Понимаешь, Рагнар, я чуть не убил неповинного человека, поддавшись своим демонам...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Рагнар придвинул свое кресло ближе и сел напротив друга, участливо посмотрел на него, прежде чем начал говорить.

- Халмар, ты должен бороться с этим. Не позволяй ей убивать тебя наяву. Ее больше нет, а тебе жить. Жизнь не останавливается, нужно просто суметь пережить...

- Это невозможно пережить. Она сводит меня с ума, каждую ночь является во сне и смеется... Смеется, стерва, говорит, что не любила... Прошу тебя Рагнар, ты должен устроить этот суд. Это надо тебе и мне. Ты правитель тебе негоже оставлять преступление безнаказанным. А я... я так больше не могу.